– Что ж ты-то, мил человек, не свалил? – иронически осведомился Виктор.
– Да как тебе сказать, Умник, – усмехнулся Кирза. – Свалил бы, так мне идти, почитай, некуда. Тут хоть жить можно, мелкие артефакты собирая да туристов выгуливая когда-никогда. А там, на Большой земле… ну что я там делать буду? На помойке бомжевать да милостыню просить? По-одайте бедному беженцу из Зо-оны, кто сколько сможет. Живем на вокза-але двадцать семей, на операцию дедушке, мутантами покуса-анному, поможите! – дурашливо пропел он на удивление хорошо поставленным голосом.
Виктор изумился. С такими-то данными да пропадать в Зоне.
– Запомни, парень, Зона такая штука – идти можно куда угодно, но только никуда не придешь… Я ведь как думал: пособираю артефакты, заработаю бабла, да и свалю. Денег хотелось… За чем в Зону идти, как не за баблом? Те, кто лезет сюда за приключениями на жопу, вовсе дураки… А я себя умным считал, ну как ты, Умник. Вот так с тех пор по Зонам и мотаюсь… Даже в африканской побывал… Не возражаешь, брат, если я закуру?
С чего такие церемонии, поначалу не понял журналист. Но когда, получив утвердительный кивок, мужик вытряхнул из кармана тощий кисет и натряс оттуда пахучей серой трухи, до Рузина дошло. Сталкер собирался курить «чертов табачок» – одну из зонных травок. Не «серый мох», конечно, и не «молоко змеи», но тоже зелье забористое.
Свернув козью ножку из клочка газеты, Кирза вытащил зажигалку. Виктор невольно замер. Зажигалка у оборванца была богатая – настоящее произведение ювелирного искусства. Солидная штучка с золотым корпусом, усыпанным зелеными и алыми камнями, складывающимися в российский герб, где вместо корон сияли искристые прозрачные камни. Что-то подсказало журналисту, что это не стразы.
Незнакомец покрутил ее в руках, откинул крышку, провернул колесико, полюбовался на язычок вспыхнувшего пламени, поднес к самокрутке и закрыл крышку, защелкнувшуюся с резким металлическим лязгом.
– Видал штуковину? – похвастался. – Еслюзив! Огниво ручной работы – никаких тебе пошлых пьезо или батареек – златоустовская сталь и кремень. Любую аномалию переживет. На три «трещотки» сменял в баре. Не в этом, Акбаровом, еще в старом. Камешки натуральные, не стекло паршивое… бриллиантики, изумрудики…
Виктор подумал, что лично он не стал бы светить столь дорогое изделие среди местного лихого и темного народа. Или это понты, а зажигалка сделана из стекляшек и позолоченной латуни? Хотя получить по черепу кастетом из-за подделки самоварного золота тоже радости мало…
– Да, память… Был сталкер Кирза, да весь вышел… Занесло, понимаешь, в места такие, что, может, их на самом деле и нет…
Мужик раскумарился, и его явно пробило на откровенность. Говорил он невпопад, но искренне.
