Но он не мог сфокусироваться. С тех пор как он встретил ту девушку, услышал ее историю, это мучило его. Он хотел прогнать ее из своих мыслей, но как ни старался, не смог этого сделать. Мерк был так уверен в том, что он ушел от жизни, полной насилия. Если он вернется к ней и поможет убить тех мужчин, когда же убийствам придет конец? Не последует ли другая работа, другое дело сразу же за этим?
Мерк продолжал идти, тыча землю своим посохом, в то время как листья хрустели под его ногами. Он был в ярости. Почему он должен был столкнуться с той девушкой? Этот лес был огромным, почему они просто не могли пройти мимо друг друга? Почему жизнь всегда считает нужным подбрасывать ему нечто подобное? Это было выше его понимания.
Мерк ненавидел тяжелые решения и ненавидел колебания. Всю свою жизнь он всегда был уверен во всем, он всегда считал это одной из своих сильных сторон. Мерк всегда знал, кто он. Но сейчас он не был так уверен. Сейчас он колебался.
Он проклинал богов, которые устроили ему встречу с той девушкой. Почему вообще люди не могут сами о себе позаботиться? Почему они всегда нуждаются в нем? Если она и ее семья не с состоянии защитить себя, тогда почему они вообще заслуживают того, чтобы жить? Если он спасет их, не придет ли рано или поздно другой хищник, чтобы убить их?
Нет. Он не может спасти их. Им это не поможет. Люди должны научиться защищать себя.
Тем не менее, возможно, существует какая-то причина, по которой она попалась ему на глаза. Может быть, это его испытание.
Мерк поднял глаза к небу, глядя на тонкую полосу заката на горизонте, едва заметную через Уайтвуд, удивившись своей новой вере.
Испытание.
Это было сильное слово, сильная идея, которая ему не нравилась. Мерк не любил того, чего не понимал, что не мог контролировать, а подвергаться испытанию особенно. Он продолжал идти, пронзая листья своим посохом. Мерку казалось, словно его тщательно выстроенный мир рушится вокруг него. Прежде его жизнь была простой. Теперь же она напоминала дискомфортное состояние допроса. Он вышел из черно-белого мира в мир, наполненный оттенками серого, и его охватила неуверенность. Мерк не понимал, кем становится, и это тревожило его больше всего.
Мерк перешел холм, шурша листьями под ногами, тяжело дыша, но не от напряжения. Добравшись до вершины, он остановился и оглянулся по сторонам. Впервые с того момента, как он отправился в это путешествие, он ощутил луч надежды. Он едва верил тому, что видел.
На горизонте, светясь на фоне заката, виднелась она – не легенда, не миф, а настоящее место – Башня Ур.
Расположенная на небольшой поляне посреди огромного и темного леса, к верхней границе произрастания леса поднималась древняя каменная башня – круглая, возможно, пятьдесят ярдов в диаметре. Это была самая древняя вещь из всех, которые когда-либо видел Мерк – даже старше замков, в которых он служил. Башню окутывала загадочная, непроницаемая аура. Он чувствовал, что это мистическое место. Место силы.
Мерк глубоко вздохнул от изнеможения и облегчения. Ему это удалось. Все происходило словно во сне. Наконец, в этом мире у него появится место, которое он сможет назвать домом. У него появится шанс начать жизнь сначала, шанс покаяться. Он станет Смотрителем.
Мерк знал, что он должен испытывать восторг, должен ускорить свой шаг и завершить свой путешествия до наступления ночи. Тем не менее, как бы они ни пытался, по какой-то причине он не смог сделать первый шаг. Он стоял, застыв, что-то беспокоило его.
Мерк развернулся, осознав, что может видеть горизонт со всех сторон, и вдалеке, на фоне заходящего солнца, он увидел, как поднимается черный дым. Это было подобно удару в живот. Он понял, откуда исходит дым – та девушка. Убийцы подожгли все.
Следуя за дымом, он заметил, что они еще не добрались до ее фермы. Они все еще находились на окраине ее полей. Совсем скоро они будут там. Но сейчас, в эти последние драгоценные минуты, она была в безопасности.
Мерк изогнул шею, как склонен был делать, мучимый внутренним конфликтом. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, преисполненный большим чувством неловкости, не в силах пойти дальше. Он обернулся и снова посмотрел на Башню Ур, место его мечты, понимая, что ему следует двигаться вперед. Он, наконец, прибыл, и ему хотелось отдохнуть и отпраздновать.
Но впервые в жизни внутри Мерка зародилось желание – желание поступить бескорыстно, желание совершить поступок по имя справедливости. Не за плату и не за вознаграждение. Мерк ненавидел это чувство.
Он откинулся назад и закричал, потеряв мир с самим собой и со вселенной. Почему? Почему именно сейчас?
И затем, несмотря на весь свой здравый смысл, Мерк отвернулся от Башни и направился к сторону фермы. Сначала он шел, затем перешел на бег трусцой, после чего побежал быстрее.
Пока Мерк бежал, что-то глубоко внутри него выходило на свободу. Пришло время для Мерка сделать что-то правильное в этом мире. Пришло время для этих убийц встретиться с равным себе.
Глава двадцать восьмая
Кира сидела возле холодной каменной стены с налитыми кровью глазами, наблюдая за тем, как первые лучи рассвета просачиваются сквозь железные решетки, накрывая комнату бледным светом. Она не сомкнула глаз всю ночь, как и предсказывал Лорд Губернатор, перебирая в уме всевозможные наказание, которые ее ожидают. Она размышляла над тем, что они сделали с Диердре, и попыталась не думать о способах, которыми эти жестокие люди попытаются ее сломать.
Кира прокручивала в своей голове тысячи сценариев сопротивления и побега. Дух воина в ней отказывался быть сломленным – скорее она предпочтет умереть. Тем не менее, обдумывая все возможные пути неповиновения, Кира продолжала возвращаться к чувству беспомощности и отчаяния. Это место охранялось лучше любого другого, в которых она когда-либо бывала. Кира находилась в форте Лорда Губернатора, в Пандезианской цитадели, в огромном военном комплексе с тысячами солдат. Она находится далеко от Волиса, и даже если бы ей каким-то образом удалось сбежать, она понимала, что никогда не сможет вернуться назад, потому что они поймают ее и убьют. При условии, что Волис все еще будет стоять на месте для ее возвращения. Хуже всего того, что отец Киры понятия не имеет о том, где она, и он никогда об этом не узнает. Она была абсолютно одна во вселенной.
«Не можешь уснуть?» – раздался тихий голос, выводя ее из задумчивого состояния.
Оглянувшись, Кира увидела Диердре, которая сидела у дальней стены. Ее лицо было освещено первыми лучами рассвета – она была слишком бледной с темными кругами под глазами. Девушка казалась совершенно удрученной и смотрела на Киру глазами привидения.
«Я тоже не спала», – продолжала Диердре. – «Всю ночь я думала о том, что они сделают с тобой – то же, что сделали со мной. Но почему-то мысль о том, что они это сделают с тобой, ранит меня больше. Я уже сломана, от моей жизни ничего не осталось. Но ты все еще совершенна».
