Вспомнив инцидент со страшной медсестрой, он почувствовал приступ головокружения. Вампир покачнулся, рука наткнулась на стену. Кирпачек похолодел, представив, что было бы, качнись он в другую сторону: лестничные перила приказали долго жить еще, наверное, до его рождения. Падения вниз с частыми переломами, а то и летальными исходами — привычное дело в этом здании. Ремонт же давно стал притчей во языцех, и если бы не эпидемия осиновой болезни, то дом бы просто сожгли.
Врач увидел идущую по коридору Сервизу. Вспомнил, что в третьей палате лежит зомби в тяжелейшем состоянии — видимо, медсестра проверяла, как чувствует себя больной. Вампир подождал, пока девушка поравняется с ним, и, улыбнувшись, пошел рядом. Так, держась за руки, уставшие, но счастливые молодые люди зашли в сестринскую комнату. Там, сидя за столом, мирно дремала древняя деревенская ведьма Яграфья.
Основная черта характера этих представителей рода людского — любопытство. Именно поэтому деревенские ведьмы, в отличие от невозмутимых горных или прижимистых лесных и молчаливых болотных, предпочитали находиться в многолюдных местах, часто делая хорошую карьеру. В старину из их рода вышло немало знаменитых личностей. Многие ведьмы и ведьмаки становились величайшими правителями Королевства Объединенных Шабашей. Однако развитие цивилизации пагубно сказалось на них. Народность, не сумевшая понять и, как следствие, принять технический прогресс, потихоньку вымирала…
Ночь стала достойным продолжением дня, врачи и подумать не успевали о пяти минутах отдыха, а уж о том, чтобы сделать перерыв и выпить чашку чая, даже не заикались.
Первым «скорая» привезла эльфа. Его внесли на носилках, скрючившегося в характерной для урологических больных позе. Едва взглянув, Кирпачек поставил диагноз — мочекаменная болезнь. После поступил травмированный орк, потом — молоденькая ведьма с приступом астмы. В течение следующего часа от осиновой болезни скончались два упыря, один вурдалак и пожилой вампир, оказавшийся многодетным отцом, как сообщила всезнающая Яграфья.
Морга при больнице не было. Покойников до утра оставляли в палате рядом с сестринской, за тонкой стенкой. Тела умерших к утру исчезали. Куда исчезали — загадка, над которой бились целые научные институты. Бились давно и безуспешно.
Кирпачек хотел было предложить Сервизе попить чаю, но снова раздался звонок вызова дежурного врача. Вместо обычного коротенького «дзинь», он буквально разрывался. Врач и медсестра понеслись в приемный покой. Оказалось, что доставили роженицу. Роддома переполнены, а в больнице при отделении гинекологии имелась секция для водоплавающих. Готовая родить русалка верещала так, что звенели стекла. Сервиза, побледнев, зажала уши руками: девушка с детства страдала стойкой аллергией на ультразвук.
Кирпачек молниеносно заполнил амбулаторную карту. Бережно переложив роженицу в бочку-каталку, вместе с Яграфьей повез ее в гинекологию. Проследив, все ли в порядке, не стал ждать, пока санитарка возьмет перевозочную емкость. Вернулся в приемное и, забрав Сервизу, отправился в сестринскую.
Яграфья присоединилась к ним, когда молодые вампиры уже выпили по чашке жиденького чая и съели по кусочку оставшейся с ужина колбасы.
— Родила болезная, — сообщила деревенская ведьма, подвинув к себе чашку. Она сунула туда длинный, загнутый к нижней губе нос, понюхала и недовольно сморщилась: чаек не только остыл, но и был много раз разбавлен.
— Ой! — Сервиза радостно хлопнула ладошками. — Кого же? Мальчика или девочку?
— Урода, — ответила санитарка, погасив радость на тонком лице медсестрички. — Может, читали, маньяк серийный в окрестных прудах озорует? От него и родила.
— Этот, что ли? — Врач взял с тумбочки газету и развернул.
