Когда мы проезжаем поворот, я замечаю далеко в снегу что-то, что меня беспокоит: следы машины охотников вроде как ведут с дороги, в поле. Это не имеет никакого смысла, и я сомневаюсь, правильно ли все вижу, особенно в таком буране.
Но по мере того, как мы приближаемся, я становлюсь все более в этом уверена. Я резко снижаю скорость.
– Что ты делаешь? – спрашивает Бен.
Мое шестое чувство подсказало мне сбросить скорость и я рада, что послушалась его.
Я вдавливаю тормоза и, к счастью, еду всего на 80 км/ч в это время. Мы скользим вперед метров 20 и наконец полностью останавливаемся.
Как раз вовремя. Трасса резко обрывается в огромный кратер, ведущий глубоко к центру Земли. Если бы я не остановилась, мы бы определенно уже были мертвы.
Я гляжу вниз с края пропасти. Это гигантский котлован, метров сто в диаметре. Похоже, что на эту трассу была сброшена огромная бомба в какой-то момент войны.
Я поворачиваю руль и еду следами охотников за головами, которые ведут в заснеженное поле и выежают на петляющую проселочную дорогу. Через несколько минут они снова возвращаются на трассу. Я снова набираю скорость, на этот раз разогнавшись до 210.
Я еду и еду, и еду и, кажется, скоро приеду на край планеты. Я проехала, наверное, еще километров 60 и уже начинаю задаваться вопросом, куда может вывести эта трасса. Снежное небо начинает темнеть и скоро уже должны наступить сумерки. Я чувствую, что нужно поднажать, и разгоняюсь до 230. Я знаю, что это рисковано, но мне необходимо их догнать.
Мы проезжаем мимо старых знаков, указывающих на важные магистрали – они все еще висят, хоть и изрядно заржавели: Со-Милл-Паркуэй, Мэйджор Дееган, 287, Спрэйн… На развилке Таконик я выезжаю на Спрэйн Паркуэй, затем, по следам охотников, на Бронкс Ривер Паркуэй. Мы уже близко к городу и открытое небо постепенно начинают заполнять высокие, полуразрушенные здания. Мы в Бронксе.
Я опять чувствую острую необходимость догнать их и разгоняюсь до 240. Мотор ревет так громко, что я ничего не слышу. Когда мы выворачиваем из-за очередного поворота, мое сердце колотиться еще быстрее: я вижу их впереди, в полутора километрах от нас.
– Это они! – орет Бен.
Но по мере того, как мы сокращаем разрыв, я понимаю, куда они направляются. На погнутом знаке написано: «Мост Уиллис Авеню». Это маленький мост из металлических балок, такой узкий, что на нем не разъедутся и две машины. На подъезде к нему стоит несколько хаммеров, на их капотах сидят охотники за головами с ружьями, направленными в сторону дороги. На дальней стороне моста стоит еще несколько хаммеров.
Я разгоняюсь еще быстрее, вжав педаль газа до упора, мы снова гоним 240 км/ч. Мир летит мимо, слившись в одно пятно. Но мы не приближаемся к ним: охотники тоже набрали скорость.
– Мы не можем ехать за ними! – кричит Бен. – У нас не получится.
Но у нас нет выбора. Они по меньшей мере в ста метрах впереди нас и метрах в ста от моста. Мы не догоним их на нем. Я делаю все возможное и машина дрожит от скорости. Здесь нет окружного пути: вот-вот мы въедем в город.
Подъезжая к мосту, я думаю, понимает ли охрана, что мы не одни из них. Я надеюсь лишь на то, что мы сможем проскочить, пока они не сообразят, что к чему, и не откроют по нам огонь.
Машина охотников пролетает между охраной и мчит по мосту. Мы следуем за ними метрах в пятидесяти, охранники еще ничего не понимают. Вот мы уже в 30 метрах… 20… 10…
Когда мы проскакиваем через вход, мы достаточно близко, чтобы разглядеть ужас на лицах охранников. Теперь они поняли.
Я смотрю вперед: охранники достают ружья и направляют на нас.
Через секунду слышатся выстрелы.
Нас покрывает автоматный огонь, пули отскакивают от капота и лобового стекла, они летят на нас со всех сторон. Я наклоняюсь.
Хуже всего то, что что-то начинает спускаться, преграждая нам путь – я вижу, что это шипованные железные ворота. Они спускаются на мост, чтобы блокировать нам доступ в Манхэттэн.
Мы едем слишком быстро и уже не сможем остановиться вовремя. Ворота стремительно закрываются и я понимаю, правда, слишком поздно, что мы вот-вот в них врежемся, а от этого машина рассыпется на кусочки.
Я готовлюсь к столкновению.
Одиннадцать
Я вся сжимаюсь, а мы летим к опускающимся воротам. Уже поздно поворачивать назад и слишком поздно жать на тормоза. Глядя на эту тяжелую, укрепленную решетку с шипами по низу, я не питаю ни малейшей надежды, что мы сможем ее пробить. Единственный наш шанс – это обогнать ее, проскочить под ней, пока она еще не опустилась полностью. Поэтому я вжимаю педаль в пол, двигатель ревет и трясется. Когда мы уже в метре от нее, охранники отпрыгивают с нашего пути и я готовлюсь к удару.
Раздается ужасный шум металла, скребущего по металлу, и бьющегося стекла. Шум стоит оглушающий, как если бы прямо перед ухом взорвалась бомба. Звук напоминает скрежет, который издают прессовочные машины, сжимающие автомобиль, пока он не станет плоским.
Наша машина резко дергается при столкновении и на мгновение я думаю, что умираю. Отовсюду сыпятся осколки стекла и лучшее, что я могу сделать, это зафиксировать руль ногами, поднеся ладони к глазам. Через секунду все заканчивается. К моему изумлению, мы все еще едем, летя по мосту прямо в Манхэттен.
Я пытаюсь понять, что произошло. Я смотрю на крышу и через плечо и понимаю, что мы успели и проехали под шипами решетки, хотя она опустилась достаточно низко, чтобы изрешетить крышу, нарезав ее на кусочки. Выглядит это так, будто мы попали под хлеборезку. Она коснулась и верха лобового стекла, повредив его настолько, что я едва вижу сквозь него. Я все еще могу вести машину, но это нелегко.
Повсюду лежат осколки разбитого стекла и кусочки вырванного металла. Ледяной ветер влетает в кабину и на мою голову садятся хлопья снега.
Я смотрю на Бена и вижу, что он потрясен, но не ранен. Я видела, как он пригнулся в последнюю минуту, так же как и я, и это, вероятно, спасло его жизнь. Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что охранники собираются броситься за нами вдогонку, но железные ворота опущены, а поднять их они, кажется, не в состоянии. Мы едем очень быстро, так что в любом случае намного опередим их. Надеюсь, к тому времени, когда они организуются, мы уже будем далеко отсюда.
Я снова поворачиваюсь к дороге и где-то в полкилометре от нас вижу автомобиль охотников за головами, который несется по Манхэттену. Мы перешли роковую черту. Я с трудом осознаю, что теперь мы на острове Манхэттен, за мостом – наверное, единственным, который все еще работал. Пути назад нет.
До этого момента я все еще представляла, как спасаю Бри и везу ее домой. Но теперь я не уверена. Я все еще полна решимости спасти ее – но я сомневаюсь, что мы выберемся. Я все больше ужасаюсь. Чувство, что эта операция не будет успешна, все нарастает. Это операция-самоубийство. Но главное – Бри. Если мне придется умереть, чтобы ее спасти, я сделаю это.
