– Ты жива, – говорит он с облегчением.
Он наклоняется и целует меня в лоб, и, несмотря ни на что, ощущение его губ на моей коже пронизывает меня током.
Он, как и остальные, смотрит на меня с такой любовью, что я наконец понимаю: да, я жива. Нам удалось.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Ты убила монстра, – говорит Чарли.
– А когда ты ушла под воду, Бен нырнул и спас тебя, – добавляет Бри.
– Когда монстр умер, они собрали совет, – продолжает Бен. – Они привели нас всех в новую камеру. Думаю, никто раньше не убивал его. Наверное, они сейчас решают, что делать с нами. Сомневаюсь, что они просто убьют нас здесь, прямо перед всеми. Думаю, толпе захочется большего.
Я сажусь, потирая голову и стараясь вспомнить. Я помню, как выпрыгнула из пещеры, как напала на монстра, как погрузилась в воду…а дальше пустота.
– Ты очень храбрая, – говорит Бен.
– Сколько я пролежала без сознания? – спрашиваю я.
– Несколько часов. Сейчас ночь. Они бросили нас сюда. Кажется, что-то пошло не так. Не знаю, что. Но я предполагаю, что мы их сильно разозлили.
Я слышу отдаленный звук открывающейся железной двери, затем звук двери захлапывающейся. Раздаются шаги десятка марширующих ботинок, мы все садимся и ждем.
Появляется несколько охотников. Они открывают дверь в камеру; в их центре стоит вождь. Вблизи он выглядит выше и больше, на голову выше остальных, на нем – длинная зеленая накидка. Он что-то держит в руках, и я с удивлением понимаю, что это.
– Пенелопа! – вскрикивает Бри.
Собачонка извивается и лает в его руках, стараясь выбраться наружу, однако лидер крепко прижимает ее к груди железной хваткой, практически душа ее.
– Это твоя собака, – говорит он ей глубоким голосом, – или точнее сказать, была твоей. Теперь она – наша собственность.
Пенелопа воет и я вижу досаду на лице Бри.
Вождь поворачивается ко мне и его улыбка сменяется недовольством.
– Ты отвергла меня, – говорит он. – Я еще не встречал тех, кто бы сделал то, что сделала ты. Ты выставила меня дураком перед моими людьми.
Я сглотнула, размышляя, что он приготовил для нас. Надеюсь, больше никаких арен. Мое тело не выдержит еще одного дня.
– Но я отомщу, – продолжает он. – Завтра вас четверых публично казнят на самой высокой горе, там, где вас увидит каждый. Пусть это будет уроком для всех, кто осмелится нарушить наши правила.
Он делает шаг вперед и улыбается мне.
– Однако сегодня ваша последняя ночь и я исполню ваше последнее желание. Выберите одного из вас и я оставлю его в живых. Выбирать будешь ты. Остальные умрут. Можешь выбрать себя, если хочешь.
Он смотрит на меня сверху вниз с дьявольской усмешкой и я понимаю, что это худшее, что он мог сделать. Как я могу выбрать из нас одного? Конечно, я выбрала бы Бри. Но это будет так несправедливо по отношению к Чарли и к Бену. Выбрать одного из нас – значит подписать смертный приговор остальным. А у Бри останется чувство вины. Я ее знаю. Я не могу так поступить с ней. Не могу повесить на ее голову кровь нас всех.
Я быстро раздумываю, ломая голову, когда у меня появляется идея.
– Я выбираю нашу собаку, Пенелопу, – говорю я. – Пусть она останется с нами на последнюю ночь.
Лидер смотрит на меня так, будто я сумасшедшая, широко открытыми от шока глазами. Затем он отклоняется назад и разражается громким, издевательским смехом. Он кидает нам Пенелопу и она летит по воздуху, больно приземлившись на пол.
– Ты глупее, чем я думал, – говорит он. – Буду с особым удовольствием смотреть на твою казнь завтра.
Он поворачивается и выходит из камеры, за ним следуют его люди, захлопнув за собой железную дверь и закрыв ее на ключ. Я слушаю звук их удаляющихся шагов.
Бри прижимает к себе Пенелопу, целуя ее, и Пенелопа поскуливает в ответ.
Ко мне тут же поворачиваются все остальные.
– Почему ты так поступила? – резко спрашивает Бен. – Пенелопа? Ты серьезно? Из нас всех? Ты могла бы оставить жизнь одному из нас. Бри. Или Чарли. Кому угодно. Почему ты так поступила? – спрашивает он со все нарастающим отчаянием в голосе.
– У меня есть план, – говорю я. – Видите, там, у дальней стены?
Все поворачиваются и смотрят. Там, вниз по коридору, в пятнадцати метрах от нас на крючке висят ключи от нашей камеры.
Я поворачиваюсь и смотрю на Пенелопу.
– Она – умнейшая собака на земле. Она – наш билет отсюда.
Я смотрю на Чарли.
– Чарли, ты сказал, что знаешь отсюда путь.
– Знаю! – подтверждает он настороженным тоном.
– Я верю тебе, – говорю я. – Если мы выберемся из этой камеры, ты сможешь вывести нас отсюда?
Чарли энергично кивает головой.
– Я ходил по этим туннелям и знаю, куда они ведут. Здесь есть запасной путь наружу, к реке. Там есть лодки. Мы можем взять одну из них!
Бен качает головой. «Это рискованно,» – говорит он.
– Есть другие идеи? – спрашиваю я.
Он долго и пристально смотрит на меня, затем качает головой: «Будь по-твоему».
Я поворачиваюсь к Бри.
– Бри, поговори с Пенелопой. Она тебя слушается. Скомандуй ей. Скажи ей, что делать. Скажи ей достать нам ключи. Те, которые нам нужны.
Бри подносит Пенелопу к краю клетки и мы все идем следом. Я вглядываюсь в оба конца, но там никого нет.
Бри придвигается поближе к Пенелопе и шепчет ей на ухо.
– Пенелопа, хорошая собачка, нам нужна твоя помощь. Принеси нам вон те ключи.
Бри показывает на дальнюю сторону, и Пенелопа смотрит туда здоровым глазом.
– Ты меня понимаешь? – спрашивает Бри. – Добудь те ключи и принеси их назад. Давай!
Бри встает на одно колено и проталкивает тощее тельце Пенелопы между прутьев и выталкивает ее в коридор.
Пенелопа делает несколько шагов, затем останавливается и поворачивается снова на Бри.
Бри показывает на дальнюю сторону.
– Давай! – настаивает она.
Пенелопа сомневается, затем неожиданно поворачивается и мчится к дальней стене. Она бежит по туннелю, хватает связку ключей ртом, снимает ее с крючка, и бежит с ней назад. Она подбегает к камере, проскальзывает между прутьев с ключами во рту.
Внутри камеры она опускает их в руки Бри.
Я не могу в это поверить. Это сработало. Мы все взволнованы и радостны. Мое сердце переполняет любовь и признательность к собаке.
Бри передает мне связку – она тяжелая, на ней много ключей. Я быстро перебираю их, просовывая руку сквозь решетку и пробуя каждый из них. Третий поворачивается с громким металлическим лязганьем и дверь в нашу камеру открывается.
