Интересно, но на этот документ почему-то никогда не обращали внимания наши историки. И зря! Перед нами потрясающее по своей силе послание доведенных до крайнего состояния людей, отчаявшихся найти правду и решившихся на крайнюю меру – коллективное шествие к дщери Петра. По существу, это был уже настоящий бунт. А потому, если престарелый адмирал Мишуков на голодных матросов внимания не обращал, то прочитавшие письмо члены адмиралтейств-коллегии сразу оценили опасность ситуации, как для флота, так и лично для себя. Если обычно с решением дел в коллегии не торопились, откладывая их на долгие месяцы, а то и годы, то здесь господа адмиралы управились всего в семь дней. Значит, действительно припекло!
Указ адмиралтейств-коллегии от 18 декабря 1744 года: «…О подметном вице-адмиралу Мишукову письме… приказали:… в Кронштадте командам накрепко подтвердить, чтоб обретающиеся в оных командах подчиненные от всяких непотребств и противных поступков были удержаны, чего за ними прилежно наблюдать и всячески предостерегать, и ежели кто в каких противных поступках явится, с оными поступать по указам без всякого упущения… А для чего ж вышеобъявленным обретающимся в Кронштадте морским служителям на показанную сего года майскую треть жалования в дачу не произведено и имеющимся здесь на оную ж треть морским и адмиралтейским служителям жалование выдано ль, о том правительствующему сенату в контору из той коллегии взнесть особый рапорт немедленно ж».
Дело о подметном письме, как говорится, замяли. Матросам выдали некоторые деньги, и те успокоились. Но служба матросская от этого, разумеется, легче не стала. Недаром в популярной матросской песне того времени пелось:
Собирайтесь-ка, матросики,
Да на зеленый луг.
Становитесь вы, матросики,
Во единый вы во круг,
И думайте, матросы, думу крепкую,
Заводи-ка вы да песню новую,
Которую пели вечор, да на синем море.
Мы не песенки там пели – горе мыкали.
Горе мыкали – слезно плакали…
Сословность, наличие дворянства и крепостничество делало в эпоху парусного флота сближение офицеров и матросов почти невозможным. Да, в морях, в штормах и в сражениях, когда смерть была рядом, офицерам приходилось быть рядом со своими матросами. Но как только опасность исчезала, подавляющее большинство из них снова чувствовали себя помещиками в поместье. В 1799 году на Балтийском флоте произошел из ряда вон выходящий случай. Лейтенант Петр Теглев пригласил состоявшего в его команде матроса к себе домой на обед, а затем и в театр. За столь большое «прегрешение» Теглев был немедленно исключен со службы и выслан из Санкт-Петербурга. Думается, сделано это было не только из-за «вины» самого Теглева, но и в назидание всем другим офицерам, кто мог бы по примеру Теглева заводить дружбу с матросами.
* * *
Что же носили на русском флоте господа офицеры и братцы матросы?
При Петре Первом офицеры русского флота носили сначала форму гвардейских полков русской армии, непременной принадлежностью которой были офицерский знак, шарф и шпага. Лишь в 1732 году флотским офицерам было предписано «сделать и впредь иметь мундир из василькового сукна с красной подкладкой». Кафтан полагался без воротника, с разрезными обшлагами. Кафтан и камзол обшивались золотым позументом по бортам, обшлагам, карманным клапанам и петлям. Но уже в 1735 году последовали изменения: кафтаны должны были быть зеленого цвета, а обшлага на них, камзолы и штаны – красного. Через десять лет кафтаны и штаны получили белый цвет, а камзолы, воротник и обшлага кафтанов – зеленый. Кафтаны и камзолы адмиралов обшивались золотом, а офицерские – золотым позументом. Штаб-офицеры носили черные шляпы, обшитые золотым галуном, и припудренный парик с косицей, стянутой черной тесьмой.
