Когда за ней стал ухаживать каменный великан, демоница уже постарела, стала опытной и сама навела справки о претенденте на ее руку, сердце и родство с князем Астаротом. Жених оказался многоженцем, и от каждой супруги имел с десяток ребятишек. Исполнительные листы косяком бумажных журавликов летали за ним из города в город. Этому кавалеру пожилая дама сама выписала стоп, не дожидаясь, пока в ее уютное гнездышко прикатят двадцать четыре официальные жены нареченного с оравами его детей. С одной конкуренткой она б еще поспорила, будь та ведьмой или гоблиншей, но два с лишним десятка каменных великанш просто разорвали бы ее на клочки. «Не вывезу», — подумала Дреплюза и позвонила в полицию, сообщив о местонахождении злостного неплательщика алиментов. Жениха под белы рученьки препроводили в тюрьму, а демоница снова засунула свадебное платье подальше в шифоньер.
Больше никого не было. Сколько ни пыталась вспомнить умирающая дама, кроме этих трех, никто не всплывал. Зато вспоминались другие моменты ее длинной, полной переживаний жизни…
Вот она идет по улице и смотрит на счастливых женщин. Молодые и старые, красивые и не очень, богатые и бедные, но всех объединяет одно: их лица светятся любовью. Если она еще могла понять, за что любят молодых и красивых, стройных и элегантных, то уж лучащихся светом глаз дурнушек, счастливых улыбок на губах толстух и умиротворения на морщинистых лицах дряхлых стариц, идущих под ручку со своими стариками, она не понимала.
Дреплюза уткнулась в подушку и, сморкаясь, попыталась успокоиться, но сердце жгла обида — та, давняя, незатухающая. Тогда еще нестарая женщина не могла понять, что такого есть в других особах женского пола, чего нет в ней? Почему их любят, а ее мужчины не замечают в упор? Она так и не смогла понять этого, когда была полна жизни, сил и надежд на счастье. Не понимала Дреплюза этого и сейчас, лежа на больничной койке в палате для умирающих. О, она любила! Она много раз любила и, как сейчас с Кирпачеком фон Гнорем, всегда страдала от неразделенной любви.
Дреплюза горестно хрюкнула, посмотрела на застонавшего Тлибзюзюка. Зомби захрипел, пытаясь что-то сказать, и умер. Страшная медсестра замерла, глядя в выпученные, остекленевшие глаза коллеги, и снова заплакала. Жалость к себе охватила все ее демоническое существо. Ведь скоро и она перестанет существовать, оставив после себя только старое, заплывшее жиром тело. Да и тело очень скоро исчезнет, и никто не вспомнит о том, что когда-то была такая Дреплюза. Никто не вспомнит, что она жила, плакала и страдала, радовалась и мечтала о любви…
И тут демоница перестала на мгновение дышать, вспомнив, что был еще один поклонник. Увидев ее впервые, он тут же объяснился в любви и предложил встречаться. Единственный, кто в глаза не видел ее квартиры в элитном доме, кто не знал о родстве с князем Астаротом и все же начал за ней ухаживать, а она… Она оттолкнула его, не поняла, что на такое способен только тот, кто действительно любит! Демоница улыбнулась, забыв о недавнем отчаянии, и прошептала имя мужчины, которому понравилась сразу, с первого взгляда:
— Бомж Коля…
Страшной медсестре вдруг стало легко, обручи боли, сжимавшие сердце, лопнули, и она глубоко, полной грудью, вдохнула воздух. Ароматы весны пробивались сквозь запах лекарств, шум листвы становился все громче и громче и наконец заглушил стоны больных, звон инструментов и прочие больничные звуки. Дреплюза почувствовала всю прелесть своего мира, всю его силу и мощь. Стены больницы поплыли мелкой рябью, задрожали, и умирающая дама не поняла, что рябит у нее в глазах.
