– В каком смысле? – не понял Виктор.
– А вот сейчас и посмотрим. Иди за мной, медленно и аккуратно. Наталья, ты тоже можешь прогуляться.
С этими словами Дракон двинулся через кусты. То, что он искал, обнаружилось через тридцать метров, под большим выворотнем. Некрупная самка чупакабры серо-буроватой окраски была облеплена полудюжиной попискивающих котят. Все они были разного цвета, одни еще слепые, другие с широко открытыми глазами. Маленькие пушистые комочки прижимались к теплым бокам матери.
Дракон остановился рядом с логовом, не пересекая некоей невидимой черты, а Наташа присела на корточки, и ее взор встретился со взглядом клыкастой кошки. И журналист мог бы поклясться, что обе дамы о чем-то говорили.
– Вот он, – прошептал старатель, указывая на одного котенка – угольно-черного, с широкой белой полосой вдоль всей спины. – Видишь? Это альфа-форма.
Виктор покачал головой. Трудно было поверить, что этот маленький комок шерсти с едва открывшимися глазами и есть будущий лев Зоны вроде Пирата.
Некая тревога коснулась его души.
– А их папаша на нас не нападет?
– Нет, они ж чуют, что мы с миром. И котят забирать не будем.
Как всякий знает, детенышей чупакабры можно или украсть, или отобрать, убив обоих родителей. Или получить, если мать отдаст кого-то сама.
– Ладно, пошли…
* * *
Они двинулись дальше.
Впереди посветлело, деревья, заслонявшие собой низкое небо, заканчивались. Стали попадаться первые свидетельства того, что до осколков цивилизации осталось немного.
Попался остов «Гелендвагена», проржавевший насквозь. Чуть в стороне, заросшая молодыми деревцами, торчала разрушенная подстанция.
Дракон с тревогой отмечал, что его спутники расслабились.
Так нередко бывает – после первых часов и дней, когда напряжение дает о себе знать, а видимых опасностей нет, и теперь человек просто не успевает адекватно реагировать на внезапно появившуюся угрозу. А ведь Зона может пропустить искателей хабара и один раз, и десять, а на одиннадцатый ударить беспощадно и смертоносно.
Вот и сейчас они уж больно спокойно идут, слишком спокойно. Уж чересчур спокойно. Того и гляди сука-стерва Зона подкинет что-нибудь гадостное.
Совсем скоро они в этом убедились.
В очередной раз повернувшись, Дракон, похолодев, обнаружил, что шедший замыкающим Штык отстал метров на сто и свернул куда-то с тропы, неуверенно передвигая ноги.
– Стоять! – скомандовал он подчиненным. – Штык, быстро сюда!
Но тот не обратил внимания на приказ, по-прежнему равномерно вышагивая.
– Умник, Зубр, догоните!
Оба ринулись следом за Штыком, но не успели. Когда до сталкера оставалось всего метров десять, Штык вдруг споткнулся на ровном месте, упал на колени, что-то вскрикнул, а потом уткнулся носом в землю. Его могучая фигура задергалась в судорогах и замерла.
– Штык-брат, ты чего? – в полной растерянности осведомился Зубр, но вдруг лицо его перекосила ярость, и он взвыл: – А, бл…!!!
На бритом затылке лежащего на земле здоровяка сидело, наливаясь кровью, нечто размером с майского жука, но густо-красного цвета.
– Уууу! – Сталкер, прежде чем кто-то успел сообразить, обрушил на уже одеревеневшую шею приятеля приклад. Потом еще. И еще, пока Виктор не вырвал автомат, а подоспевший Паровоз не схватил его за плечи и не оттащил подальше.
На приобретшей синеватый оттенок коже Штыка остался лишь буро-красный след раздавленного мерзкого насекомого.
Пурпурный клоп – мелкая и страшно ядовитая тварь-гермафродит в хитиновом панцире. Завезли его сюда из Самаркандской Зоны, и он, почти вымирающий на родине, тут вполне прижился.
Эта сволочь была очень редкой – к огромному счастью жителей Зоны. Штыку просто дьявольски не повезло: клоп обычно не пускал в ход свое хвостовое жало, довольствуясь кровью жертв. За исключением пяти дней в году, когда наступал период размножения. Тогда он выбирал животное или человека, вонзал жало, вливая в тело яд, и парализованная, лишившаяся разума жертва сперва забиралась в какое-то глухое место, а потом умирала. После чего клоп откладывал мириады яиц в ее плоть, и на трупе кормились новые поколения личинок.
– Н-да, – покачал головой Шамиль. – Жалко парня.
– Да, вот же не повезло хлопцу! – высказался Паровоз.
Они постояли так с минуту. Потом, что-то прошептав сквозь зубы, Паровоз вытащил из рюкзака титановую саперную лопатку и принялся остервенело рыть землю.
Могилу рыли по очереди – неглубокую и вряд ли хорошую защиту от тех же волкунов, от одичавших собак, а тем более от трупного червя. Но просто так бросить тело своего было просто выше сил для всякого, кто по-настоящему стал членом сталкерского братства.
На грудь Штыку опустили его армейский жетон с эмблемой морской пехоты и личным номером и положили его пистолет.
Над могилой распили бутылку водки из рюкзака погибшего, все остальное было распределено по разгрузкам и вещмешкам живых.
– Ну как, ребята, – спросил, поднимаясь, Дракон. – Как самочувствие?
– Нормально, – ответил за всех Паровоз. – Когда выступаем?
– Прямо сейчас.
Дальше шли еще осторожнее. Из перелеска выбрались через полчаса, уже на закате. Ночь провели в одном из тех заброшенных зданий, что порой встречались на их пути. Забрались на чердак, втащили приставную лестницу и прокемарили всю ночь.
Виктору выпало дежурить с полуночи до трех, и он провел их без сна, вздрагивая от непонятных звуков. И как не пугаться? Путь только начался, а у них уже потери.
Штык, сталкер, топтавший две Зоны в общей сложности пять лет, умер всего-навсего из-за того, что не надел капюшон. Это при том, что в их команде собрались бойцы, знавшие про Зону и Внешнее Кольцо и его опасности все или почти все.
Но как только его сменил Зубр, Рузин забылся тяжелым сном без сновидений.
Глава 2
Отряд цепочкой вошел в сосновый лес и начал осторожно углубляться в чащу. Насколько Виктор помнил карту, они шли самой короткой дорогой. Тишину нарушали только шорох деревьев, шум ветра и воронье карканье.
По пути их штатный следопыт Паровоз внимательно изучал следы на рыхлом песке. По отпечаткам лап было видно, что пробегали здесь самые обычные лесные животные. Несколько зайцев, белки или мыши, одинокая чупакабра. Никого, кто мог бы оказаться по-настоящему опасным – ни обычных волкопсов, ни крайтеров, ни гиенодона – нового, но уже зарекомендовавшего себя с худшей стороны мутанта. Не мелькали на ветках деревьев белки, не звучал непременный утренний гомон птиц. То ли их учуяли, то ли просто разбежались. Что-то больно здесь тихо.
Взгляд его скользнул по вершинам холмов. Для засады место в самый раз. Правда, оттуда их можно достать только из «СВД» или пулемета.
