Попытка убедить миссис Кулпеппер остаться стала бы проявлением непростительного эгоизма. Возражениями и спорами она добьется лишь того, что они обе почувствуют себя еще более несчастными.
Анна кашлянула, прочищая горло.
– Когда вы планируете выехать?
Может, до отъезда подруги произойдет нечто экстраординарное, что вынудит миссис Кулпеппер изменить свое решение. Возможно, ее сестра решит снова выйти замуж или переехать ближе к Лондону, или…
– На рассвете.
– На… завтра? Так скоро…
Слишком скоро. Она была не готова.
– Я не люблю долгих проводов.
Анна открыла было рот, но, не произнеся ни слова, закрыла его. Она не знала, что на это ответить.
«Я вообще не хочу прощаться. Я не хочу, чтобы она уезжала».
– Мне нужно… Я хочу прогуляться, – заявила она и направилась к двери. Ей необходим был свежий воздух. – Мы поговорим об этом позже.
Если миссис Кулпеппер что-то и ответила, то Анна ее уже не слышала. Она быстро вышла из комнаты и пошла по коридору. Несколько минут – все, что ей было необходимо. Побыть несколько минут одной, чтобы прояснить мысли и успокоиться. А еще лучше – несколько минут наедине с Максом. Если она не может спорить с миссис Кулпеппер, она может обговорить это с Максом. Это должно помочь.
Только вот Макса не было рядом.
«Лорд Дейн, – как сообщила ей горничная, – уехал в Меннинг и должен вернуться завтра, рано утром». Анна знала, что Меннинг – это город в десяти милях от поместья, на полпути между Колдуэлл-Мэнором и Макмаллин-Холлом. К сожалению, горничная не сообщила, почему его светлость посчитал необходимым спешно отправиться в другой город.
Меннинг был не больше Колриджтона. Там не было ничего особенного, чего нельзя было найти в Колриджтоне.
Если не искать развлечений специфического характера.
Анна не хотела думать ни о любви Макса к полусвету, ни о любви полусвета к излишествам…
Но теперь, когда она вдруг задумалась об этом, то решила, что наивно было полагать, что у Макса нет любовницы. Он вполне мог иметь даже несколько. Насколько она помнила те слухи, которые ходили о нем, у Макса могло быть множество «подружек» и в деревне, и в самом Лондоне. В конце концов, с какой стати лондонский жуир должен ограничивать свои желания?
«Возможно, у него даже есть дети, – вдруг подумалось ей. – Возможно, десяток. Возможно…»
Анна остановилась в коридоре возле библиотеки и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Черт, так, буквально на ровном месте, она может довести себя до истерики. С другой стороны, у нее нет никаких оснований предполагать подобное. Возможно, Макс уехал к занемогшему другу. Так зачем же думать о худшем? И потом, с чего она вдруг взяла, что у нее вообще есть право беспокоиться об этом? Они не давали друг другу никаких обещаний.
Анна решительно отбросила все тревожные мысли, придя к выводу, что проблемы нужно решать по мере их возникновения.
И сейчас такой проблемой был спешный отъезд миссис Кулпеппер.
И в данный момент Анне не оставалось ничего другого, как провести следующие полчаса в библиотеке, остро ощущая свое одиночество. Потом, когда успокоится, она вернется в комнату миссис Кулпеппер и поможет своей подруге собраться.
Глава 18
Рассвет наступал медленно, словно по принуждению, погода была отвратительной. Еще ночью начало моросить, а к утру мелкий дождик перешел в ливень.
Анна слышала, как дождь стучит в окна парадной гостиной, где миссис Кулпеппер прощалась с Хаверстонами, а теперь она стояла под укрытием галереи и наблюдала, как он поливает лакеев, загружающих в экипаж вещи миссис Кулпеппер.
Компаньонка стояла рядом с ней и наблюдала за процессом.
– Прислуге твоей матери есть чему поучиться у этих замечательных слуг.
Анна ответила невнятным бормотанием, которое потонуло в шуме дождя.
Миссис Кулпеппер утешающе похлопала ее по плечу.
– Не падай духом, дорогая. У нас впереди новые приключения. Когда мы снова встретимся, нам будет что рассказать друг другу.
Анна кивнула, но ничего не ответила. Она пыталась держать себя в руках, как и миссис Кулпеппер, которая являла собой пример настоящего самообладания. Если бы Анна прослезилась, им обеим стало бы только легче, и что важнее, это позволило бы ее наставнице испытать чувство гордости. Но Анна лишь сопела, стараясь справиться с волнением. Анна надеялась, что за ночь она успокоится, но сон не принес облегчения.
– Ну что ж, – продолжала миссис Кулпеппер, – если тебе понадобится какая-либо помощь…
– Я знаю. – Анна кашлянула, ее взгляд был прикован к подъездной аллее. – А если я вам буду нужна…
– Да, разумеется. – Миссис Кулпеппер смахнула несуществующие пылинки с рукавов дорожного костюма. – И ты обещаешь мне регулярно писать, впрочем, я знаю, причиной твоего молчания может быть только одно.
– Обещаю, но лишь в том случае, если вы не станете гнать лошадей. Едва почувствуете недомогание, сразу же останавливайтесь.
– Договорились. И ты должна приехать навестить нас, как только появится такая возможность.
Напоминание о том, что они расстаются не навсегда, несколько подняло настроение Анны.
– Мне бы этого очень хотелось.
– Хочется тебе этого или нет, значения в общем-то не имеет, – нараспев произнесла наставница. – Но ты обязательно должна приехать.
– Я обещаю.
– Хорошо. – Миссис Кулпеппер снова похлопала Анну по руке. – До свидания, дорогая.
Анна почувствовала, как искривились ее губы.
– До свидания.
И вот уже миссис Кулпеппер спускается по ступеням и в сопровождении лакея с зонтом выходит под дождь.
Ощущения были ужасные. Это было совсем не то, чего ожидала Анна, покидая Андовер-Хаус. Анна не ожидала, что подобное когда-либо произойдет… «Потому что это неправильно», – внезапно осознала она, когда миссис Кулпеппер села в экипаж и лакей закрыл за ней дверцу.
– Стойте! Подождите! – Анна, вскинув руки, бросилась к экипажу и распахнула дверцу.
Миссис Кулпеппер лишь охнула, увидев взволнованную Анну.
– Господи, дитя, что…
– Я хочу, чтобы вы кое-что знали. – Анна вцепилась в дверцу. – Вы были… Вы для меня… – Она сделала короткий глубокий вдох и встретилась взглядом с миссис Кулпеппер. – Вы гораздо в большей степени для меня мать, чем могла стать когда-либо мадам. Я очень вас люблю.
Миссис Кулпеппер заморгала, потом произошло невообразимое – женщина заерзала на сиденье.
– Я тоже люблю тебя, дорогая. Ты очень дорога моему сердцу. – Она протянула руку и нежно потрепала Анну по руке, потом деликатно шмыгнула носом и отняла руку, давая понять, что их сентиментальное объяснение закончено. – А теперь иди, иначе ты простудишься сама и простудишь меня. Выбегаешь под дождь, словно уличный мальчишка, честное слово, я думала, что сумела воспитать более благоразумную леди…
