— Нехорошо этак, совсем без надежды-то, — прошептала ведьма, с трудом отрывая его от пола. С третьей попытки ей удалось подтащить богатырское оружие к окну и столкнуть вниз.
Благородный клинок мягко, словно в масло, вошел в каменные плиты двора. Ведьма прошептала вслед заклинание, ещё раз горестно вздохнула и, поправив за плечами корзину с младенцем, полетела выполнять предписание.
Сонное оцепенение, упавшее на город, исчезло, пробудились от странного сна стражники, где-то далеко завыла собака. Светало. В королевстве наступил новый день.
Часть первая
Я НЕ КОРОЛЬ!
Белое солнце грело утопавшую в зелени землю, топило лед на горных вершинах. Оно же мешало дышать, поджаривало на медленном огне пешеходов, рискнувших пуститься в дорогу в такой жаркий день, но юношу в яркой одежде это, кажется, не смущало. Он шел легкой походкой, немного вразвалку, при каждом шаге подавая вперед то одно плечо, то другое. Большие синие глаза лучились, красивые губы улыбались. Юноша был строен и высок, но еще не приобрел той широты плеч, что свойственна мужчинам зрелого возраста. Белый бархат, расшитый золотыми и серебряными цветами, отвлекал внимание от худосочности фигуры. Кожаный поясок обнимал тонкую талию, из-под него струилась ткань камзола, достигая середины бедра. Штаны кислотно-желтого цвета были заправлены в красные сапожки, почему-то снабженные шпорами. Можно было подумать, что парень — танцор. Он оставлял в дорожной пыли аккуратную елочку шагов, широко разводя носки. Иногда шпоры цеплялись друг за друга, но он, видимо, не догадывался, что их можно снять.
Юноша размахивал при ходьбе рукой, и от этого широкий, с оборками рукав трепетал, словно флаг. Зажатая в изящных пальцах белая роза благоухала, но дивный аромат едва пробивался сквозь вонь — от парня несло потом, как от жеребца, только что выигравшего скачки.
На плече у богатого юноши лежал посох с закрепленным на конце узлом. Густые белокурые кудри венчала зеленая шляпа с маленькими полями, украшенная длинным фазаньим пером.
При взгляде на пешехода всякого поразило бы выражение его лица, чуждое страстям и треволнениям. Но вот собаки при его приближении почему-то поднимали лай. Вот и сейчас маленькая собачонка норовила ухватить его за пятку.
Ближе к лесу собака отстала. Высокие деревья загородили солнце, подарив долгожданную тень. Свежий ветерок принес прохладу. Смеркалось. Дорога становилась все уже и уже, пока не превратилась в едва приметную тропку.
Юноша шел все тем же размашистым шагом, не обращая внимания не цепляющиеся за штаны колючие ветви кустарника. Тропинка оборвалась на краю довольно глубокого оврага. Юноша сделал движение руками, будто собирался взлететь, шагнул вперед, и… покатился вниз по каменистому склону, безуспешно пытаясь уцепиться за корявые кусты, раздирая руки о колючки и мысленно прощаясь с жизнью.
Однако приземлился он на удивление мягко, лишь несколько мелких камней больно ударили по ногам.
— Неправильная среда обитания! — возмущенно пробормотал молодой человек и вдруг понял, что под ним кто-то есть.
— Морда лица у тебя тоже неправильная… будет… сейчас…
Юноша опустил глаза на нечаянного спасителя и отшатнулся.
— Гу… Гу… Гуча, — заикаясь, произнес он. — Гуча.
— Гуча — Гугуча, — передразнил тот, — слезь с меня, остолоп. Куда коленом, урод!
После хорошего тычка под ребра парень откатился в сторону и замер, устремив взгляд на звезды. Гуча встал, отряхнулся, подошел к горевшему неподалеку костерку и проворчал:
— У тебя, ангелок, появилась вредная привычка падать на меня каждые семнадцать лет.
Семнадцать лет назад ему предстояло получить премию за досрочно выполненную работу и потом провести отпуск в одном ну очень интересном месте. Что греха таить, премию он заслужил не совсем честно — дал кому следовало на лапу и, узнав план предстоящей работы, быстренько соблазнял, обманул, в общем, сделал все, чтобы главные герои какого-то там мира не встретились и прожили несчастливую жизнь друг без друга.
Душа шла и радовалась, и, может быть, впервые в жизни Гуче захотелось поделиться этой, звеневшей внутри радостью. Или выплеснуть ее как-то иначе. Ну просто распирала она его!
Коридор был пуст, а искушение велико. И Гуча решился. Цокая копытами по мраморным ступеням, он подпрыгнул раз, другой. Потом, радостно рассмеявшись, подкинул вверх красную папку с важными документами. Потом оседлал перила и съехал вниз, вопя во все горло. Потом почувствовал, что влип…
Влип во что-то инородное и очень противное его натуре. Во что-то хлюпающее и копошащееся.
Организм вдруг взбунтовался и стал выдавать странную информацию. Точнее, информация была нормальной, но поступала необычным образом и почему-то дублировалась. Гуча не мог тогда понять, что он видел, слышал, чувствовал.
Глаза смотрели одновременно вперед и назад, один точно находился под коленкой, другой моргал где-то на спине, третий (третий?!) удобно расположился на локте, но, кажется, был еще и четвертый. Нечто, нахально вломившееся в его тело, дергалось, хлопало крыльями и так отчаянно вертелось, что Гуче не удалось не только разъединиться, но и просто успокоиться, потому что его собрат по несчастью испытывал отчаяние и стыд.
Все это кончилось тем, что копошащийся комок сбил с ног почтенного беса — непосредственного Гучина начальника.
— Все, — прошипел начальник, пытаясь приладить на место отломленный при столкновении рог, — все! Мое терпение кончилось! Можешь проститься и с премией, и с отпуском тоже!
— За что? — просипел Гуча, пытаясь оторвать от себя идиота, который умудрился телепортироваться на занятое место.
— За неуважение к начальству, — ответил бес и гордо удалился.
— Придурок, — шепотком выругался несостоявшийся отпускник.
— Брань идет вразрез с принятыми этическими нормами, — прозвенело в одной на двоих голове.
— Знаешь, где я эти нормы видел! Отцепись от меня! Увидит кто, такой конфуз получится — насмешек не оберешься!
К счастью, вокруг было пусто, иначе многоруко-многоногое существо с грязно-серыми крыльями, хвостом, рогами и нимбом непременно привлекло бы толпу любопытных.
— Недотепа, — ворчал черт, освобождаясь от ангела. — Поиск свободного пространства проводится автоматически — этому в младенчестве учат!
— Помню, только мне не везет, как бы я ни рассчитывал, — едва не, плакал виновник. — Я даже решил на перила телепортироваться, чтобы только случайно не столкнуться с кем-нибудь.
— Не ной, птичка склеротичная, лучше скажи, как убыток возместишь!
— Какой?
— Он еще спрашивает! Меня премии лишили, а он спрашивает! А кто, скажи на милость, бесу рог крылом отломил?
— Я.
— Правильно. — Гуча привел в порядок одежду и подобрал красную папку. — Значит, премию мне тоже ты выплатишь.