С разворота на них смотрел фоторобот, составленный полицейскими со слов немногих выживших после встречи с преступником. Судя по нечеткому изображению, он был молодым ведьмаком с жабрами на щеках. Мутации в мире за последнее время было немного, но насильника и убийцу, прозванного Ихтиандром, вычислить все равно не могли.
— Он самый, — кивнула Яграфья с такой уверенностью, что напрашивалось предположение: старуха сама побывала в руках маньяка и знает его в лицо. — Совсем озверел, сказывают. Что вытворяет! По канализации пробираться удумал, чтоб дело свое черное творить! Говорят, зайдешь в сортир, а в унитазе рычание раздастся — и тут он, окаянный Ихтиандр, выскакивает. Чтоб насилие, значится, учинить. Девка-то хвостатая чудом жива осталась, но на беду понесла.
А аборт делать русалы по вере не стали. Запрещается им. А куда водоплавающим деваться? Они вымирают быстрее других. У них за аборт тюрьму можно схлопотать. Озера и реки загажены сливами — не кровь, а сплошная химия. А они в этом живут. Эх, раньше, помню, подойдешь к реке, зачерпнешь полные ладони крови и пьешь ее, родимую, без опаски заразиться или отравиться.
— А что с малышом? — поинтересовалась впечатлительная Сервиза.
— А то, — ответила Яграфья и надолго замолчала, отхлебывая чай. Ее круглое лицо в сеточке мелких морщин приняло выражение многозначительной загадочности, а маленькие сизые глазки засветились чувством собственной значимости. Старухе нравилось томить собеседников неизвестностью, она просто наслаждалась вниманием. — К русалам ему ходу нет. Не примут его хвостатые.
— Почему? — Любопытной медсестре не терпелось узнать все подробности. Ее доброе сердечко было охвачено беспокойством за судьбу несчастного младенца.
— Потому, что и хвоста у него нет, — ответила деревенская ведьма. — Нормальные ножки у пацаненка, и писюн меж ними торчит. А у русалов это самый тяжкий грех — когда ноги раздвинуты. А малыш ладненький. Так смотришь — ведьмак ведьмаком, только вот голова рыбья, с жабрами. Врачи ему сразу банку с водой на голову надели, чтобы не задохнулся.
— Бедненький, — всхлипнула Сервиза, — теперь всю жизнь с аквариумом на голове ходить будет!
— Куда денешься, судьба у него такая, — философски заметил Кирпачек, за что медсестра одарила его негодующим взглядом.
Следующий час прошел быстро. Сервиза делала уколы больным осиновой болезнью, а Кирп тщетно пытался продлить жизнь молоденькому вурдалаку. Парнишка умер у него на руках, в это же время в других палатах тихо скончались еще двое — вампир и упырь.
Яграфья перевезла их тела к остальным, в палату рядом с сестринской, сваливая покойников прямо на пол. Смерть в Королевстве Объединенных Шабашей — дело редкое. Жизнь длилась вечно, и житель страны мог только погибнуть от насилия или — как сейчас — во время эпидемии. В стране не знали, что такое морги и кладбища. Тела просто таяли на глазах, становясь все прозрачнее, пока не исчезали совсем. Выдвигалось много гипотез, но первое место в рейтинге удерживало предположение о том, что тела умерших попадают в рай или ад.
Как только выдалась свободная минутка, дежурная смена снова собралась в сестринской. Сначала разговор вертелся вокруг осиновой болезни, потом Яграфья сменила тему, рассказав странную историю. Оказывается, среди деревенских ведьм бытует такое поверье: когда кто-то умирает по непонятной причине, за телом умершего приходит страшное потустороннее существо — человек. Кто такой человек, знали все. Он присутствовал в сказках малых и больших народностей огромной Земли, везде осуществляя роль носителя мирового зла. Этот монстр хозяйничал в страшном мире — в раю. Туда попадали согрешившие по злому умыслу — как, например, маньяк Ихтиандр. Те, кто прямо не виноват в грехе смерти, например умершие от осиновой болезни, отправлялись туда же. По мнению Яграфьи, эпидемией святой Дракула и великомученики Зомби наказывали за нарушения законов веры.
