Более того, со времен основания страны и до конца Гражданской войны в Америке были чернокожие рабовладельцы. Я имею в виду свободных чернокожих граждан, которые сами владели чернокожими рабами. Хотя мы знаем, что существовали чернокожие рабовладельцы, размер этого явления поражает. Обзор соответствующих исследований демонстрирует, что в 1830 г. около 3500 чернокожих граждан были рабовладельцами, которые владели более десятью тысяч черных рабов. В книге «Черные хозяева» Михаэль Джонсон и Джеймс Роарк рассказывают примечательную историю Уильяма Эллисона, свободного чернокожего плантатора, занимавшегося также изготовлением хлопкоочистительных машин в Южной Каролине, который владел более чем сотней рабов. Сам происходивший от рабыни, Эллисон без колебаний покупал рабов и использовал их так же, как это делали белые рабовладельцы. Джонсон и Роарк пишут: «Эллисон не считал свой магазин и плантацию промежуточным этапом на пути к свободе. Он никогда не позволил ни одному своему рабу повторить его собственный путь. Все говорило о том, что Эллисон держал рабов, чтобы эксплуатировать их и получать за их счет прибыль, точь-в-точь как это делали белые рабовладельцы». Когда началась Гражданская война, большинство чернокожих рабовладельцев, таких как Эллисон, присоединились к белым рабовладельцам и поддержали Конфедерацию.
[104]
Разумеется, чернокожие рабовладельцы в Америке составляли ничтожно малую часть от общего числа рабовладельцев. Я упомянул их потому, что о них так мало известно, а также потому, что они служат иллюстрацией универсальности этики завоевания, служившей опорой рабства с самого начала. Еще одним примером этики завоевания служит тот факт, что, когда Англия и Франция в начале и в середине девятнадцатого столетия рассматривали предложения о запрете рабства, вожди племен в Гамбии, Конго, Дагомее и других африканских государствах, наживавшиеся на работорговле, посылали делегации в Париж и Лондон и яростно протестовали против принятия таких предложений.
[105]
Один африканский вождь как-то заявил, что ему нужны три вещи — еда, алкоголь и оружие, и чтобы их получить у него есть три вещи — мужчины, женщины и дети.
Рабство стало подвергаться критике только по одной причине — влияние христианства. Когда мне приходится выступать на стороне защитников христианства, я обсуждаю этот вопрос с ведущими атеистами, но они отказываются это признавать. Они говорят, что многие столетия христиане спокойно относились к существованию рабства и только в современный период — во времена Просвещения — рабство стало причиной споров. Подразумевается, что равенство Просвещения, а не христианство, способствовало борьбе с рабством. Однако это просто неверно. Рабство было широко распространено в Римской империи, существовавшей до пятого столетия. Это было время дохристианского Рима. Затем рабство исчезло в Европе в период между пятым и десятым столетиями. Рабство сменилось крепостничеством. Хотя такая зависимость была тягостна, крепостные не были рабами. Они владели собой сами, они могли заключать договора, у них была определенная свобода работать и вступать в брачные союзы, чего не могли делать рабы. Появление крепостничества было огромным изменением и большим улучшением состояния общества. Это произошло во время так называемых Темных веков, когда Европа была целиком и полностью христианской. Так что же — если не христианство — стало причиной исчезновения рабства в Европе?
К сожалению, рабство появилось снова в Новое время, не столько в Европе, сколько в Америке. Это произошло по экономическим причинам: в Новом Свете предстояло сделать много работы, и были люди, которых можно было заставить делать это бесплатно. Работорговля в Африке процветала, поставляя рабов в Азию и на Средний Восток, и, казалось, источник пленников, предназначенных на продажу, просто неисчерпаем.
Это «предложение» встретило новый «спрос» на плантациях Северной и Южной Америки. Рабство было выгодно классу плантаторов, а также тем африканцам, которые занимались работорговлей. Тем не менее этот институт снова стал широко обсуждаться в обществе, и снова именно христиане заговорили о важности избавления от рабства. Это чрезвычайно важный факт, что только на Западе — в той части мира, которая официально известна как христианский мир — возникло движение, направленное на избавление от рабства. Не существует истории движения по борьбе с рабством за пределами западного мира.
Даже атеисты признают, что движение против рабства в Англии и Америке возглавляли христиане. Христиане были не единственными, кто не одобрял рабство. С древних времен была еще одна группа людей, которым рабство было совсем не по душе. Этих людей называли рабами. Нам известно, что рабы сбегали от хозяев, поднимали восстания и тому подобное. Но христианство создало совершенно иной феномен: человека, который имел право быть хозяином и который при этом был против рабства. Эту идею красиво выразил Линкольн: «Поскольку я не хочу быть рабом, я не хочу быть и хозяином».
[106]
Линкольн понимал, что это просто приложение золотого правила Христа: не делай другим то, что ты не хотел бы, чтобы они сделали тебе.
Линкольн видел, что существует глубокая связь между движением, направленным на окончание рабства, и основанием Америки. И то и другое, как оказывается, было основано на христианстве. Христианство всегда считало всех людей равными перед Богом. С начала VIII столетия некоторые христиане — первыми были квакеры, затем евангелические христиане — применили это убеждение и к вопросу работорговли между Африкой и Новым Светом. Они объясняли, что равенство людей перед Богом означает, что никто не имеет права управлять другим человеком без его согласия. Мы видим, что моральные корни движения по запрету рабства те же самые, что и корни демократии и основания Америки как страны. И то и другое покоится на идее, что власть над другим человеком без его согласия не имеет никаких оправданий.
Идея согласия чрезвычайно важна для понимания причин осуждения рабства. Также нам необходимо понять, почему рабство не было немедленно запрещено основателями Америки. Линкольн подходил к этому вопросу совсем не так, как аболиционисты и современные прогрессисты. Линкольн соглашался с аболиционистами, что рабство — отвратительно. Но по поводу того, как с этим бороться, у него было другое мнение. В сущности, он считал, что их методы борьбы скорее способствуют сохранению рабства. Линкольн понимал рабство, основываясь на двух принципах: принципе владения самим собой и принципе согласия. «Я всегда считал, что человек, который производит зерно, должен иметь возможность его есть», — говорил Линкольн. Для Линкольна величие Америки — сделавшее ее «чудом и предметом восхищения всего мира» — состояло в том, что «в Америке нет класса постоянных наемных работников» и что «каждый человек может сам создавать свою судьбу». Линкольн рисовал в своем воображении общество, где люди не просто распоряжаются ценностями, которые приносит их труд, но также сами занимаются предпринимательской деятельностью. Таким образом, «вчерашний наемный работник сегодня работает сам на себя, а завтра наймет других для того, чтобы они работали на него». Зло рабства в том, что это «война против прав всех, кто трудится». Чернокожий раб «имеет право есть хлеб, который он добыл своими собственными руками, не оставляя его кому-то еще». В этом отношении «он равен мне, и судье Дугласу, и любому другому человеку». Рабство было основано на том же принципе, что и тирания, который Линкольн сформулировал так: «вы работаете в поте лица и добываете хлеб, а съем его я».
[107]