— Ты мне тоже нравишься, бомж Коля, — прошептала Дреплюза, чувствуя, что жить осталось несколько часов. — Я сразу поняла, что ты — моя судьба. Ты один захотел жениться на мне…
Страшная медсестра вспомнила о Сервизе. Стон сожаления вырвался из клыкастой пасти, и демоница всем сердцем пожелала оказаться на месте бывшей соперницы, в мире человеков.
— Мой родной, единственный, любимый… — прохрипела влюбленная дама и сползла с кровати на пол. Встав на четвереньки, с трудом поворачивая голову, она осмотрелась. Шкафов в палате не было. Дреплюза подползла к тумбочке и, не подумав, что в эту дверцу она точно не влезет, горячо зашептала: «Ни здесь, ни там; ни здесь, ни там; ни здесь, ни там; ни здесь, ни там…»
О Кирпачеке фон Гноре, которого еще недавно хотела заполучить любой ценой, несчастная демоница даже не вспомнила…
Молодой вампир тоже не думал о Дреплюзе. Выбежав из палаты, он помчался на пост, не замечая удивленных взглядов коллег и пациентов. Кирп боялся, что Сервиза снова исчезнет и вся его бесконечная жизнь будет полна боли и горя. Впервые он подумал о смерти. Смерть куда лучше нескончаемой жизни без любимой, лучше вечного одиночества. Увидев за стойкой сестринского поста любимую, Кирп с облегчением вздохнул и остановился.
За столом сидела дежурная медсестра, рядом с ней на краешке другого стула примостилась Сервиза. Подошла санитарка Яграфья и, облокотившись на барьер, спросила:
— Бешенки хотите? Я тут сушеных грибочков принесла.
Девушки не стали отказываться от угощения. Упыриха вообще никогда и ни от чего не отказывалась, а Сервиза взяла грибочек, чтобы перебить неприятный привкус во рту, оставшийся после посещения мира человеков. Во рту до сих пор стоял вкус воды и темных плиток, которыми угощали ее монстры. Поражаясь реалистичности сна, девушка вспоминала, как называется кушанье, купленное человеками специально для нее. «Гематоген» — вспомнилась надпись на фантике. Странно, но ей вдруг показалось, что бешенка по вкусу совсем не отличается от гематогена человеков. Сервиза, подняв глаза, замерла. Она увидела возлюбленного, смутилась и прошептала:
— Кирп…
— Сервиза…
— Я здесь.
Вампирелла поднялась из-за стола, протягивая руки к любимому. Кирпачек сжал маленькие ладошки и, заглянув в глаза девушки, прошептал:
— Мне надо тебе многое сказать…
Медсестра не отвела взгляда, страсть в глазах избранника не смутила ее.
— Мне тоже, — прошептала она.
Дежурная медсестра, пожилая упыриха, смотрела на влюбленных, открыв рот.
— Пошли отсюда, — дернула ее за рукав ведьма Яграфья. — Пошли, пошли…
Влюбленные не заметили их ухода.
— Любимая, я так много хочу сказать тебе! Я люблю тебя, и если ты согласишься выйти за меня замуж, то я буду самым счастливым вампиром на земле, — на одном дыхании выпалил Кирпачек и замер, ожидая ответа.
— Я простая деревенская девушка, — потупив взгляд, прошептала вампирелла, — а ты виконт и, возможно, когда-нибудь станешь графом. Твоя семья не примет меня.
— Что ты, они будут рады тебе! — уверил ее Кирпачек. — Ты только не перебивай, ладно, дорогая? — Девушка кивнула. — Я много думал о нас, о том, как мы будем жить, какие у нас будут дети. Я не решался говорить с тобой о браке, боялся, что жизнь может стать хуже и ты будешь несчастна со мной. Боялся того, что нашим будущим детям придется расти в мире, полном злобы и зависти, боли и страданий. Страх сжимал мое сердце, стоило только представить, что они смотрят на меня голодными глазами, а мне нечего им предложить поесть. Я хотел изменить этот мир, сделать его лучше, счастливее, чтобы ты тоже была счастлива в нем…
