– Тогда мисс Клэрмонт проведет со мной все оставшееся время, пока будет находиться в этом доме.
За их спинами кто-то ахнул.
– Будет рядом со мной на всех завтраках, обедах, ужинах, на всех мероприятиях.
– Это вряд ли справедливо, – сказал вместо Лилиан Эйвлин, что вызвало у нее раздражение, но, по сути, было правдой.
– Считайте как хотите, но это мое условие, – безапелляционным тоном заявил Стратфорд.
Эйвлин похлопал ее по руке, и Лилиан только тогда поняла, что вцепилась в его рукав мертвой хваткой.
– Тогда я должен получить то же самое. Если мы выиграем, я стану спутником мисс Клэрмонт на все оставшееся время.
Это невозможно. У нее не останется времени на поиски. Надо положить конец этому театру абсурда.
– Договорились. – Стратфорд протянул сопернику руку.
Эйвлин, явно довольный, руку пожал.
Но ведь это ее пари! Об этом мужчины, похоже, забыли!
– Джентльмены…
Эйвлин сжал ее локоть и тихо проговорил:
– Все нормально, не делайте из мухи слона.
И Лилиан поняла, что он прав.
– Я не знаю, что произошло между вами, но если вы не хотите провести две следующие недели в компании Стратфорда, позаботьтесь, чтобы мы выиграли, – сказал Эйвлин и повел ее на импровизированное стрельбище.
Гости последовали за ними. Все молчали. Слуги устремились вперед, чтобы установить две новые мишени.
Лилиан почувствовала, как сжались, а потом перевернулись все ее внутренности. На карту поставлено намного больше, чем ее женская гордость.
Боже, она теперь просто обязана выиграть пари.
Глава 8
– Вы согласны, джентльмены, что эти пистолеты одинаковы? – Блондин, которого Лилиан представили как виконта Холбрука, стоял между Стратфордом и Эйвлином, которые внимательно осмотрели каждый свой пистолет, потом поменялись и повторили процедуру.
Лилиан следила за ними, нервозно переступая с ноги на ногу, и перевела дух, лишь когда оба кивнули и вернули пистолеты Холбруку.
– Справедливости ради я должен вас спросить, Эйвлин, достаточно ли вы хороший стрелок? – Не дождавшись ответа, Холбрук пояснил: – Я имею в виду, считаете ли вы себя таким же опытным, как Стратфорд?
Лилиан взглянула на Эйвлина, который снял сюртук, но оставил жилет и шейный платок. Одетый в темно-желтые панталоны и полосатый жилет цвета бургундского вина, Эйвлин был воплощением безмятежной элегантности. Господи, как может обычный городской джентльмен состязаться с ветераном войны? У него же нет ни единого шанса!
Эйвлин поднял глаза на Холбрука.
– Я прилично стреляю.
Прилично? Лилиан мысленно застонала. Пожалуй, шансов действительно нет. А этот городской хлыщ еще и безмятежно улыбается. Ей оставалось только надеяться, что его спокойствие является результатом уверенности в своих силах, а не наплевательского отношения к пари.
– Скажу честно, мне еще не удавалось попасть в яблочко из кремневого пистолета, – словно между прочим, заметил он.
Холбрук кивнул, принимая информацию к сведению.
– Стратфорд, поскольку вы стреляете из неизмененного оружия, вам выбирать. – И он протянул графу оба пистолета рукоятками вперед.
После секундного колебания Стратфорд выбрал тот, что слева, и, не говоря ни слова, вышел на линию огня. Его лицо было серьезным и сосредоточенным.
После того как изложил свои условия пари, граф ни разу не посмотрел на Лилиан. Зато она то и дело ловила себя на том, что ищет его глазами. Ей было неприятно это признавать, но она терзалась сомнениями.
К ней обратился Холбрук:
– Мисс Клэрмонт, сколько вам нужно времени и какие инструменты, чтобы произвести изменения?
У нее заныло сердце. Казалось, глаза всех присутствующих устремлены на нее. На лицах многих – например ее тети – было написано неодобрение, но были и любопытные.
Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не скорчить в ответ рожицу. Неужели они думают, что она отпилит половину дула или сделает еще что-нибудь подобное? Она мысленно усмехнулась, представив, как лихорадочно пилит металл, а все вокруг стоят и смотрят.
– Всего несколько секунд, – заявила Лилиан и жестом подозвала одну из служанок.
Ах как жаль, что на ней не одно из ее любимых практичных платьев: там в карманах всегда можно найти уйму полезных вещей – любимое огниво и все такое. Лилиан сокрушенно вздохнула. И все-таки она еще может выиграть. Просто нужно подобрать замену.
Лилиан шепотом объяснила девушке, что ей нужно, и направилась к Эйвлину. Заметив ее, он улыбнулся и, протянув ей пистолет, спросил с улыбкой:
– Как вы намерены его изменить?
Лилиан убрала руки за спину.
– Я даже не прикоснусь к оружию. Меня интересует только порох. Вы должны как следует почистить пистолет, чтобы не осталось налета, потом заряжайте как обычно. Мое дело – порох.
Эйвлин нахмурился и принялся чистить пистолет уверенными точными движениями.
Лилиан скосила глаза на Стратфорда, который был занят тем же самым – сосредоточенно чистил оружие.
Интересно, почему он выдвинул такие условия? Ведь не хочет же он на самом деле провести с ней побольше времени! Или хочет? Скорее всего его толкнула на это уязвленная гордость. Или он знает, зачем она явилась в его дом? Стратфорд мог рассматривать условия пари как способ держать ее под постоянным наблюдением, не давая вести поиски.
Его бесстрастная физиономия ничего не выражала.
Подбежала служанка и передала Лилиан свернутый носовой платок. Ее лицо выражало смущение и недоверие, за что ее вряд ли можно винить. То, что она собиралась продемонстрировать, было не более чем фокус сродни тем, что показывают в модных гостиных. Она и сама не была уверена, что все сработает как надо.
Лилиан развернула платок, положила на судейский стол и, сняв перчатки, взяла кусочек белого кристаллического вещества и стала дробить чайной ложкой, которую тоже принесла девушка. Она бы многое отдала за пестик и ступку, ведь чем мельче порошок, тем сильнее будет горение, но ничего, и так сойдет.
– Что это? – не выдержал Эйвлин.
Лилиан улыбнулась и сгребла в платок похожую на пудру субстанцию.
– Не мешайте колдовать. Вы закончили? Теперь засыпайте порох примерно на треть, только осторожно: важно не насыпать слишком много.
Эйвлин недоуменно нахмурился, но послушно исполнил команду.
– Отлично, – сказала Лилиан. – Если не возражаете… – И взглядом указала на столпившихся вокруг людей.
Эйвлин понял ее без слов и заслонил от взглядов толпы.
