— Отлично, жду тебя!
Я нажала на кнопку и вздрогнула — за этими словами таился целый мир обещаний… Мысленно я себя выругала. Мне следовало лучше следить за своими щитами. Если я собиралась просидеть с ним весь ужин да еще встретиться с персоналом ранчо прежде, чем наступит кульминация, нельзя себе позволять волноваться от одного звука его голоса.
Я только вывернула на проселочную дорогу, ведущую к ранчо, когда обратила внимание на газометр — у меня почти закончилось горючее. Я не представляла, где смогу заправиться на ранчо, чтобы вернуться домой. Пришлось ехать на заправку около магазина. Другая бензоколонка находилась в десяти милях отсюда.
Я стояла возле машины, закачивая бензин и дрожа от холода. Ветер усиливался — надвигался холодный фронт. Шелковый жакет явно не собирался меня греть. Наполнив канистру, я поменяла его на черное кожаное пальто, которое лежало в машине. Грета была одна в магазине, когда я вошла.
— Привет, Кейра, — сказала она.
— Привет, Грета.
— Помочь что-нибудь найти?
— Я только хочу заплатить за бензин, — ответила я.
— Куда-то собираетесь?
— На ужин.
— Немного поздновато? — Она улыбнулась и дала мне сдачу.
— Нет, я направляюсь в «Дикую Луну».
Грета зевнула, потом сжала губы и громко закрыла ящик кассы.
— Это все?
— Что — все? — Я искренне удивилась ее вопросу.
— Я про горючее. Достаточно будет?
— Да. Что-нибудь случилось, Грета?
Она покачала головой и сжала губы, будто хотела удержать слова, рвущиеся наружу.
Я пожала плечами и вышла, не желая останавливаться и анализировать поведение Греты. Идя к машине, я увидела краем глаза, как кто-то приближался. Какая-то тень отделилась от здания и свернула за угол. Я не могла разглядеть, но была уверена, что это Борис.
Я посмотрела через витрину и увидела Грету, стоящую спиной и с телефоном возле уха.
Соскользнув с водительского места, я подошла к углу, за которым стоял Борис. Что на этот раз? Я не была готова к очередному раунду намеков, лихорадочного шепота и многозначительных замечаний. Очень хотелось сделать вид, что я его не заметила, но потом все-таки решила поговорить.
— Я слышал, что вы сказали моей сестре, — произнес он тихим шепотом.
Его руки теребили красный цветной платок.
Я молчала. Он взглянул на меня — никогда не видела его таким: измученный и изможденный, словно его долго били.
— Вы хорошая, — продолжал он. — Пожалуйста, не возвращайтесь в «Дикую Луну». Это зона Смерти.
Я вздрогнула, удивленная его словами.
— Что вы хотите этим сказать?
— Олень, кровь, все это зло… Там есть некто…
— Борис, это становится утомительным. — Мои слова были пронзительными, как пули. — О ком вы, к дьяволу, говорите? Об Адаме?
— Нет! — почти воскликнул он, но затем снова понизил голос. — Это другой. Твой кузен говорил с ним однажды на работе… Кейра, вам нельзя туда идти. Он сейчас мертв, и я боюсь…
— Подожди, Борис. Я не понимаю. Кто говорил с Марти? Стало быть, кто-то из «Дикой Луны» убил моего кузена?
Его рука судорожно дернулась, и он схватил меня за руку:
— Вот, возьмите! — Он вытянул какой-то предмет из кармана своих джинсов и положил в карман моего пальто. — Возьмите. Вот… Берегите себя!
Смесь гнева и ужаса охватила меня от одного его прикосновения. Я вырвала свою руку и сделала шаг назад, не желая оставаться рядом. Я боялась, что меня посетит очередное видение, и не хотела рисковать. Этот человек был бурлящим котлом неуправляемых эмоций.
— Иди. Теперь иди. — Грета вышла из-за угла и схватила брата за руку. — Иди и оставь моего брата, пока он… Ты и твои люди доставили нам достаточно беспокойств.
— Что? Ты говоришь о Марти?
Борис упал к ее ногам и задрожал. Грета заговорила с ним, поглаживая по голове, на языке, которого я не понимала.
— Грета, что происходит? Я извиняюсь, но…
— Иди! — Ее хриплый голос оборвал мою фразу на полуслове.
Я хотела помочь; узнать, кого Борис так сильно боялся. Но я могла не только понять намек, но и действовать в соответствии с ним.
Кем бы он ни был — персональный монстр Бориса, — он находился в «Дикой Луне». Я направляюсь именно туда и смогу все выяснить, не терроризируя расспросами больного старика. Грета проследила за тем, как я ухожу; ее глаза сузились от гнева. Неужели на меня так злится? Она, наверное, обвиняла во всем меня. И возможно, была права. Каждый раз, когда я сталкивалась с Борисом, он начинал волноваться. В этом нет моей вины, но не мог же он постоянно злиться на то, что произошло пятьдесят лет назад. А я стала подходящим объектом… Когда я села в «ровер», Грета плюнула в мою сторону, затем подняла руку: указательный, средний и безымянный пальцы были подогнуты, а мизинец и большой оттопырены в стороны, точно рога, — оберег против сглаза…
Я захлопнула дверь и нажала на газ, желая как можно скорее отсюда уехать. Что вообще происходит? Борис… Его я могла понять. Все, что он знал и видел, было его версией реальности; власть над ней, похоже, ускользала из рук. Но реакция Греты меня испугала. Она была единственным нормальным человеком в этой сумасшедшей семейке, руководила бизнесом, водила брата к врачу раз в месяц и контролировала прием лекарств, пыталась его успокоить. Неужели и она начала верить в бредни брата? Или это лишь реакция любящей сестры на то, чего она не понимала? Не знаю… Я бы хотела думать, что мне нет до этого дела и что я могу не обращать внимания на их очевидное страдание. У меня возникло сильное подозрение, что слова Бориса были правдой и что нечто, совершенное моим кузеном, расшатало нервы старика.
Выехав на главную дорогу, я сунула руку в карман и вытащила «подарок» Бориса — простой серебряный крест, без всяких украшений. Черный, видимо, шелковый шнур продет через колечко наверху. Очевидно, его нужно было носить на шее. Он определенно знал о вампирах, и реакция Греты возникла не на пустом месте. Адаму это не понравится… Чертовщина! Что теперь делать?
Возможно, Адам нанял Бориса в качестве Ренфильда или что-то в этом роде. Некоторые из нас так поступали — нанимали личных ассистентов из рода человеческого (Ренфильдов). Редко, потому что в большинстве случаев наша сущность не была очевидной и мы могли ее преодолеть. Скажем, нельзя долго оставаться на солнце и вообще на свету…
Была группа дальних родственников — ясновидцев, которые приближали к себе людей, и те помогали им поддерживать связь с внешним миром и в то же время свести к минимуму контакты с человечеством. В большинстве случаев ассистентам полностью доверяли. Они не представляли для нас никакой угрозы, хотя, конечно, случалось всякое. Этого я и боялась. Если бы Адам узнал о словах Бориса и Греты, он бы решил, что они представляют угрозу. А мне не хотелось подвергать опасности двух людей, с которыми я находилась в дружеских отношениях.
