– Спортивный интерес, может быть, и у тебя, но бегать на длинные дистанции приходится мне. А я, между прочим, в марафонцы не записывалась. В этот раз не пойду в Последний Приют. Болтайся на столбе, если ты без него жить не можешь.
– Ну и не надо, – проворчал Самсон, отгоняя любопытного эльфа.
Малыш засмеялся и полетел прочь, быстро махая радужными крылышками. Последнее время они что-то очень расплодились, рыжему верзиле подумалось, что теперь без свидетелей с собственной женой невозможно поругаться. Каждый их с Кваквой скандал моментально становился достоянием общественности. До Самсона дошли слухи, что даже заключают пари – расколдуется Кваква в следующий раз или нет. Он оглянулся – никого рядом не было. Самсон порадовался, что друзья не слышали, иначе неделя насмешек была бы обеспечена.
За прошедшие пять лет Самсон не изменился, разве что одежду сменил. Теперь он щеголял в белоснежной рубахе, синих штанах и таком же синем жилете. Давно не стриженные рыжие кудри буйной волной падали на широкие плечи. Лицо у Самсона было такое, какие бывают у простодушных и глуповатых людей. Глядя на его веснушчатую физиономию, заподозрить этого простоватого человека в том, что он может украсть или обмануть, было невозможно. Большой курносый нос с вывернутыми ноздрями, разноцветные глаза – один зеленый, другой карий, толстые, всегда улыбающиеся губы – такова была внешность деревенского простофили. Из-за голенища сапога выглядывала ручка цыганского кнута, а в ухо Самсон продел такую же серьгу, как у отца. Только эти детали указывали на то, что он принадлежит к цыганам по праву рождения.
Сам Барон в данное время отсутствовал. После того как Иномирье соединилось с Забытыми Землями, старого Цыгана невозможно было удержать на одном месте. Кочуя по стране, он передавал сыну весточки и подарки невестке то с попутным ковром-самолетом, то с эльфами. Подарков у Кваквы накопилось с телегу, но воспользоваться ими она не могла: не приспособлены цыганские украшения для болотной жабы.
Самсон вздохнул. Он бы сам с удовольствием отправился с табором, но куда денешь эту обузу? В разноцветных глазах плескались бы радость и довольство собой, если б не жена-лягушка.
Самсон снова вздохнул – супруга все еще ворчала.
– Акробат несчастный, гимнаст на столбе, – не унималась лягушка, для нее колечко с зеленым камешком на пальце мужа было все равно что красная тряпка для быка. – На этот раз оставлю тебя там, не поскачу!
– Ну и не надо, я уже привык, – огрызнулся вор.
– Где ж тебе не привыкнуть? Да по тебе уже в Последнем Приюте календарь сверяют! Даже если на всю жизнь лягушкой останусь – не поскачу за тобой!
– Ну зачем же на всю-то, Кваквочка? Ладно, мучайся сама, если нравится, но мне-то зачем жизнь портишь?! – взвыл Самсон. – Давай еще раз попробуем, а? Ну, может, вот сейчас поцелую и…
– И снова обсохатишься, в натуре, – услышал Рыжий.
Он поднял глаза – из открытого окна за семейной сценой с удовольствием наблюдали король Полухайкин и Гуча. По хитрым физиономиям было заметно, что они не пропустили ни слова из прозвучавшего диалога. Самсон с досады выругался, но друзья и не подумали сделать вид, что не подслушивали.
– Самсонушка, а может, ты ее не так целуешь? – ласковым голоском, полным самой едкой издевки, пропел Гуча.
– Да ну вас, – отмахнулся было Самсон, но так как любая информация по больному для него вопросу живо интересовала Рыжего, он все же рискнул спросить: – А как надо?
– А попробуй, лох ты наш конопатый, этот… типа… французский.
– Точно, – с трудом сохраняя серьезное выражение лица, поддержал Альберта Гуча. – Говорят, французский поцелуй помогает в особо трудных случаях.
– Это как? – Самсон с надеждой посмотрел на друзей, как вдруг полыхнуло синее пламя и в воздухе появился Бенедикт. Он был совершенно голый, но, как всегда, с готовой информацией по любому вопросу. Видимо, ангел услышал последние фразы.
– Французский поцелуй – это такой поцелуй, когда ты нежно, – менторским голосом уставшего лектора произнес ангел, опускаясь между Самсоном и зацелованной Кваквой, – повторяю, очень нежно захватываешь губами нижнюю губу партнерши…
– Без штанов, блин, – изумился Полухайкин, – а это… типа инструкция с собой!
– Не мешай, пусть теоретик говорит, – остановил его Гуча, чувствуя, что сейчас с помощью ангелочка их невинная шутка вырастет до гигантских размеров. Он даже дыхание затаил, предвкушая, какую глупость на этот раз сморозит наивный Бенедикт.
– Так вот, ты нежно обхватываешь нижнюю губу партнерши и покусываешь ее, она то же самое делает с твоей верхней губой. Ее язык в это время проникает в твой рот и нежно ласкает небо, а ты стараешься втянуть его как можно глубже в свой рот, как бы захва… Что это с ним?
Самсон сначала побледнел, потом его лицо приобрело землисто-серый оттенок. Разноцветные глаза закрылись, и вор мешком осел в лужу под ногами.
– Обморок, – ответил черт, наблюдая, как ангел переворачивает Самсона. – Фантазия у Рыжего богатая, а супруга – ой какая нестандартная!
– Не, в натуре, ты сам-то понял, че сказал? – поддержал Гучу Полухайкин. – С неба падает голый мужик и несет такую отборную порнуху, что даже у меня это… как его…
– Стыдливость проснулась? – помог Гуча и, не в силах больше сдерживаться, расхохотался.
– Точно, я даже покраснел, – сказал Полухайкин и тоже рассмеялся.
– Право, я не подумал, друзья, что у Самсона так развито ассоциативно-образное мышление, – расстроился Бенедикт, шлепая по щекам не в меру впечатлительного вора.
Кваква на инцидент внимания не обратила. Довольная тем, что надоедливый супруг наконец-то умолк, она прикрыла глаза и с удовольствием квакнула.
Полухайкин, наблюдая это, вдруг нахмурился и, подумав минуту, сорвал гардину и бросил ее вниз.
– Прикройся, ангелок, а то Марточка выглянет в окно и смутится, а тогда, по понятиям, я буду обязан набить тебе морду. Сильно набить, пусть даже она у тебя и ангельская.
Бенедикт быстро обмотался занавеской, воровато оглядываясь по сторонам. Из открытых окон второго этажа по пояс свесились служанки и, тихонько хихикая, смотрели на него во все глаза. Ангел внимательно рассмотрел их – Марты среди девушек не было, а на других дам «понятия» короля Полухайкина не распространялись.
– Ангелок, я новую примету выявил, – сказал Гуча. – Между прочим, она связана с твоим появлением.
– И какую же, Чингачгук Эфроимович? – поинтересовался ангел.
– А такую, Бенедиктушка, что вернее не бывает. Альберт, ты заметил, что стоит ангелочку прилететь в гости, как обязательно случаются неприятности? – Черт подмигнул королю, и Альберт, немного подумав, поддержал друга:
– В натуре, амиго!
– Так вот, друг Полухайкин, чем меньше на нашем нимбоносце надето вещей, тем эти неприятности крупнее.
