Книга Звездная дорога, страница 115. Автор книги Олег Авраменко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Звездная дорога»

Cтраница 115

Когда проголосовало триста семь депутатов, за принятие поправки высказалось двести шестьдесят два человека. Сделав паузу и прокашлявшись, парламентский пристав назвал имя триста восьмого — члена фракции Республиканской Народной Партии. Все замерли в напряжённом ожидании.

Республиканец поднялся и, осознавая важность момента, с нарочной медлительностью произнёс:

— От имени моих избирателей имею честь отдать свой голос за предложенный законопроект.

После этих слов зал буквально взорвался шквалом аплодисментов. Многие достопочтенные депутаты даже повставали со своих мест, с галереи для публики послышался одобрительный свист, а телекамеры, отдав должное «мужественному оппозиционеру», повернулись к правительственной ложе, чтобы показать крупным планом королеву.

С лица Анхелы мигом слетела маска бесстрастности. Она обворожительно улыбалась своим подданным, а её глаза сияли торжеством.

— Что произошло? — недоуменно спросила Дженнифер.

— Победа, — коротко ответил я и откинулся на спинку кресла.

— Но ведь «за» только двести шестьдесят три человека, а нужно четыреста.

— Будет и четыреста. Теперь точно будет. Это был двадцать шестой республиканец, проголосовавший за принятие поправки. Как раз столько не хватало для конституционного большинства.

Дженнифер тряхнула головой:

— Как я сразу не сообразила!

Хотя мы говорили по-валлийски, Рик понял, о чём идёт речь.

— Вот и кончились мои мучения, — с довольной улыбкой произнёс он. — Теперь я вольная птица.

— Поздравляю, — сказал я.

— Взаимно, — лукаво ответил Рик. — Можешь заказывать себе апартаменты в Брюсселе.

Я покраснел, поняв намёк. В Брюсселе находилась штаб-квартира Содружества, и там же заседал Постоянный Комитет.

К счастью, Дейдра почувствовала мою неловкость и пришла мне на выручку.

— А вы не жалеете об утраченной короне? — спросила она у Рика.

— Жалеет ли орёл о клетке… — Он ухмыльнулся и покачал головой. — Между прочим, о клетках. Если собираетесь незаметно выпорхнуть отсюда, сейчас самое время.

* * *

Рик оказался прав. Пока спикер тщетно призывал депутатов и публику к порядку, мы воспользовались царившей суматохой и беспрепятственно выбрались из здания парламента, не встретив по пути ни единого репортёра. Вся журналистская рать атаковала зал заседаний, а если кто и заметил наше исчезновение, то поздно опомнился — спустя десять минут служебный флайер доставил нас к королевскому дворцу, и мы оказались вне пределов досягаемости средств массовой информации.

Впрочем, во дворец вернулись не все — только я, Дейдра и Дженнифер. Джо отправился в главный комиссариат уголовной полиции, а Рик решил составить ему компанию. Накануне вечером министр внутренних дел поделился с Джо своими заботами, посетовал на то, что из-за недостатка квалифицированных кадров никак не удаётся распутать несколько в высшей степени сложных и загадочных дел. Джо согласился ознакомиться с материалами следствия и, если они его заинтересуют, провести своё собственное, неофициальное расследование — то ли хотел пустить пыль в глаза журналистам, заинтригованным его появлением на Астурии, то ли в нём возобладали профессиональные инстинкты.

Дженнифер даже не пыталась скрыть облегчения в связи с тем, что Джо лишил нас своего общества. Как-то сразу она прониклась к нему антипатией, которая всего за один вечер переросла в откровенную неприязнь — только из-за того, что некогда он был сообщником Александра. Надо сказать, что эта неприязнь не была взаимной. Дженнифер произвела на Джо самое лучшее впечатление, и я видел, как его огорчает такое отношение с её стороны. Но он смирился с этим. Он также смирился и с тем, что, когда Дженнифер узнает о нём побольше, то станет презирать его. Раньше я считал, что Джо ещё легко отделался, фактически вышел сухим из воды, однако теперь, познакомившись с ним лично, начал понимать, что всё не так просто. Разве можно более жестоко наказать человека, чем лишить его права называться отцом?…


Бренда ждала нас в моём кабинете. Когда мы вошли, она сидела в своей излюбленной позе — подвернув под себя ноги — в большом мягком кресле и возилась с ноутбуком «Квазар» новейшей модели.

— Твой выбор нельзя назвать удачным, — произнёс я вместо приветствия. — Машина хорошая, но с заскоками.

— Зато жутко крутая, — ответила Бренда. Она тепло улыбнулась всем нам, а Дженнифер наградила отдельной улыбкой. — Дженни, как ты относишься к тому, чтобы посетить матушку-Землю?

— С восторгом, — сказала Дженнифер, однако в её голосе было больше усталости, чем восторга. — Когда?

— Прямо сейчас. Насколько я понимаю, в ближайшие несколько часов твоё отсутствие здесь вряд ли будет замечено.

Дженнифер согласно кивнула, а затем, не в силах сдержаться, прикрыла ладонью рот и зевнула. Она никак не могла приспособиться к двадцатипятичасовому ритму жизни, а вчерашняя экскурсия по разным мирам и в разных потоках времени вовсе выбила её из колеи.

— Ага… Вот только бы немного отдохнуть…

— Отдохнёшь в логове Колина. Там время течёт очень быстро. Договорились?

— Да, — ответила Дженнифер и снова зевнула.

— А разве Колин не на Земле? — поинтересовался я, усаживаясь в кресло за рабочим столом.

— Уже нет. Нагрузился книгами и ушёл в быстрый поток, чтобы поскорее наверстать упущенное.

Я пожал плечами:

— С чего бы такая спешка?

— Можно подумать, ты не догадываешься! — фыркнула Бренда. — Раньше Колин был твоим учителем, именно он пристрастил тебя к физике, а сейчас читает твои работы — и ни черта не смыслит. Понятно, это бесит его.

— Ещё бы! — усмехнулся я.

Равнодушный к власти, Колин был крайне честолюбив, когда речь шла о физике и, особенно, о теории поля. В этой области человеческого знания он привык быть самым лучшим и не терпел никакой конкуренции, а его ребяческая страсть ко всякого рода премиям и почётным званиям стала темой многочисленных анекдотов. Лет десять назад мой отец, большой любитель плоских шуточек, решил учредить ежегодную Артуровскую премию по физике. Колин отговорил его от этой затеи — и вовсе не из скромности (где там!), а чтобы не оказаться в смешном положении. На моей родине, в мире, ну очень скромно названном отцом в свою собственную честь, у Колина пока что не было серьёзных соперников — за исключением, разумеется, меня и той, чьё имя я избегал произносить даже мысленно…

— А ты, тётушка? — спросил я. — Не чувствуешь себя мастодонтом?

— Ни в коей мере! — чересчур живо возразила она. — Я в ваши с Колином игры не играю. Что не знаю, выучу — без спешки, не торопясь.

«Ой ли? — усомнился я. — Так уж не торопясь».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация