Гай меланхолично кивнул. Его синие, как небо, глаза затуманились
– Я тут хотел тебе кое-что рассказать, – внезапно посерьезнел Джек, меняя неприятную для них обоих тему о том, почему на самом деле не пьет Гай. – Вчера Анна притащила на борт какого-то хреногрыза, ты его еще не видел?
Гай кивнул.
– Видел. Даже осматривал. Сразу скажу – жрать или гнать из него самогон не выйдет. Он из расы вампиров, причем, ты не поверишь, самых настоящих, но в данный момент жизни сидит на строгой диете и не употребляет кровь.
Джек удивленно приподнял брови.
– Водка с томатным соком, – ответил на его немой вопрос Гай. – И никаких звездей.
Кацман сначала пригорюнился. Обнаружение на борту прямого конкурента в алкогольной сфере его резко не устраивало. Но с другой стороны, теперь могла завестись и неплохая компания. Последняя мысль его немного порадовала – все-таки, случись такое, как сегодня утром, ему уже не придется тащиться к брату и ломать зрение при виде этой блядской абстракции на двери.
– Ты сочтешь меня параноиком, но тут еще вот что…
Гавриил Травкин торжественно не стал озвучивать, кем именно, как давно и по какой причине он мог бы счесть Кацмана, что и спасло ему приличное количество времени и сохранило целым нос, который и так страдал от ежедневного приема паров тлеющих дурманов.
Джек спокойно поведал брату о своих подозрениях, с которыми пока предпочел не ходить к капитану.
Глава 14
«Астарта»
Джек и Гавриил. Спарринг
We are the hammer of the gods, we are thunder, wind, and rain!
There you wait in fear with swords in feeble hands
Manowar «Warriors Of The World»
Борт рейдера «Астарта».
11:00 по корабельному времени,
где-то в гиперпространстве…
Кацман был почти счастлив, несмотря на то, что был трезв. Он находился очень далеко от любой обитаемой планеты, занимался любимым делом и уже несколько часов не видел Ульриха. Боцман наслаждался чтением старенькой, еще бумажной, книжки, в которой, судя по названию, не было ничего скабрезного. Сие могло бы удивить каждого, кто не знал боцмана чуть лучше простого собутыльника. И не смотря на то, что многие считали, будто достаточно познали душу повелителя спирта, действительность, как правило, немало удивляла их впоследствии. Джек лежал на узкой кровати в своей каюте, заложив одну руку за голову, и с увлечением постигал «Собрание сочинений Кафки: философия древности или выдумки историков». Черная футболка задралась на животе, что позволяло без помех иногда нервно почесываться, когда рассуждения на страницах старенькой книжицы делали особенно крутой поворот, не позволяя боцману сходу осознать всю глубину заложенных туда авторских мыслей.
Сам Кафка, впрочем, не имел к данному изданию никакого отношения, но некий исследователь мифологии прошлых веков взял да и поставил вопрос о существовании данного человека ребром. Мол, а был ли мальчик? И не был ли он девочкой?
Окончив полагающиеся по должности проверки, контроли и наблюдения, Джек вернулся к себе, с удовольствием отметив, что беднягу Ульриха до сих пор тошнит протухшим соком, и возвращаться в поле зрения Кацмана тот не собирается. Капитан, как и его старпом, были заняты повседневными делами, в том числе, проверкой груза, пропитых Кацманом деталей и подсчетом грядущих люлей в адрес боцмана, его брата, нового члена экипажа и самой космической пыли за бортом.
Пыль равнодушно взирала на несущийся в гиперканале кораблик с безразличием Будды, наблюдающим за копошением человечков на планете Земля. Ну, если допустить реальность Будды, конечно. Некоторые так вот до сих пор сомневаются, а некоторые уже и лайнер строят прогулочный, вроде как, к планете, где и обнаружили следы пропавшего в Нирване бога.
Впрочем, сам Будда при жизни себя считал обычным философом, да и найденные следы напоминали оставленные в спешке отпечатки удирающего босого человечка, изрядно припадающего на левую ногу. Но кого это волновало, в самом-то деле!
Подумав об этом связи с особо лихо закрученным предложением в книге, Джек сдвинул брови и почесал голый живот.
В этот момент дверь каюты распахнулась, и на пороге возник зеленоватый фон Цепеш. Он что-то пробулькал в адрес боцмана, заставив его издать ленивое:
– И чего?
– Ты читаешь на старонемецком? – членораздельно произнес вампир, даже немного отвлекшись от своих проблем. – Ты?!
– Ага, я умею читать – сюрпрайз, упыреныш! – едко отозвался боцман, поплевав на палец и переворачивая очередную страницу. На Ульриха он даже не взглянул.
– Но как ты-то можешь читать Кафку? На немецком!
Лицо вампира покрылось бледными пятнами, которые особенно выгодно смотрелись на фоне зеленоватой кожи.
– Да сам удивляюсь, – пробубнил боцман. – Слушай, хер клыкастый, – беззлобно и немного лениво продолжил он, глядя на стоящего в дверях Ульриха безразличным взглядом, – у меня детство было суровое. И тяжелое, – добавил он. – Когда пришло время идти в школу на моей планете, там были книги только на немецком. Читать я умею только на нем.
Боцман заложил закладку в книгу, потянулся и встал с кровати.
– Шутка, я вообще не умею читать. Это я картинки рассматривал.
Он похлопал вампира по плечу с дружеской улыбкой.
– Это… Там…. – начал заикаться Ульрих, показывая на выход. – Тебя там Док спрашивал.
– Зачем? – удивленно приподнял брови боцман. – У него опять завяли все образцы флоры и ему не на ком испытывать очередную дымящую бурду? О, – озарило его, – так ты от Травкина! А я-то думаю, чего такой зеленый.
Ульрих поджал губы, вздернув узкий, но гордый подбородок.
– Я у него лекарства просил от тошноты. Укачало меня.
– Да ладно? – притворно удивился Кацман, – а я и не заметил.
Издав какой-то шипящий звук, вампир собрался, было, дать достойный ответ невежде, осмелившемуся читать книги на его родном языке, но в этот момент к его горлу снова подкатил противный комок, и бедняга фон Цепеш опрометью бросился в санблок каюты боцмана, припечатав того к стене.
– Эх, молодежь, – потирая ушибленное плечо, произнес Джек, – говорил же я ему, нехер жрать всякое говно.
Сокрушенно покачивая головой, он направился к Травкину. Ульрих остался в пустой каюте, где не было ничего, кроме огромного собрания старых и никому неинтересных книг, примерно на пятнадцати языках, живых и мертвых.
«Пусть ребенок порадуется, – думал Джек, – когда заметит это месиво на моих полках. А вот толкаться надо его отучать, совсем совесть потерял, так и чего ценного может грохнуть, когда я это ценное под курткой потащу на борт».
Нарисовав в голове красочную перспективу лишения «ценного», Кацман внутренне содрогнулся, полностью уверившись в том, что срочно отучит молодежь от дурных привычек. Или удалит молодежи пару лишних зубов…