– Бродил черт-те где с друзьями. Сова ведь говорил, чтобы повернул… А я уперся, мол, в Зоне нет обратных дорог… Даже когда вторая неделя пошла, не понял я ни хрена. Думал, может, в «серое марево» занесло, и мы кругами ходим или угодили в этот самый карман или пузырь, ну, ты слыхал, наверное? Сова-то толк в этом знал, он бы тебе лучше объяснил, но нет уж его, полгода как нет. – Кирза всхлипнул. – Да ведь с самого начала все не так пошло. Еще базу нашу кто-то разгромил… Водку выжрали, запасы растащили, все переломали – тайники искали… Мы, собственно, чего пошли? Хотели до Королева со стороны области добраться. Напел нам человечек из объединенного штаба, что есть к нему проход – клин чистой почти земли… Ну, Сова нашел человека, которому надо было вынести оттуда что-то важное на продажу – нашим, не нашим, извини, дело темное, не мое… И говорили же умные люди, что там ни хрена не найти, мол, остались одни руины. Ну да что уж теперь? – рассмеялся старик. – Опять же в Подольске совсем горячо стало. Много братьев-сталкеров погибло, развелось дряни всякой, словно мух на помойке… Дошло до того, что люди среди бела дня пропадать стали, а потом ночью возвращаться. И это не сказочки про упырей да зомби… А то, что есть вещи похуже зомби, так я не подумал… В общем, пошли мы. Решили пройти, так сказать, через черный ход, да и натянуть нос Зоне-матушке…
Бормотание «бича» как-то странно убаюкивало, проходя, как фон, не давая ни сосредоточиться на отдельных словах, ни даже понять, о чем речь. Отдельные слова вроде понятны, но вот о чем речь, не понять, хоть тресни!
– Так вот, я и говорю… когда я увидел те развалины, – выхватил Виктор из общего потока конец фразы. – Скажу тебе, поглядишь на них и поверишь черт-те во что… Построены непонятно как. Архитектура крученая-верченая… И главное, все как один новенькие, будто только построены – это крайние. А другие – словно сто или больше лет простояли…
Кирза раскраснелся. Глаза его расширились, грудь бурно вздымалась.
– Но что интересно, на стареньких имелись антенны какие-то – с растопырками и решетками на концах… Мозаики там еще внутри были, словно звезданутый художник их делал.
– И где ж те развалины? – заинтересовался Виктор.
А про себя подумал, что сейчас собеседник попросит промочить горло, и станет ясно, что мужик таким вот нехитрым способом добывает деньги на выпивку, развлекая собеседников баснями о загадках Зоны.
Но Кирза лишь усмехнулся:
– Точно не скажу, но если верить подсчетам Совы – этак в пятистах кэмэ восточнее нас…
– Да ну? – Рузин приподнял брови.
– Ну да! – ответил сталкер. – А ты что думал, или все сталкеры, что пропали, в «хладках» сгинули или тварям на корм пошли? Кто-то ведь и заблудиться мог, просто ушел и не вернулся. Потому как на самом деле у Зоны границы нет, понимаешь?
Журналист кивнул. Ничего нового он, в сущности, не услышал. В среде тех, кто жил и работал в Зоне, любой, и около нее, ходили эти странные невнятные байки. Сталкеры, сектанты, ученые и, что удивительнее всего, военные, нет-нет, да и проговаривались про то, как обычный вроде маршрут заводил черт-те куда. То в древние дебри, казалось, не знавшие человека, то в бесконечные болота, уходившие невесть куда, то на развалины больших городов с остовами небоскребов, выглядящих так, словно над ними пролетели многие века. Причем всяческие надписи непонятным шрифтом и уцелевшие там остовы машин вызывали вопросы, откуда это все взялось?
Кто-то вспоминал о людях в доспехах и с мечами, нападавших на них, кто-то показывал монеты с ликами неведомых владык, а кто-то – книги на неизвестных языках… Причем люди серьезные рассказывали, как подчеркивали оставшиеся анонимными аналитики, не склонные ни напиваться, ни потреблять разные зелья, на какие так богаты «особые геоаномальные области».
Да ведь и сам Рузин этими вещами интересовался, ружья вот необычные ищет.
Он поглядел на что-то бормочущего Кирзу и некстати вспомнил рассказ некоего вольного бродяги, по совместительству осведомителя ФСБ, про то, как к ним в лагерь повадились какие-то странные сталкеры. Говорили с акцентом, хотя все больше помалкивали, приносили невесть какие артефакты, за которые просили золото по весу, а потом пропали. Причем один во время драки в баре потерял патрон. Без маркировки, но с вольфрамовой пулей неизвестного на Земле калибра 8,7 миллиметров.
