Книга Семейное дело, страница 37. Автор книги Вадим Панов, Андрей Посняков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Семейное дело»

Cтраница 37

– Чайку? – нехотя осведомился Губин. Ну, потому, что негоже гостя не угостить – в старину бы не поняли.

– С удовольствием.

– Маша, будьте добры чаю. – Директор отпустил кнопку интеркома и перевёл взгляд на посетителя. – С какой заботой прибыли, Сулейман Израилович?

– Вы не поверите, Дмитрий Юрьевич, – без заботы, – обаятельно улыбнулся Кумарский. – Руководствуясь исключительно любознательностью.

– Извините? – не понял Губин.

– Занявшись реставрацией…

– Реконструкцией…

– И ею тоже, – не стал протестовать Небалуев. – Так вот, плотно занявшись ими, я волей-неволей погрузился в историю Озёрска и постепенно очаровался ею во всех… гм… всех смыслах. И в конце концов решил обратиться к тому, кто знает Озёрск лучше всех.

– Обратиться с чем? – осведомился вконец запутавшийся директор.

– Со всем, – проникновенно произнёс архитектор. – Я хочу говорить обо всём. Мне интересно…

Кумар, естественно, обратил внимание на странную смерть бомжа на территории городского музея, однако повседневные дела вскоре отвлекли его от судьбы Коряги, и через пару дней архитектор махнул на неё рукой. Не в последнюю очередь и потому, что никаких подтверждений насильственной смерти Коряги не было – полиция молчала, а слухам шас доверял в редчайших случаях. И лишь рассказ прораба о странных ощущениях рабочих заставил Кумара собраться.

Возбуждённый Сулир тут же связал убийство бомжа с активностью вокруг стройплощадки и решил выяснить, что именно искали в музее убийцы Коряги. С тем и заявился к директору, рассудив, что руководителю музея, да ещё и влюблённому в свою работу, не составит труда разобраться, в каких фондах покопались неизвестные.

Как всякий шас, Кумар обладал запредельно скверным характером, мог вывести из себя даже Спящего, причём не пробуждая, однако в интересах дела умел быть и обаятельным, и терпеливым, и остроумным. Тем более весёлых историй из жизни Сулир знал огромное количество, а в случае необходимости и привирал без колебаний…

– И вот торжественный день, приезжает заказчик, за ним десяток инвесторов, от «Бентли» и «Роллс-Ройсов» у подъезда в глазах рябит, телохранители теряются в сигарном тумане. Первый этаж вылизан до блеска: мрамор, бронза, витражи – настоящий дворец. Заказчик доволен, как морской слон у ведра с морской морковью, у инвесторов от улыбок скулы сводит. Заказчик сообщает: «А теперь вы должны оценить потрясающую панораму с крыши…» Они движутся прямо, потом берут левее…

– Не может быть, – простонал догадавшийся Губин.

– Я видел своими глазами! – с истинно шасской честностью сообщил Кумар. – Потом они взяли правее, потыкались в стены и только тогда выяснили, что…

– Не может быть!

– Архитектор позабыл о лифтах!

– А как же заказчик попадал на крышу раньше? – отсмеявшись, спросил Губин.

– На временном грузовом лифте, – объяснил Сулир. – Который к стене пристраивают. – Выдержал паузу. – В девяностые за такое могли вывезти в лес… В багажнике… Чужой машины…

– У архитекторов нелёгкая работа, – произнёс директор.

– Опасная, – не стал скрывать Кумар. – Но и в музее тоже…

– А что в музее? – навострил уши Губин.

– Вы, Юрий Дмитриевич, фонды давно проверяли? – с небрежной серьёзностью осведомился Кумар.

– А при чём тут фонды?

– Так ведь у вас недавно попытка кражи была…

– Что вы имеете в виду? – удивился директор.

– Бомж к вам пытался залезть.

– Якобы пытался.

– А может…

И шас изумлённо замолк, случайно глянув на висевшую между книжными шкафами картину, изображающую самый выдающийся для района эпизод революции и Гражданской войны – прибытие в Озёрск Льва Троцкого.

В 1918 году грозный предреввоенсовета отправился на бронепоезде по фронтам, и надо же такому случиться, что стрелочник запутался в ночи и отправил состав на боковую ветку, в Озёрск. Стрелочника потом повесили как гидру контрреволюции, а в Озёрске Троцкий собрал митинг – раз всё равно приехал, – по итогам которого распорядился расстрелять полсотни человек: купцов, инженеров, учителей и священника. Местный палач Лациньш распоряжение в тот же день выполнил, присовокупив к обречённым членов их семей. Вот и получилось, что ошибка стрелочника стоила жизни не только ему, но и полутора сотням озёрцев.

Однако внимание Кумара привлёк вовсе не «лев революции», разевающий рот в плотном окружении плечистых латышских карателей, а высокий черноволосый мужчина в белом френче, рассеянно слушающий выступление, прислонившись к дереву, и стоящий рядом с франтом матрос в чёрном бушлате – тоже высокий, тоже брюнет, но выглядящий несколько проще. И в парочке этой обалдевший Сулир углядел не кого-нибудь, а самого Сантьягу, комиссара Тёмного Двора, и его верного Ортегу.

А вот Губин заминку собеседника расценил совершенно иначе.

– Сулейман Израилович, вы упомянули, что нужно проверить фонды. Вы просто так об этом вспомнили, или…

– Да, у меня есть высокопоставленные друзья, – невпопад брякнул Кумар.

Невпопад, но на удивление удачно.

– Хотите сказать, что должна нагрянуть проверка? – При всех своих достоинствах директор озёрского музея страдал комплексом жителя маленького городка и сильно пугался высокого начальства.

– Э-э… – Шас собирался сказать нечто совершенно иное, однако молниеносно перестроился и придумал новую версию: – Когда вы воевали с Чикильдеевыми за усадьбу…

– Я пытался её спасти.

– Они тоже не сидели сложа руки и закинули – анонимно, конечно, через подставных лиц, – пару кляуз на вас.

– Вот мерзавцы.

– Кляузы вылёживались, но это убийство дало им толчок к движению.

– Корягина убили?

– Только никому ни слова.

– Могила, – пообещал Губин. – То есть проверке быть?

– Я ничего такого не говорил, – округлил глаза шас. – Но рекомендую тщательно проверить фонды. Особенно связанные с усадьбой и вообще – с семейством Озёрских.

– Спасибо, Сулейман Израилович. С меня причитается.

Дмитрий Юрьевич окончательно уверился, что знаменитый архитектор решил просто помочь ему, как интеллигентный человек интеллигентному человеку. Не все же они, в Москве, прощелыги? Должны же среди них и нормальные остаться!

– Не стоит, мой друг, не стоит. – Шас поднялся. – А теперь позвольте откланяться…

Он снова покосился на картину и с облегчением вздохнул: нет, не Сантьяга! Даже совсем не похож. А об Ортеге и говорить нечего – разве ж этот размазня-матросик – Ортега? Да и что им делать в провинциальном городишке в далёком восемнадцатом году прошлого века?

* * *

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация