– Зачем мне грин-карта?
– Чтобы ты могла остаться здесь, – терпеливо сказал Бен. – Чтобы я мог поднять этого ребенка.
– Перестань говорить «поднять ребенка», – отрезала Мэри, рассердившись. – Такое ощущение, что ты собираешь домик из конструктора лего. Словно это обычная производственно-техническая операция. Мы говорим о ребенке. Маленькой личности.
– Но ты не вырастишь его одна. Он и мой ребенок.
– Но ты не можешь принудить меня здесь остаться. – Мэри испугалась. Она уже пожалела, что сообщила Бену о ребенке.
– Я не буду принуждать тебя остаться. – Его голос смягчился, словно Бен почувствовал ее внезапный страх. – У меня нет на это права. Но я хочу, чтобы ты подумала об этом. Мое предложение выгодно нам обоим.
– Какую выгоду получу я? – отрезала она. – Я здесь никого не знаю. Не знаю, смогу ли устроиться в США на работу. Мне негде жить. У меня ничего нет.
– Ты можешь писать книги. – Бен засунул руку в карман и достал оттуда сложенный лист бумаги. Он протянул его ей, а затем сел и стал ждать, пока она прочтет.
Мэри смотрела на лист бумаги, словно на взрывчатку.
– Прочти, – мягко сказал он. Как только Мэри начала читать, у нее перехватило дыхание.
«Привет, Бен!
Признаюсь, что жутко злился, когда ты заставил меня срочно это читать, но теперь должен сказать, что я впечатлен. Писатель начинающий, и это хорошо. Рукопись нужно доработать, но мы готовы ее взять, если ты согласен организовать рекламную кампанию. Скажи ей, чтобы она дописала роман, а потом снова поговорим. Если конец романа будет таким же интересным, как начало, то мы его опубликуем.
P. S. Главный герой похож на тебя, Бен. Я хохотал. Твоя подружка молодец».
Это было электронное письмо, полученное вчера поздно вечером. Его прислал Бену всемирно известный издатель.
Мэри должна прыгать от радости, но почему-то вмешательство Бена показалось ей обидным.
– Итак, мой план таков, – сказал он, не давая ей возможности опомниться. – У меня огромная квартира. Мы с тобой будем жить вместе до тех пор, пока ты не получишь грин-карту. Я приглашу архитектора. Он разделит квартиру так, чтобы у тебя и у меня было отдельное крыло. Отдельное помещение будет у няни. Мы с тобой будем встречаться в центре квартиры. Это необходимо на случай визита представителя иммиграционной службы. Хайнц сумеет быстро привыкнуть к квартире, ты сможешь выгуливать его в парке.
– Ты хочешь, чтобы я жила в твоей квартире. – Мэри с трудом говорила.
– Тебе нужна помощь, – мягко сказал он. – Мне невыносима мысль о том, что ты останешься одна.
– Но женитьба…
– Я сделал тебе не совсем обычное предложение, – с сожалением сказал Бен. – Нам следовало бы подписать брачный контракт, но я доверяю тебе.
– С-спасибо.
– Я надеюсь, ты тоже мне доверяешь. – Он слабо улыбнулся. – И я не буду судиться с тобой за опеку над Хайнцем. Наш брак будет необычным, но у нас все получится. Мы поженимся ради тебя и ребенка. Я постоянно буду с вами контактировать.
– Зачем тебе с нами контактировать?
– Потому что ты вынашиваешь моего ребенка.
– Ты хочешь читать ему на ночь сказки и ходить на его школьные спектакли? Ты будешь менять ему подгузники и защищать от уличных хулиганов?
Мэри не понимала, о чем болтает. О каких школьных спектаклях идет речь? Бен всю жизнь избегает продолжительных отношений.
Она подумала о пещере, в которой был зачат их ребенок. Начало новой жизни. Результат единения двух людей. То, что предлагает ей сейчас Бен, положит конец их отношениям.
– Заниматься ребенком будешь ты, – тихо произнес он. – Если рядом будет няня, тебе не придется возиться с подгузниками.
– Ты не хочешь в этом участвовать?
– Ты сохранишь свое личное пространство, а я свое. – Помолчав, он добавил, но неувереннее: – Мэри, нас влечет друг к другу. Возможно, мы сможем сохранить отношения, если оба этого захотим.
– Ты будешь жить в одном конце квартиры, а я в другом?
– Мы будем ходить друг к другу на свидания.
Он шутит? Нет, Бен серьезен.
Он запланировал ее будущее. Она будет писать роман и заботиться об их ребенке. Он вложит деньги в рекламу ее книги. Она станет Мэри Логан – писательницей при поддержке империи Логан – и будет жить в Нью-Йорке. У ее ребенка будет няня.
И еще муж, к которому она станет ходить на свидания.
Мэри поежилась.
– Что случилось? – тут же спросил Бен, но она лишь махнула рукой.
– Немного тошнит. Оставь меня ненадолго.
– Мэри?
Ей вдруг стало невыносимо смотреть на Бена, и она почти бегом направилась к лесу.
Сначала Бен хотел пойти за ней следом. Мэри плохо себя чувствует. Она не должна быть одна.
Но она имеет право побыть в одиночестве. Ему придется привыкнуть к этой мысли. Он не станет докучать Мэри и не принесет ей вреда.
Бен вырос в семье, где запрещались любые нежности. Он даже не успевал привыкнуть к няням – так часто они сменялись. Однажды вечером отец пришел в спальню и увидел, что няня обнимает близнецов и желает им спокойной ночи. На следующий день ее уволили.
– Я не позволю женщинам делать моих сыновей мягкотелыми, – заявил отец.
В их доме не знали нежности и ласки. Их отец защитил себя деньгами и властью. Мать Бена и Джейка манипулировала мужем при помощи эмоций. Она защищалась от реальности, живя в иллюзорном мире, и Джейк научился делать то же самое.
В ночь, когда Бен не смог отличить притворство матери от искреннего проявления чувств, она умерла.
Со временем Бен отгородился от мира высокой стеной. Он не был безжалостен, как его отец. Он не играл чувствами других людей. Он просто спрятал все свои эмоции.
Ему было больно видеть страдания Мэри, но он знал, что не имеет права к ней приближаться. Он поможет Мэри материально, но, если она вдруг решит полагаться на него эмоционально, он не оправдает ее ожиданий.
Бен не имеет ни малейшего понятия, как воспитывать детей. Он только знает, что не может отпустить Мэри одну в Новую Зеландию.
Он терпеливо ждал ее возвращения, собрав остатки еды от пикника, загрузив каяк и убедившись, что вокруг не осталось ни следа от их пребывания.
Бен обожал это место за возможность побыть совершенно одному.
Вот только сейчас он не один. Мэри находится в нескольких шагах от него, ее тошнит.
Намочив пару салфеток в чистой речной воде, он отправился разыскивать Мэри. Она стояла на краю поляны. Она была бледна и дрожала, сердце Бена снова болезненно екнуло. Он хотел обнять ее и прижать к груди, но не решился.
