– Ничего я не спрашивал, – налил себе еще минеральной воды боцман, – тебе показалось.
«Неужели эта сопля реально томатный сок с водярой хлещет? – подумал в ужасе Джек. – Да ему же с детского шампанского плохо будет».
Шаблоны бывалого боцмана рвались в клочья, усеивая ментальный пол кусочками растерзанных представлений о жизни.
– Все, – щелкнул тумблером отключения приборов, сказал Травкин. – Можешь одеваться и быть свободным.
– Настоящая свобода в душе, – поджав губы, пафосно сказал Ульрих. Кацман тихо завыл, а его брат только рассеянно кивнул.
– Значит, так, – решился на выпад боцман, подтаскивая к себе за грудки обалдевшего вампира, – с момента старта ты переходишь в мое личное пользование до особых распоряжений капитана. Если выучишься и освоишься быстро, так и быть, я отпущу тебя живым на твое рабочее место. Но в первом рейсе ты полностью мой, от кончиков волос до твоей бледной тощей задницы…
Он еще даже не успел договорить, как Ульрих, злобно зашипев, с нечеловеческой силой отшвырнул Джека к стене.
Сползая по ней, Кацман с уважением подумал, что парень не так уж безнадежен.
– Только попробуй, – с сильным немецким акцентом прошипел вампир. Его клыки удлинились, глаза полыхнули красноватым огнем, а черты лица заострились.
– Ты не безнадежен, – потирая ушибленную голову, отклеился от стенки Кацман. – Но предупреждаю: еще раз заведешь свою пластинку про несчастную жизнь, я тебя лично на паровой котел насажу по самые клыки. Понял?
Ульрих кивнул, приобретая нормальное, даже слегка виноватое, выражение лица.
– У нас нет парового котла, – шепнул на ухо Травкин своему брату, когда вампир вежливо решил подождать за дверью. – Ты его сам и пропил. На кастрюлю, что ли, сажать будешь?
– Надо будет, и на кастрюлю посажу, – буркнул Джек. – Если по-другому не заткнется.
Док тяжело вздохнул. Он знал своего брата лучше остальных, а потому горячий вечер без свечей вполне мог оправдаться.
Заведение быстрого питания где-то у ремонтных доков.
Примерно то же время
Немолодой, коротко стриженный мужчина вразвалочку подошел к одному из столиков, за которым скучал с чашкой дешевого кофе интеллигентный молодой человек в темных очках. Мужчина в комбинезоне ремонтника потер испачканные в чем-то маслянистом руки о свою одежду и надтреснутым голосом обратился к молодому человеку:
– Не занято?
– Я жду друга, – не глядя на подошедшего, ответил тот.
– А мы уже друзья? – старик тихо захихикал. – Друзей я в таких местах не принимаю.
Интеллигент поднял взгляд на ремонтника, подумал несколько секунд и неуверенно кивнул на стул напротив.
– Садитесь, – тоном аристократа сказал он, инстинктивно отодвинувшись назад.
– Какие новости?
Старик без стеснения забрал у молодого человека его порцию кофе и пододвинул к себе грязную пепельницу. Достав дурно пахнущие сигареты, он закурил, стараясь выпускать дым в лицо собеседнику.
– Никаких, – поморщившись, очкарик разогнал дым холеной рукой. – Почти никаких.
Старик-ремонтник крякнул, делая большой глоток кофе.
– Агент на корабле молчит. Прошло уже достаточно времени, чтобы я советовал отменить операцию. Стоит признать, что и в этот раз у нас ничего не получилось.
– Пока что приказы тут отдаю я, – ледяным тоном сказал старик, не поднимая взгляда на собеседника. – Какая именно информация последний раз поступала с Астарты?
– С тех пор, как капитан обновил команду, никаких. В том числе, и от нашего агента на борту. Мы не знаем, получилось ли у него выскрести из корабельного искина хотя бы записи о последних полетах, не говоря уже о том, чтобы у него появилась информация, которая нам нужна.
– Агент жив?
– Да, его видели сегодня.
– Значит, операция продолжается, – удовлетворенно выдохнул дым старик. – Пока есть хотя бы один шанс, я не отменю задание и не стану давать приказ на включение режима уничтожения у агента.
– Голова капитана Ричмонда – это не корабельный искин, – обиженно поджал губы очкарик. – Может потребоваться время.
– А мы торопимся? – удивленно взглянул на него старик. – Лично я – нет.
Он сладко улыбнулся, глубоко затягиваясь дешевым табаком. Окурок почти обжег ему пальцы, когда старик все же смял его в пепельнице.
– Я просто думал, что… – смутился молодой человек.
– Приказа думать я тебе не давал, – отрезал старик. – Без тебя умных до хрена, сопля инкубаторская. Думать он тут решил, блядь, посмотрите на него!
Интеллигент покрылся красными пятнами, но промолчал.
– В общем, так, – жестко произнес старик, – Ждем вестей от нашего агента. Рано или поздно он выйдет на связь. Я не верю в то, что он внезапно начал проявлять участие или перешел на сторону капитана Астарты, а это значит, что он с нами свяжется. Надо дать время на адаптацию, время на полное сращивание вложенных программ и распаковку спящих модулей. Слишком рано пока хоронить мертвецов.
Старик мерзко захихикал. Внезапно он резко встал и поплелся к выходу, переваливаясь с ноги на ногу, словно инвалид. Со стороны могло показаться, что у старика вместо ног протезы, или что он безумно устал со смены в ремонтных доках. На самом деле и то, и другое было почти правдой.
Глава 12
«Астарта»
Кацман. Похмелье
Мама, я не могу больше пить
Мама, я не могу больше пить
Мама, позвони всем моим друзьям
Скажи – я не могу больше пить
Вот она – пропасть во ржи
Под босыми ногами ножи
Как достало жить не по лжи —
Я не могу больше пить
Аквариум – Мама, я не могу больше пить
Кацман открыл один глаз. Судя по его ощущениям, это был третий глаз, возникший прямо посреди лба и обозревающий обстановку с высоты тонких миров. Боцман вслепую потянулся за бутылкой местного самогона из еловых опилок и птичьего помета, нашел емкость и лихо опрокинул ее в рот.
Во рту не появилось ни капли живительной влаги. Так и не разлепив ни одного глаза, Джек потряс бутылку в рот, даже облизнул горлышко, но, убедившись в бесполезности своего занятия, разом открыл оба глаза.
Неяркий свет технического отсека показался боцману солнцем Магарры, вошедшем в зенит, и ослепляющим своими жестокими бело-голубыми лучами.
В голове тут же появилось тиканье часов, отмеряющих последние секунды жизни боцмана. Взгляд осоловевшего бедолаги уперся в кривую и помятую этикетку на бутылке, которую он все еще продолжал держать перед раскрытым ртом.
