Отчаянно желая помочь Грэм, она с большим энтузиазмом принялась за свои обязанности. Она наняла плотников и маляров для работ по дому, уделяя внимание множественным мелким деталям, которые игнорировались годами.
Лето стремительно приближалось и Анна, в конце концов, сдалась и наняла команду специалистов по ландшафтным работам. Они начали расчищать широкий проход к скалам, практически полностью заросший дикими растениями. Однажды утром Анна направилась к утесу, где почти каждое утро на рассвете стояла Грэм. Она испугалась, увидев, что проход практически полностью зарос корнями деревьев и виноградной лозой. Не менее густая смесь из вьючных растений покрывала склоны и обрыв над морем. Она не представляла, как Грэм удавалось все это время избегать травм. И что еще хуже, обрыв возвышался над морем метров на тридцать. Это было очень опасное место, особенно для женщины, которая не видит. Анна знала, что бесполезно просить Грэм не ходить к обрыву. Она могла представить себе реакцию на такую просьбу! И по правде говоря, ей не хотелось поднимать этот вопрос. Что бы ни заставило Грэм каждое утро ходить в это отдаленное место, Анна не могла просить ее отказаться еще от чего-то в ее жизни. Поэтому она просто наняла подрядчика, чтобы отремонтировать каменную границу.
Однажды майским утром, Грэм подошла к своей музыкальной комнате, и тут же почувствовала чье-то присутствие. Она остановилась в дверях, пытаясь распознать неожиданного гостя. Все рабочие были заранее предупреждены о том, что музыкальная комната была запретной для них зоной.
– Анна? – слегка удивившись, спросила Грэм.
– Да, – неуверенно ответила Анна.
Анна стояла спиной к двери и до последнего момента не догадывалась о присутствии Грэм. Она редко бывала здесь по утрам и совсем не ожидала никого встретить.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Грэм, заходя в комнату. Она не злилась, скорее ей было любопытно.
– Я принесла вазу с цветами. Я только что их собрала, – тихо ответила Анна.
Она хорошо понимала, что ее не приглашали в эту комнату, но, в то же время, Грэм не запрещала ей входить в какую-либо из комнат в доме.
– Зачем? – мрачно спросила она. – Думаете, мне понравится их цвет?
У Анны перехватило дыхание, когда Грэм направилась к окнам и, распахнув французские двери, встала на пороге террасы.
– Я подумала, вам может понравиться их аромат. Я бы очень хотела, чтобы их вид вам тоже понравился. – Ее голос дрожал от неуверенности и, в то же время, от злости. Она не хотела причинить боль Грэм, но и не могла спокойно смотреть, как та отказывается от всего, что было ей доступно. Она смотрела на сильную спину, не осознавая, что все еще не дышит, и гадая, не слишком ли она давит на эту импульсивную, израненную женщину. Она приготовилась к вспышке ее гнева.
Грэм глубоко вздохнула.
– Простите, – тихо сказала она. – С моей стороны это было очень грубо. Пожалуйста, примите мои извинения.
– Я не хотела вас расстраивать, – ответила Анна. – Вам не за что извиняться.
– Вчера мне показалось, что вечерний бриз принес с собой аромат роз, – мягко проговорила Грэм, все еще стоя спиной к Анне.
Ее напряженная спина расслабилась, и на смену пришла усталость, слишком часто охватывающая ее стройную фигуру.
Анна медленно приблизилась к ней, опасаясь, что Грэм может испугаться от неожиданности.
– Да, розы в саду снова зацвели. Они так долго этого ждали.
– Правда? – удивилась Грэм, ее взгляд устремился вдаль. – Я думала, они давно погибли.
– У них глубокие и сильные корни, – мягко сказала Анна, не будучи уверенной, что они все еще говорят о цветах. – В Ярдли богатая и плодородная земля, она подпитывала их все это время.
Грэм стояла очень спокойно, понимая, что Анна находится очень близко. Воздух между ними был наполнен ароматом новой жизни.
– Одного питания бывает недостаточно, живым существам нужно больше. Они не выживут без заботы, – мягко сказала Грэм.
– Да, – ответила Анна, проглатывая комок, подступивший к горлу. – Но в нашем случае этого не случилось бы. – Взволновавшись, Анна взяла Грэм за руку. – Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Грэм напряглась, когда Анна впервые дотронулась до нее. Чувство было настолько необычным, что испугало ее. Потом, со свойственной ей грацией, она взяла Анну под руку.
– Хорошо, – согласилась она, позволив Анне вести себя.
Проходя по садовым дорожкам, Анна часто останавливалась, и описывала словами молодые цветы, давая Грэм возможность прикоснуться к их бутонам.
– Нарциссы? – спросила Грэм, когда Анна поднесла лепесток к ее лицу.
Анна улыбнулась.
– Ага, – сказала она, срывая другой цветок. – А вот это?
Грэм сомкнула ладони вокруг пальцев Анны и мягко вдохнула.
– Глициния? – Она посмотрела на Анну в ожидании.
Анна никак не могла оторвать взгляда от глаз Грэм, завороженная их выразительностью. В это мгновение она была уверена, что Грэм ее видит. Она бы все отдала, чтобы это было так!
Грэм уловила ее эмоции и почувствовала, что рука Анны слегка дрожит.
– Анна?
Анна выдохнула, осознав, что стоит затаив дыхание.
– Превосходно. Вы снова правы, – сказала она, ее голос был полон чувства, названия которому она не знала.
Грэм взяла цветок из руки Анны и положила в карман своей рубашки.
Этот простой жест тронул Анну. Она не понимала, почему, но ей нравилось возвращать сад к жизни для Грэм. Каждая улыбка на лице Грэм, пусть даже мимолетная, была настоящим подарком. Ей даже нравилась их физическая близость. Несмотря на то, что Грэм прекрасно могла ходить по саду без сопровождения, она не предпринимала попыток убрать от себя руку Анны. Гуляя по саду, Анна вдруг с удивлением поняла, что ее пальцы слегка поглаживают руку Грэм. Усилием воли, она переключила свое внимание на неровную границу дорожки с землей, стараясь игнорировать непривычное волнение в животе.
Грэм внезапно остановилась, ее лицо казалось озадаченным. Повернувшись в сторону, она указала рукой:
– Здесь же должна быть сирень?
Анна испугалась, не понимая, как Грэм могла узнать это место. Ее способность ориентироваться на местности не переставала поражать Анну.
– Вы правы, конечно. Сирень здесь, но она так сильно разрослась, что давно не цвела. Пришлось ее немного подрезать. Через год или два она снова зацветет.
Грэм со вздохом облокотилась на трость. Столько всего исчезло!
– Жаль. Она всегда была такой прекрасной, моей любимой.
Анна накрыла своей ладонью руку Грэм и прошептала:
– Она вернется.
Грэм покачала головой, выражение ее лица снова стало мрачным.
