– Да что ж ты не сдохнешь-то никак, – пытаясь скрывать за напускной злостью волнение, бормотал под нос Джек, осторожно и слегка трясущимися руками отковыривая от стены транспортировочную платформу. – Плазмометом тебя, что ли, теперь отсюда выплавлять, дура.
Дура молча лежала под мутно-желтым колпаком «холодильника», от чего ее лицо казалось болезненным и неестественно желтушным. Закрытые глаза Елены не могли ответить уничтожающим взглядом своему старому знакомому, которому пленница вряд ли желала чего-то лучшего, чем быть заживо съеденным тараканами-мутантами, или стать навсегда невосприимчивым к любому виду алкоголя или наркотиков. Впрочем, эта беспомощная девушка с длинными светлыми волосами в свое время пожелала Джеку и не таких милых кар, как смерть от насекомых и пожизненная трезвость. Справедливости ради, стоило учитывать, что, отчасти, она была сама виновата в том, что нынешнее состояние Кацмана редко хвасталось отметкой «полутрезв».
Старая история короткого, но весьма бурного романа Блэк Джека и Елены Прекрасной, как он ее когда-то называл, давно должна была покрыться тленом безысходности в сердце сурового и беспринципного Кацмана, да вот что-то никак не покрывалась. Наоборот, история раз за разом проигрывалась в те короткие секунды перехода от отметки «первая рюмка» до отметки «полный пиздец».
Где-то в глубине своей черной и, по мнению религиозного Гая, давно пропитой души Кацман до сих пор не мог простить Бездне, себе и особенно Елене окончания их истории. И, вроде бы, все было понятно с самого начала, но вот покоя это Джеку не приносило до сих пор.
Неуловимый пират, гроза и ужас этих же пиратов, свободный торговец, убийца и психопат, каким зарекомендовал себя Кацман еще до знакомства с Ричардом, умудрился «случайно» познакомиться в одной из горячих точек на карте отдаленных планет Протектората с умной, молчаливой и на удивление понимающей женщиной, способной держать в руках что-то стреляющее не только плазмой.
Кацмана срубило наповал осознание, что эта странная блондинка с древним именем не просто не боится его, а еще и выражает откровенную симпатию потерянному для всего общества человеку.
Елену же, по ее словам, привлекла свобода решений Джека, его способность не говорить, а делать: брать то, что он хотел и не смотреть назад, в превентивных целях сжигая не только все мосты за собой, но и чужие переправы.
Она гасила его неудержимое пламя, он вливал в нее некую долю первобытной свободы. Почти идеальная пара, не считая того, что Кацман был Блэк Джеком, а Елена Прекрасная оказалась капитаном внутренних войск Протектората, отправленная за этим самым неуловимым Джеком, засевшим в заднице правительства, как огромная волосатая заноза.
В тот день, который Кацман запомнил до мельчайших подробностей, она стояла перед ним, смущенно улыбаясь, и держала у виска пистолет.
– Такая работа, – сказала она, – но если бы все было не так, может быть… а может и не быть, – холодно закончила капитан Владленова.
– Иди в задницу, – огрызнулся Джек и растворился в воздухе. Проекция его изображения оказалась отличным симулятором присутствия, а Кацман не зря носил имя Блэк Джека.
– Едрена в душу корень мать, – криво повторил боцман ругательство своего брата. – Ну какого же хера ты не оставишь меня в покое, дура?
Приговаривая все это, Джек уже отклеил от стены трюма большую часть поврежденной капсулы и теперь старался оторвать остальное. Желательно, но не обязательно, без повреждений тела самой замороженной пленницы.
– Да и хер с тобой, – буркнул он, – Гай кого хочешь соберет.
Кацман уперся ногами в пол и изо всех сил рванул на себя «холодильник». Послышался треск, хруст и легкий звон, но «ручная кладь», как обозначил прибывший груз корабельный искин, стала действительно ручной, поместившейся в руках Джека уютной ледышкой.
– Разожралась ты, мать, – крякнул он, едва не осев на пол. – Тюремная баланда пойдет тебе на пользу.
Охая под весом тела и стараясь не отморозить рук, он активировал экстренный подъемник на верхнюю палубу, поближе к медотсеку, одновременно послав вызов Гаю, чтобы тот готовил автохирург к разморозке живого тела.
Травкин спокойно смотрел на всклокоченного Кацмана, вломившегося в его вотчину.
– Курьерская доставка? – приподняв одну бровь, осведомился он, стряхивая пепел тонкой сигареты в какую-то медицинскую плошку на столе. Гавриил выглядел крайне уставшим. Сборка андроида заняла у него кучу времени, а постоянные попытки Анны отправиться к ее электронным праотцам совершенно вывели Дока из себя. Но после серии вполне человеческих методов спасения Уискер он смог стабилизировать состояние старпома до стабильно тяжелого. Главным в этой фразе было именно то, что состояние оставалось, все-таки, стабильным, а уж тяжесть должна была вот-вот перейти в среднюю с последующими стадиями перехода к полному порядку.
– Угу, на старости лет решил подработать, блядь, – мрачно высказался Джек. – Куда ее?
– Неси в «трешку», там один реанимационный блок, не ошибешься. Вон тот, – Гай кивнул в сторону, – у него крышка открыта уже. А ты, братец мой хиленький, чего ж платформу с автохирургом в трюм не взял? Или пропил уже?
Кацман широкими шагами прошел к третьему блоку, мельком бросив взгляд на Анну за стеклом работающего второго блока.
Уискер казалась мертвой. Бледное лицо, растрепанные волосы, какие-то трубки и датчики, подведенные к обнаженному телу, мигание приборов, тихое урчание автохирурга…
Джек запнулся на ровном месте. Что-то было не так, как он думал или представлял. Уложив Елену в реанимационный блок, он аккуратно закрыл крышку импровизированного саркофага и беспомощно посмотрел на брата, не желая признаваться в малодушии. Джек ничего не пропивал, он хотел лично доставить пленницу либо в камеру, либо в медотсек.
– Просто запусти, – вяло махнул рукой Гай, – программу я уже выставил. Если ты по дороге не отколол от этой девушки кусков, машинка все сделает сама. Через три-четыре часа можно будет доставать готовый сэндвич.
– Сам ты бутерброд, ебать-колотить, – нервно прошелся по помещению Джек, со злостью вдавив клавишу старта.
– Что не так, братец? Абстинентный синдром замучил? Или черти по ночам мерещатся? Так то не бесы, чтоб ты знал, это ты кровать напротив зеркала поставил.
Травкин докурил самокрутку, тщательно затушил ее в стеклянной баночке перед ним, и внимательно посмотрел на дерганого брата.
– Помнишь, я тебе рассказывал про агента, посланного за мной? – не глядя в глаза, спросил боцман, прохаживаясь из стороны в сторону.
– Вяло бурчал отдельные фразы про ту, от образа которой до сих пор мочишься и умиляешься? – безмятежно осведомился Гай. – Помню.
– Это она.
Кацман кивнул на третий блок, даже не обратив внимания на издевки Травкина.
– Эк тебя, братец, – удивился Док, отметив, что Джек никак не огрызнулся ему в ответ. – И в этот раз ты тоже думаешь, что ваша встреча случайна, или мозгов все же прибавилось с тех лет?
