Шлеп…
«А-а-а, нету сил моих терпеть больше!»
Шлеп…
«Богиня Дану, избавь меня от пытки невыносимой…»
И тут мне показалось, будто на крыше дома Сабиниуса, за одной из декоративных башенок, промелькнула какая-то неясная тень. Промелькнула и исчезла в чердачном окне. Я перехватила в обе руки давно надоевшее копье и спрыгнула с постамента.
— Мамка, мамка, смотри — памятник! Памятник ходит! — Истошный детский визг резанул по ушам.
— Богиня Дану, чем мы тебя прогневали? — Второй вопль, куда более мощный, едва не размазал меня по мостовой. Тяжеленная корзина с яблоками выпала из рук молодой, упитанной женщины, чуть не отдавив мне ногу.
Я скривилась от боли, но промолчала, ведь дурную бабу тоже понять можно — прямо на ее глазах мраморный памятник богини сошел со своего постамента, мстительно расхохотался, перевернул копье древком вверх, поудобнее вцепился в оружие обеими руками и начал сбивать на землю заполошно мечущихся над его головой голубей! При этом памятник не только хохотал, но еще и витиевато сквернословил, и ликующе кричал:
— Я вам покажу, как на наше все гадить! Вы мне сейчас за это ответите!
Насмерть перепуганная женщина схватилась за сердце и грохнулась в обморок. Краснобокие яблоки шустро раскатились по всей улице, попадая под ноги ничего не подозревающих прохожих… На одном из них смачно навернулся помощник пекаря, несший на голове поддон с горячими булками, второе угодило под колесо тачки истопника, полной золы, третье — под костыль нетрезвого попрошайки. Булки посыпались на мостовую, в воздухе повисло черное облако сажи, ощутимо запахло гарью, а попрошайка неловко хлопнулся на копчик и испуганно заблажил во все горло. Тут же спонтанно возникли паника, гвалт и давка, и на улице началось сущее светопреставление…
— Вон, вон она бежит! — восторженно орал востроглазый мальчишка, заметивший меня вперед всех. — Ату богиню! Лови ее, хватай!
Я стрелой промчалась сквозь облако из золы и пепла, попутно метко бросив золотой в пустой поддон помощника пекаря и мысленно посмеиваясь над услышанными разговорами.
— Эй, братцы, а кого вам ловить-то приспичило?
— Не кого, а богиню!
— Чего-чего, саму богиню Дану? Окстись, малец, да ты никак с ума сошел!
— Да ну, какая это богиня? Обычная девка… — не поверил кто-то.
— Ага, просто девка, говоришь… А почему тогда хлеб с неба сыплется? — резонно возразил истопник, уплетая дармовую булку.
— Люди, настал конец света! — сидя на мостовой, одурело вещал отбивший копчик нищий. — Разверзлась земля, выпустив гарь и копоть!
— Караул, грабят! — слезливо голосил лишившийся булок помощник пекаря, но быстро сменил тональность, обнаружив золотую монету. — Ой нет, не грабят — покупают!
— Тю, это благодать небес на нас снизошла! — с нарочитой набожностью заявил истопник, воровски оглядываясь и ловко хватая вторую булку. — Не пугай народ, дурень!
— Дык нет уже никого, исчезла… — Озадаченный мальчишка обнаружил брошенное мною копье.
— Не грусти, малец, это тебе знак свыше, — наставительно похлопал его по плечу помощник пекаря. — В военные пойдешь!
— А богиня-то где? — Висящая в воздухе зола немного осела, и смышленый мальчишка подобрал валяющийся на земле белый плащ. — Неужели обратно на небо улетела?
— Верно говоришь, проблемы нам принесла и улетела! — убежденно закивал сытый истопник. — Бабы, они, парень, все такие, особливо — богини…
«Это точно!» — мысленно рассмеялась я, под шумок птичкой взлетая на крыльцо дома мага Сабиниуса. Сорвала с замка бумажку с печатью тайной канцелярии, вытащила из кармана ключ, в пору моего ученичества дарованный мне самим мэтром, беззвучно открыла дверь и на цыпочках вступила в темную прихожую.
Темно, тихо, только капает где-то вода из крана… Я осторожно кралась по скрипучему паркету, мысленно проклиная рассохшиеся половые доски, на которые мэтр жаловался еще три года назад, но, видимо, так и не удосужился их заменить. Оставила позади длинный коридор, унылую, никогда не используемую гостиную и подошла к дальней стене комнаты. Подняла руку и печально погладила привешенную на гвоздик подкову. Ту самую, которую много лет назад подарила наставнику на счастье, пребывая в оную благословенную пору в статусе его любимой и доверенной ученицы. Только вот запамятовал он главное: чтобы подковы приносили счастье, их нужно не на стены вешать, а прибивать к копытам и пахать, пахать, пахать… А затем нажала завиток на резной стеновой панели, открывая потайную дверь, ведущую вниз, в подвал. Туда, где располагались библиотека учителя, его кабинет и святая святых — лаборатория.
Я провела немало времени в кабинете, выслушивая сбивчивые, часто непонятные речи мэтра об информационных матрицах, пространственных маркерах, многомерности измерений и прочей лабудени, не преподающейся в нашей Магической академии. И, если честно, воспринимаемой мною на уровне любимых, но столь же неправдоподобных сказок Сабиниуса. Про злой бублик, чудовище Франкенштейна, черных ведьм из ковена
[1]
«Лилит», Великого Умного Паука — его закадычного друга, любителя покопаться в чужих секретах, и о прочих умалишенных персонажах. А еще учитель обожал напевать один забавный стишок, напоминающий детскую считалочку. Он пел его столь часто, что я запомнила эти нелепые строчки наизусть:
Спят слепые вечным сном —
Под распахнутым окном,
Три налево — семь направо,
Неглубокая канава.
Пять на запад — к югу восемь.
Безысходно плачет осень,
Демон на ветвях повис —
Он уйти пытался вниз.
В долгий путь из пустоты —
Уходи теперь и ты.
[2]
Но теперь, учитывая странное исчезновение наставника, я начинала подозревать, что зря относилась к его историям столь небрежно. Возможно, на самом деле мэтр был отнюдь не тем смешным старым чудаком, коим казался, а умным человеком, обладающим недоступными нам знаниями и вынужденным скрывать свое прошлое. А возможно… Тьфу, как же сбивает с мысли это капанье. Хотя почему оно становится только громче? Ведь я же уже отошла от кухни… И тут до меня дошло. Да это же совсем не капанье!
Я взялась за ручку ожидаемо запертой лаборатории, но не растерялась, а привычно покрутила закрепленный на ней диске равномерно нанесенными делениями. Три влево и семь вправо… Никогда и ни у кого больше, даже в королевском дворце, не встречала подобных запорных устройств. Мэтр мастак на такие хитрые штуки. Например, эту он называл кодовым замком. Тихонько скрипнув, дверь отворилась. А звуки, изначально принятые мною за капанье воды, стали только громче. Но теперь я понимала, что именно слышала, ибо это был тихий, сдавленный плач. Помнится, ранее учитель имел привычку держать в подвале всяких опасных существ — типа вывери или василисков. Так кто же затаился здесь на сей раз? Хотя нет, такие всхлипывания, без сомнения, мог издавать только человек…
