Дункан посмотрел на долину внизу и сквозь снег и туман заметил несколько небольших деревень, разбросанных на территории. Дункан знал, что эти деревни населены храбрыми воинами, преданными Эскалону. В каждой из них находится всего горстка мужчин, но это может оказаться существенным дополнением. Он сможет получить преимущество и пополнить ряды своей армии.
Дункан закричал сквозь ветер и звуки лошадей, чтобы солдаты услышали его.
«Трубите в рога!»
Его люди затрубили серию коротких звуков из рогов. Это был старый клич объединения Эскалона, звук, который согревал его сердце, звук, который никто не слышал в Эскалоне уже много лет. Этот звук был знаком его соотечественникам, он сообщит им все то, что они должны знать. Если в тех деревнях живут хорошие люди, то этот звук разбудит их.
Рога трубили снова и снова и, когда они приблизились, в деревнях постепенно начали зажигаться факелы. Жители деревень, встревоженные их присутствием, начали выходить на улицы, их факелы мерцали сквозь снег, мужчины в спешке одевались, хватали свое оружие и надевали грубую броню, которая у них была. Они все посмотрели на холм и увидели приближающихся Дункана и его людей. Они казались удивленными. Дункан мог только представить, какое впечатление производили его люди, скачущие галопом темной ночью, в снежную бурю, вниз с холма, подняв сотни факелов, подобно легиону огня, сражающемуся со снегом.
Дункан и его люди въехали в первую деревню и остановились, сотни факелов осветили пораженные лица. Дункан посмотрел на полные надежды лица своих соотечественников и напустил на свое лицо свое самое свирепое боевое выражение, собираясь вдохновить людей, как никогда прежде.
«Люди Эскалона!» – прогремел он, придерживая своего коня, повернувшись и сделав круг, пытаясь обратиться к жителям деревни, которые собирались вокруг него.
«Мы страдали под гнетом Пандезии слишком долго! Вы можете остаться здесь, проживать свои жизни в этой деревне и вспоминать Эскалон таким, каким он был когда-то. Или вы можете восстать как свободные люди и помочь нам начать великую войну за свободу!»
Поднялся радостный крик местных жителей, когда они единогласно бросились вперед.
«Теперь пандезианцы забирают наших девушек!» – крикнул один человек. – «Если это свобода, тогда я не знаю, что такое свобода!»
Жители деревни радостно заголосили.
«Мы с тобой, Дункан!» – крикнул другой мужчина. – «Мы отправимся с тобой, рискуя жизнями!»
Послышался очередной взрыв одобрительных криков, и сельские жители бросились седлать своих лошадей, чтобы присоединиться к его людям. Довольный тем, что его ряды растут, Дункан пнул своего коня и поскакал из деревни, начиная осознавать, как долго Эскалон откладывал восстание.
Вскоре они подъехали к другой деревне, жители которой уже повыходили из своих домов и ждали его с факелами в руках после того, как они услышали звуки рогов и крики, увидели растущую армию и, очевидно, поняли, что происходит. Местные жители кричали друг другу, узнавая лица вокруг себя, осознавая, что происходит, и не нуждаясь ни в каких речах. Дункан проскакал через эту деревню и ему не нужно было убеждать людей, которые слишком жаждали свободы, мечтали восстановить свое достоинство, оседлать своих лошадей, схватить оружие и присоединиться к рядам Дункана, куда бы он их ни повел.
Дункан скакал от деревни к деревни, охватывая территорию. Каждая из них была освещена ночью, несмотря на ветер, несмотря на снег, несмотря на мрак ночи. Дункан осознал, что их жажда свободы была слишком сильной, они готовы были сделать что угодно, чтобы засиять даже в самую темную ночь, взять в руки оружие и отвоевать свои жизни.
* * *
Дункан скакал всю ночь, возглавляя свою растущую армию на юг, его руки огрубели и занемели от холода, потому что он не выпускал из них поводья. Чем дальше на юг они продвигались, тем больше местность начала меняться, на смену сухому холоду Волиса пришел влажный холод Эсефуса, чей воздух был тяжелым из-за моря и запаха соли, насколько помнил Дункан. Кроме того, деревья здесь были ниже, открытые всем ветрам. Казалось, что все они клонятся из-за восточных ветров, которые никогда не прекращались.
Они преодолевали один холм за другим. Тучи расступились, несмотря на снег, и в небе появилась луна, осветив их путь достаточно для того, чтобы они обрели видимость. Они продолжали скакать, воины посреди ночи, и Дункан знал, что он запомнит эту ночь на всю жизнь. Если он выживет, это будет сражение, от которого зависит все. Дункан думал о Кире, о своей семье, о доме, не желая терять их. На кону стояла его жизнь и жизни всех тех, кого он знал и любил, и он рискнет всем этим сегодняшней ночью.
Дункан оглянулся через плечо и с радостью увидел, что к ним присоединились еще несколько сотен людей, которые представляли собой единую силу, объединенную общей целью. Он знал, что даже с таким количеством людей силы противника значительно превосходят их, и что им предстоит выступить против профессиональной армии. В Эсефусе располагаются тысячи пандезианцев. Дункан знал, что в распоряжении Сивига, разумеется, все еще находятся сотни его собственных людей, но не знал, станет ли тот рисковать всем, присоединившись к нему. Дункан вынужден был предположить, что не станет.
Вскоре они добрались до очередного холма и остановились. Там, внизу, раскинулось Море Слез, чьи волны бились о берег, а рядом с ним возвышался древний город Эсефус, большая гавань. Город выглядел так, словно был построен в море и волны разбивались о его каменные стены. Город был построен задней частью к суше, словно смотрел на море, его ворота и опускные решетки погружались в воду, как будто их больше волновало размещение кораблей, чем лошадей.
Дункан рассматривал гавань, в которой выстроились бесконечные корабли. Он огорчился, увидев развивающиеся флаги Пандезии – желто-голубые флаги, которые развевались, словно нанося оскорбление его сердцу. На ветру трепыхалась эмблема Пандезии – череп во рту орла – от которой Дункану стало дурно. Образ такого великого города в плену Пандезии был источником позора для Дункана, и даже в такой кромешной ночной тьме его щеки залились краской. Корабли стояли самодовольно, безопасно бросив якори, потому что никто не ожидал нападения. Разумеется. Кто осмелится их атаковать? Особенно во мраке ночи в снежную бурю?
Дункан почувствовал, что глаза всех его людей устремлены на него, и понял, что момент истины настал. Они все ждали его судьбоносного приказа, который изменит судьбу Эскалона, и он сидел верхом на своем коне, пока завывал ветер, чувствуя, как отправляется навстречу своей судьбе. Дункан понимал, что это был один из тех моментов, которые определяют его жизнь и жизни всех этих людей.
«ВПЕРЕД!» – прогремел он.
Его люди закричали в знак одобрения, и единым строем поскакали вниз со склона, бросившись в гавань, которая находилась в нескольких сотнях ярдов. Они высоко подняли свои факелы, и Дункан почувствовал, как его сердце бешено заколотилось в груди, когда в лицо ему ударил ветер. Он знал, что это самоубийство, но вместе с тем понимал, что это достаточно безумно для того, чтобы сработать.
