Сандара опустила глаза.
«Я была свидетельницей того, как люди Андроникуса разрушали многие народы, многие земли», – сказала она. – «Я буду свободна только тогда, когда увижу его мертвым. Даже сегодня я все еще рабыня. Я боюсь, что он вернется сюда».
«Никогда», – настаивал Кендрик.
«Ты слышала Тора», – добавил Рис. – «Завтра Андроникус будет уничтожен».
Но Сандару эти слова не убедили, и над группой повисла тяжелая тишина.
«Есть и другие, на чье возвращение я надеюсь», – сказала Гвендолин. – «Здесь нет Штеффена. Он помог мне в целости и сохранности добраться до Башни Утешения, и с тех пор я его не видела».
«Мы должны отправить за ним своих людей», – сказал Кендрик. – «Мы найдем его и приведем сюда».
«И Аргона тоже», – добавила Гвен. – «Он рискнул своей жизнью ради меня, и теперь расплачивается за это. Он ушел, и я не знаю, куда, я не знаю, вернется ли он когда-нибудь».
Тор подумал об этом, и эта мысль причинила ему боль. Он очень скучал по Аргону, хотел увидеть его, спросить о Мече, задать вопросы о своей судьбе – и больше всего, спросить его о своем отце. Тору казалось, что он почти может слышать Аргона, его слова тихо звучали в глубине его души, в проблесках его снов. Тем не менее, казалось, что друид находится дальше, чем когда-либо. Тор спрашивал себя, где Аргон сейчас, не угодил ли он в ловушку, вернется ли он когда-нибудь. Он чувствовал себя осиротевшим без него.
Гвендолин наклонилась, и Тор крепче приобнял ее за плечи. Он заглянул в ее кристально-чистые глаза, сияющие в свете костра, наклонился и поцеловал девушку. Он чувствовал себя живым благодаря этому поцелую. Пока Тор держал ее в своих руках, его сердце неистово колотилось в предвкушении. Молодой человек ощущал, как кольцо горит в его кармане, и больше чем когда-либо он хотел задать Гвен вопрос, отдать ей кольцо.
Но Тор понимал, что сначала он должен рассказать ей правду. Она должна узнать о том, какой монстр приходится ему отцом. Чем больше он думал об этом, тем больше начинал дрожать.
«Ты дрожишь», – сказала Гвен.
«Я просто замерз», – солгал Тор.
Девушка улыбнулась, наклонилась и прошептала ему на ухо:
«Тогда следуй за мной».
Она молча поднялась, Тор взял ее за руку и позволил ей увести себя в черную ночь, между кострами. Он шел туда, куда вела его Гвен.
* * *
Тор и Гвендолин вошли в древние залы замка Срога в Верхней Силесии. Стража застыла в стойке смирно, когда они прошли мимо них по коридорам, освещенным светом факела. Они шли, держась за руки, Гвен вела его, пока они петляли и сворачивали в один коридор за другим, вверх по ступенькам, пока, наконец, слуга не открыл дверь в гостевые покои.
Когда они вошли внутрь, Тор поднял голову вверх и посмотрел на древние сводчатые потолки, сделанные из камня, на ревущий огонь в огромном мраморном камине, на большую кровать с балдахином, на свет факелов вдоль стен. Он был благодарен Срогу за его гостеприимство. Им предоставили комнату, достойную Короля и Королевы. Разумеется, Гвен и была Королевой, но Тор не считал, что имеет право на все это. По его мнению, он все еще был простым парнем из очередной небольшой деревни на периферии Кольца.
Хотя оказавшись в такой комнате, Тор чувствовал себя королем. Он всегда представлял для себя большее, но теперь, когда оно предстало его глазам, он с трудом в это верил. Все это казалось нереальным. Он был здесь, с Гвендолин, Королевой, сжимая в руках Меч Судьбы, со своим собственным драконом, который ожидал его в подвалах замка. Тору удалось не только вступить в Легион, но и возглавить его; он не только добился уважения Серебра, но и стал тем человеком, на которого они рассчитывали больше всего. Он мечтал о чем-то большом для себя, но никогда о таком большом. И теперь, когда все это было здесь, это было сложно осмыслить. Молодой человек все еще ожидал, что кто-то разбудит его и скажет, что все это был сон.
Когда Гвен взяла его за руку, и он почувствовал, как прикосновение ее мягкой гладкой кожи согрело его ладонь, Тор понял, что все происходило наяву. Ему казалось, словно он впервые прикасался к ней. И, держа ее в своих руках, Тор осознал, что его радость никак не связана с этой комнатой или этим замком – она связана только с любовью Гвендолин. И пусть все остальное казалось нереальным, ее любовь к нему и его любовь к ней казались ему естественными. Все было настоящим.
Когда они приблизились к груде меха перед камином, Гвендолин повела его с улыбкой на губах, а Тор почувствовал, что нервничает, словно ему предстояло быть с ней впервые. Они так долго находились порознь, и так много времени и расстояния было между ними, что он не мог избавиться от ощущения, что встретил Гвен в первый раз. Молодой человек ощутил трепет в животе, и все его старые страхи заговорили вновь.
Тор вспомнил тот день, когда он впервые встретил Гвендолин, о том, как у него пропал дар речи. Странно, но то же самое он чувствовал и сейчас. Он вынужден был признать, что все еще благоговел перед ее красотой, ее обаянием, ее добротой – всем в ней. Тор не мог избавиться от ощущения, что Гвен стояла выше него по положению, что она намного величественнее него самого.
Пока они лежали вместе, Гвен наклонилась и поцеловала Тора, и он ответил на ее поцелуй. Их поцелуй длился долго, рядом с ними потрескивал огонь, и Тор ощущал его жар на своем лице. Он держал ее в своих руках, и они оба лежали бок о бок на мехах.
Гвендолин улыбнулась Тору, и ему показалось, что весь мир восстановлен в этой улыбке.
Тем не менее, молодой человек по-прежнему нервничал – по другой причине. Когда Гвен смотрела в его глаза, он спрашивал себя, не видит ли она каким-то образом, кто его отец. Тор моргнул и отвел глаза в сторону, чувствуя себя неловко и надеясь на то, что нет. Он знал, что его посещают глупые мысли, что это невозможно, но, тем не менее, это беспокоило его. Он должен снять с груди эту тяжесть, рассказать ей. В то же время молодой человек не хотел портить это мгновение.
Гвен отвела взгляд, и Тор почувствовал, что она тоже хочет ему что-то рассказать. Он не был до конца уверен, что же это, но знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что Гвен что-то умалчивает. Он видел это по небольшой дрожи в ее губах. Это пробудило его любопытство. Знает ли она о его отце? Или было что-то еще?
Внимательно глядя на девушку, Тор не мог представить те ужасы, которые она перенесла от руки Андроникуса. Тем не менее, Гвен по-прежнему была счастлива и улыбалась. Он восхищался ею больше, чем смог бы выразить словами. Она была сильнее Тора – сильнее их всех.
«Что случилось?» – наконец, спросила Гвендолин. – «Ты притих».
Тор покачал головой. Он боялся заговорить, боялся рассказать ей. Он знал, что должен это сделать, но просто не мог набраться храбрости. Ему было слишком стыдно.
«Я… я… просто соскучился по тебе», – пробормотал он.
Это была правда, он скучал по ней. Но не это занимало важное место в его мыслях.
