Прибыл старший официант по винам. Адам принялся играть свою роль в типичном винном ритуале: понюхал пробку, поболтал в бокале рубиновую жидкость и сделал маленький глоток. Затем кивнул, и мужчина разлил вино по бокалам и вышел из комнаты.
Я попробовала вино:
— Невероятно!
Терпкий сливовый вкус взорвался на языке и подразнил нёбо. Моя мечта начиналась с превосходного ужина. Если бы Адам удержался и не поддразнивал меня! Но одного его присутствия было достаточно, чтобы меня завести. Если я не концентрировала внимание на других вещах.
— Это лучшее вино, — подтвердил Адам. Он поднял свой бокал в приветственном жесте. — Его нужно пить в компании.
Я впилась взглядом в свое вино и облизала край бокала. Адам был искусным обольстителем, а я уже давно не практиковалась в искусстве флирта. Для меня это не было игрой…
Я решила сменить тему:
— И какое оно — твое обычное блюдо? Надеюсь, это…
Я не хотела произносить это слово громко — слишком откровенно. Говорить о подобных вещах вслух — выше моих сил. Я росла в так называемом обычном мире и провела много времени среди людей. Я инстинктивно скрывала свою сущность, притворяясь человеком и играя в человеческие игры.
Адам улыбнулся, наклонился вперед в своем кресле, будто хотел мне что-то шепнуть.
— Я многое могу есть.
Его улыбка превратилась в ослепительно-белый оскал. Слова пролились на меня, как густой мед, и я почувствовала теплую волну, окатившую мое лицо… Ужин явно затягивался.
Обычным блюдом Адама оказалось вовсе не ведро крови, а великолепная филейная вырезка, нежная, как роза, и сервированная столь же изысканно, как и моя отбивная. Он отказался от гарнира, и прекрасный стейк лежал в центре тарелки, точно драгоценный камень в оправе.
Я откусила от своей котлеты. Нежное мясо было изысканно приправлено — вкус мескитового дерева удачно оттенял вкус. Когда я подняла бокал, чтобы сделать глоток вина, мой взгляд встретился со взглядом Адама и одной из его загадочных улыбок. Я смотрела на него, пытаясь прочесть его мысли. Он взял свой нож с торжественным видом и, разрезав верхний сухой слой мяса, обнажил нежную, блестящую красную мякоть, налитую соком. Кусок мяса лежал на старинном белом фарфоре, оттеняя его девственную белизну. Красное на ослепительно-белом — весьма соблазнительно…
Он подцепил кусок мяса на вилку и, по-прежнему глядя на меня, отправил его в рот и начал медленно жевать. Губы его двигались весьма эротично, язык время от времени высовывался наружу, чтобы облизать их и продлить наслаждение от очередного проглоченного куска. Я дошла до известной точки и не могла отвести зачарованного взгляда от сверкающих клыков. Чувствовала себя как кролик, загипнотизированный удавом. Чего стоила одна капелька мясного сока, блестящая на его нижней губе… Мне потребовалось сделать волевое усилие, чтобы удержать свои руки на столе, — они тянулись к его рту, чтобы смахнуть каплю. Или, что еще хуже, мне хотелось самой наклониться и слизнуть ее…
Адам снова улыбнулся; выражение его глаз было кровожадным. Вместо того чтобы промокнуть губы салфеткой, он высунул язык и медленно облизнул нижнюю губу, после чего язык снова скрылся во рту, оставив ее влажной и блестящей. Я задрожала всем телом и наклонилась вперед, инстинктивно повторив его жест.
— Похоже, вы прекрасно проводите время вместе.
На самом интересном месте! Я даже не взглянула на Адама. Я мысленно выругалось на того, кто подошел — кем бы он ни был, — а вслух произнесла тихое «спасибо», понимая, что я никогда не была так близка к потере самоконтроля, как сегодня.
Я обернулась посмотреть на нарушителя спокойствия. Мое лицо вспыхнуло, и я в смущении опустила глаза, узнав рыжеволосого юношу, привидевшегося мне прошлой ночью. Это один из тех, кто остановился перед моей машиной. Один из тех, кто… Ведь это было лишь видение?
— Что тебе нужно, Нико?
По тону Адама я поняла: он не рад тому, что его прервали…
Таков был Нико, менеджер по дикой природе. Он был другой. Если Адам обладал внутренней силой, внешне незаметной, то этого вампира, казалось, овевал светящийся ореол энергии, он цеплялся за его кожу, одежду… Сгусток невероятной, физически осязаемой силы. Его энергетика была не такой сильной, как у Адама, но потенциал явно имелся. Когда он приблизился, стало ясно, что он не так юн, каким предстал в моем видении. Черты лица были слегка размыты, и на вид ему можно было дать не больше двадцати, но в глубине голубых светящихся глаз чувствовался жизненный опыт, который приходит только с годами. Сияющую белизну кожи оттеняла черная бархатная пиратская рубашка, не заправленная в такие же черные леггинсы, заправленные в низкие сапоги. Завершал этот готический костюм кроваво-красный парчовый жилет с вышитыми черной нитью узорами. Длинные золотисто-рыжие волосы падали на плечи. Темная одежда подчеркивала их ослепительный блеск. Нико явно не собирался проходить мимо. Мне невольно пришло в голову сравнение с петухом.
Нико бросил на меня быстрый взгляд, затем снова обратился к Адаму:
— Будучи учтивым, я приветствую нашу… гостью. — Он повернулся ко мне и широко улыбнулся, сверкнув клыком. — Я полагаю, юная леди желает принять пищу. Не хотите побаловать себя десертом?
Я почувствовала, что в его вежливых словах кроется подвох. Нико любил изъясняться туманными намеками, как и его босс, если даже не больше. Не думаю, что такое поведение характерно для всех вампиров. С одним загадочным кровопийцей я еще могла общаться, и даже хотела этого, но сразу с двумя… Даже не рассматривала такую возможность!
— Иди, Нико. — Адам, казалось, нисколько не удивился.
Мигающий взгляд Нико метался из угла в угол. Не нужно было быть гением, чтобы понять: он прекрасно понимал, куда попал, и сделал это намеренно. Никакой симпатии к нему я уже не испытывала. Нико снова оскалился, затем слегка поклонился и ушел.
— Очень невежливо с его стороны… — посетовала я, нанизывая на вилку кусок мяса.
— Нико слегка импульсивен, — ответил Адам. — Думаю, он хотел тебя проверить.
Я удивленно приподняла бровь. Он сделал больше, чем просто проверил меня. Хотя вроде ничего не произошло, у меня определенно возникло чувство, что Нико способен разыграть свою карту. Его приход — запланированный акт пассивной агрессии, цель которого — испортить нам ужин и нарушить довольно серьезный разговор. Ревность? Или просто чрезмерное любопытство? Интересно, в каких отношениях они были с Адамом на протяжении многих лет? Работник и работодатель, друзья или все-таки больше? От Нико исходили странные вибрации…
— Он должен помнить, к чему приводит любопытство, — сказала я, снова принимаясь за еду.
Адам громко засмеялся:
— Моя дорогая, ты — бесспорно, интересный компаньон для ужина.
Он улыбнулся мне и поднял свой бокал. Я улыбнулась ему в ответ и пожала плечами, тоже подняв бокал. Чья бы корова мычала!