В 1764 году были утверждены правила «о мундире служащим во флоте и при Адмиралтействе». Цвета мундиров сохранялись, за исключением того, что штаны стали зелеными. Число пуговиц на обшлагах адмиральских мундиров стало соответствовать чинам: у адмиралов – три, у вице-адмиралов – две, у контр-адмиралов – одна. Адмиральские кафтаны имели и соответственное количество рядов шитья, аналогичного генеральскому. Капитаны первого ранга имели галун по борту в два ряда, а капитаны второго ранга – в один. Морские артиллеристы имели черную отделку мундиров. Всем адмиралам и офицерам полагались треугольные шляпы: адмиралам – с шитьем и плюмажем, офицерам – с галуном, офицерам-артиллеристам – с золотым шнурком.
В конце 1796 года с вступлением на престол Павла Первого было дано распоряжение «во флоте шитых мундиров не носить, а быть всем навсегда в виц-мундире». Все адмиралы и офицеры получили темно-зеленые мундиры (без лацканов) с белыми воротниками и темно-зелеными обшлагами, а также белые камзолы и штаны. На клапанцах рукавов помещались золотые и серебряные нашивки, обозначавшие дивизии и эскадры. Мундиры дополнялись треугольными шляпами с плюмажем у адмиралов и золотым галуном с кистями у офицеров. На шляпы нашивался бант из черно-оранжевой ленты.
В 1803 году военно-морская форма претерпела существенные изменения. Кафтаны были заменены мундирами. Цвета мундиров оставались прежними. Сохранялись и треугольные шляпы с плюмажем. На воротниках обшлагов адмиралам отныне полагалась золотая вышивка с якорями, а у офицеров – только якоря. Вводились и погоны из золотого галуна. У адмиралов чины обозначались черными орлами. Капитаны первого и второго рангов имели два погона; капитан-лейтенанты и лейтенанты – только на одном плече. Погоны лейтенантов были из зеленого сукна с золотым позументом. Мичманам погоны вообще не полагались. В 1807 году были введены золотые эполеты с бахромой: у корабельных офицеров – золотые. В 1826 году офицеры флота получили сюртуки и виц-мундиры со стоячим воротником. В марте 1855 году мундиры флотских офицеров были заменены двубортными полукафтанами со стоячим воротником.
Ну а что носили матросы российского парусного флота? В первые годы основания регулярного флота одежда матросов вообще не имела в себе ничего военного и состояла, в подражание голландцам, из матросской шляпы, фризового бострога, коротких штанов, чулок и деревянных башмаков. Первоначально матросы должны были заботиться о своей одежде сами, поэтому каждый из них носил то, что мог купить, а потому многие попросту «ходили в наготе». Только в 1706 году матросов начали понемногу переодевать в матросское платье, Каждому был выдан зеленый кафтан, и серая накидка для холодного времени года. В виде рабочего платья предусматривался все тот же серый бострог и такие же штаны. На голову полагалась матросская шляпа голландского образца в виде колпака, связанная из грубой шерсти. С некоторыми изменениями эта форма просуществовала почти до конца XVIII века. Вскоре в Морском уставе появляется такая статья: «Если кто свой мундир или ружье проиграет, продаст или в залог отдаст, оный имеет быть в первый и другой раз жестоко наказан, а в третий – расстрелян или на галеру сослан быть. А тот, кто у него покупает или принимает такие вещи, не токмо, что принял или купил, безденежно возвратить должен, но и втрое дороже, сколько оное стоит, штрафу заплатить, и сверх, того на теле наказан будет».
Ко времени правления императрицы Екатерины Второй матросы имели черные шляпы, голландские бостроги и брюки темно-зеленого цвета, белый камзол с воротником и обшлагами из канифаса. В шляпах матросы выглядели как настоящие франты! Но от теории до практики путь, как известно, не близкий… А потому на самом деле одеты матросы всегда были весьма пестро. Из воспоминаний вице-адмирала П. А. Данилова: «В сем году (имеется в виду 1803 год – В. Ш.) осматривая на параде стоящие команды, я поражен был пестротою их мундиров гораздо более прежних раз, что происходило от разных сроков мундирам и цвет сукна или светлее или темнее прежде получивших утех, которые после получили и также у последних новее, почему я представил главному командиру адмиралу Спиридову о приведении мундиров всем командам в один срок, но на сие представление ничего не последовало».
