«Что если я этого не сделаю? – отрезал Сейдж, не в силах побороть возникшее желание противоборствовать родителям. С него достаточно. Надело, что уже тысячу лет ему говорят, что делать. – Что вы тогда предпримите? Убьёте меня?»
«Хуже, – бросила мать. – Мы убьём девчонку, которая тебе так нравится».
От одной мысли об этом всё внутри похолодело.
«И что это вам даст? – спросил Сейдж. – Крест должен быть передан добровольно. Её убийство вам ничем не поможет».
«Ну что ж, если она не может нам помочь, то зачем она нам нужна?» – злобно ухмыляясь, ответила мать.
Сейдж посмотрел на родителей, понимая, что они говорят серьёзно. Мысль о том, что они могут причинить Скарлет боль, ранила его словно нож в сердце. Он видел, что они были в отчаянии: румянец поблек, а скулы выступили сильнее, чем раньше. Они умрут через несколько недель. Им нечего терять. Сейчас они были уже не теми людьми, что несколько веков назад. Сейдж боялся, что они выполнят угрозы.
Ему нужно было их отвлечь, чтобы спасти Скарлет и увести её как можно дальше отсюда.
«Я обещаю достать крест, – сказал он. – Не причиняйте ей зла. Дайте мне ещё один шанс».
«Мы даём тебе время до завтрашнего вечера, – резко бросил отец. – Если к тому времени ты не достанешь ключ, она будет мертва. Лор с удовольствием выполним за тебя всю работу».
Родители развернулись и быстрым шагом направились в дом. Сейдж смотрел, как они уходят, размышляя, что же делать дальше. Ему необходимо было спасти Скарлет, пока не стало слишком поздно.
«Ну и ну», – сказал голос.
Сейдж развернулся и увидел медленно идущего в его сторону Лора. Он театрально хлопал в ладоши.
«Отличный спектакль. Мать с отцом купились на твою игру, не так ли? Но меня тебе не обмануть. Ты даже не попытаешься достать крестик. Это видно по твоему взгляду потерявшегося щенка».
Лор злобно ухмылялся, подходя ближе. Он медленно обошёл Сейджа, скрипя кожаными ботинками по каменному полу.
«Ты жалок, – добавил он. – Всегда таким был. Романтика исчезла вместе со Средними веками, если ты до сих пор не в курсе. Она – просто человеческое мясо, как и все остальные. Может она и вампир, да кому какое до этого дело? Она не такая, как мы».
«Держись от меня подальше, Лор», – предупредил Сейдж, чувствуя, как его одолевает злоба. Сейчас такие разговоры были ему совсем не нужны.
«С удовольствием. Я буду держаться от тебя очень далеко, когда мы все умрём. Я не так глуп, как все остальные. Можешь быть уверен, что я убью её в ту же секунду, как мне дадут на это зелёный свет, и сделаю это только ради того, чтобы тебя позлить. Кроме того, мне нравится выполнять подобные поручения. Они нравятся мне настолько, что, возможно, я не стану дожидаться завтрашнего вечера. В конце концов, что мне за это будет? Наказание?»
Лор расхохотался.
Сейдж не мог выносить это ни секундой дольше. Все те столетия, в течение которых Лор издевался и смеялся над ним, закончились: не задумываясь, Сейдж подпрыгнул и начал душить кузена. Вместе они пролетели несколько метров и ударились о каменные перила террасы.
Перила разлетелись вдребезги, и оба полетели вниз на несколько десятков метров, с силой ударившись о поросшую травой землю.
Лор перевернулся и стал душить Сейджа. Надавив Лору коленом в живот, Сейдж ударил брата.
Так они и лежали на спине, рядом друг с другом, глядя в залитое лунным светом небо и пытаясь перевести дыхание. Сейдж вытер кровь, выступившую у уголка рта. В драке не было смысла: Лора невозможно было убить. Как и его самого.
«Я люблю тебя, Сейдж. Ты это знаешь?» – сказал Лор, весело рассмеявшись.
В этом весь Лор, подумал Сейдж. В его извращённом, безумном сознании это и была любовь.
«Держись от неё подальше», – прошипел Сейдж, медленно поднимаясь на ноги и ковыляя через лужайку.
Он шёл, а за спиной раздавался издевательский смех Лора, заполнивший собой всё залитое лунным светом небо.
Глава тринадцатая
Калеб в ярости выбежал из дома. Он не верил в то, что происходило с его семьёй, в то, как быстро всё менялось. Кейтлин, которая всегда была ему опорой и поддержкой, была не в себе. Он никогда не видел её такой прежде. Говорить она могла только о вампирах, другой сверхъестественной чепухе и о том, что её собственная дочь превращалась в монстра. Это было нелепо. Калеб надеялся, что эти разговоры были вызваны стрессом, болезнью Скарлет, и что скоро всё вновь станет как прежде.
Но всё говорило о том, что Кейтлин лишь становилось хуже. Она не оставляла эту идею, постоянно говорила о вампирах, а потом отвела Скарлет в церковь. Сейчас же она мела какую-то чушь о священнике и разбившихся окнах. Полное безумие. Она сошла с ума.
Как будто этого было мало, сейчас она отправлялась в Париж. Поначалу Калеб был лишь расстроен её решением, но потом начал по-настоящему беспокоиться о жене. Он даже не знал, за кого переживал больше – за жену или дочь. Кейтлин отправила ему сообщение перед вылетом, но Калеб был слишком зол, чтобы ответить.
Ещё была Скарлет. Калеб не понимал, что на неё нашло. Буквально пару дней назад она была милым, добрым и заботливым подростком, дочерью, которую он знал и любил. Прежде Скарлет никогда не вела себя подобным образом: никогда не хлопала дверьми, не кричала на родителей, не пропускала школу, не задерживалась где-то допоздна, а сейчас она лгала им и убегала из дома. Это было так на неё не похоже.
Калеб вспомнил, как несколько дней назад ей стало плохо, гадая, не стала ли её болезнь причиной всех перемен. Он считал, что было глупо сваливать всё на какой-то загадочный недуг. То, что случилось со Скарлет, не было болезнью. Калеб считал, что во всём были виноваты наркотики. Возможно, Скарлет экспериментировала с запрещёнными веществами, и от них ей стало плохо. Так считали и полицейские. Возможно, причиной всему были галлюцинации, связанные с их приёмом. Это бы объяснило её странное поведение и перемены настроения в последние несколько дней.
Калеб шёл к машине, думая о том, что его дочь могла принимать наркотики, и вспоминая, не появились ли в её жизни в последнее время новые друзья. В голове мелькало только одно имя – Блейк. Калеб не был знаком с новыми друзьями Скарлет, а Блейк был первым мальчиком, которого она представила им, как своего парня. Калеб считал, что это не могло быть простым совпадением: сегодня она представляет им своего парня, а завтра ведёт себя, словно чужой человек. Калеб был уверен, что во всём виноват Блейк, что он сам был наркоманом и плохо влиял на дочь. Наверно, они проводили много времени вместе, и он подсадил её на наркотики.
Калеб был взбешён. Он был уверен, что сейчас она была с Блейком. Он решил выследить их, вернуть дочь домой и сделать всё, чтобы этот парень больше не приближался к ней никогда.
С этим решением он нажал на педаль газа и рванул к дому Уилсонов, который находился всего в десяти кварталах.
