Мысли же деваться никуда не желали, устраивая веселую карусель в голове, пока андроид изо всех сил пыталась до конца загрузить систему.
«Распределительный блок поврежден, контроль над сознанием не может осуществляться в полном объеме. Требуется перезагрузка системы и запуск резервной программы уничтожения».
«Распределительный блок? Уничтожение?»
«Контроль над телом не может быть перехвачен, повреждения распределительного блока близки к критическим. Второй уровень опасности, возможны разрывы контуров исходной личности, опасность проникновения заблокированного сознания…»
Эта мысль решила не заканчиваться ничем определенным, а просто затихла, передавая бразды правления другим.
«Программа заложенного сознания может быть активирована только на 53%, программа вспомогательного сознания исходника может функционировать на 45%, 3% погрешностей, не поддающихся анализу и распознаванию эмоций, нелогичных решений и неоправданных рисков».
«Запустить две программы одновременно?»
«Да»
«Риск фатального сбоя системы равен…»
«Иди в задницу, кусок обшивки!»
Травкин флегматично обернулся на писк приборов. Почти сразу же послышался второй сигнал, сопровождаемый еще и голосовым сообщением, о том, что процедура вывода из глубокого анабиоза завершена.
Гай подошел сначала к блоку с Анной. Старпом смотрела на него, не мигая, потом скосила взгляд в сторону и вновь посмотрела в глаза Травкину. Гай мог бы поклясться, что в Аннабель что-то существенно изменилось, но вот что, он понять так и не смог – повторившаяся трель третьего блока, куда Джек сгрузил заключенную, настойчиво требовала внимания Травкина. Коснувшись датчиков на панели автохирурга, Гай поспешил ознакомиться с данными о разморозке.
Убедившись, что все показатели в норме, он дал команду на извлечение заключенной. Перед уходом Кацман рекомендовал надеть на Елену силовые наручники, намордник и кандалы, но Травкин был уверен, что в ближайшее время девушка обойдется и без них. Пару часов после разморозки все реакции останутся сниженными, скорость принятия решений и их обработки заметно упадет, а речь и координация могут подводить в течение еще трех часов. К тому же, велик риск спонтанного сокращения и расслабления мускулатуры, и хорошо, если не гладкой.
Крышки блоков поднялись, и две девушки почти одновременно показались над краями медицинских саркофагов.
– Ты? – только и смогла выдохнуть Елена, опираясь дрожащими руками на края медблока. Гай, помогавший ей выбраться наружу, удивлено вскинул бровь, посмотрев на Анну.
– Капитан Владленова?
Аннабель сдвинула брови, потерла переносицу, а затем стала массировать виски, не глядя на бледную после разморозки Елену. Та замолчала, прикусив язык, но настороженного взгляда от андроида не отвела. Анна выбралась наружу самостоятельно. Беззастенчиво прошла нагишом к одному из шкафов у стены, с трудом переставляя ослабевшие ноги, взяла с полки чистый хирургический комбинезон, и облачилась в него, с неудовольствием отметив, что нарушена мелкая моторика пальцев.
– Ты не против, если я пока так? – как-то смущенно произнесла она, оглянувшись на Дока. Тот пребывал в некоторой степени замешательства. С одной стороны Аннабель могла узнать имя заключенной и через центральный канал искина, к которому наверняка подключилась прежде, чем выбираться из блока. То, что старпом не упустит шанса просмотреть пропущенные события, чтобы ей не пришлось потом их пересказывать, Гай был уверен.
С другой стороны Травкин ожидал немного иного поведения. Как-то не вязалось у него в голове, что андроид станет одеваться, стесняясь своей наготы.
«Ты страдаешь паранойей, друг, – сказал он сам себе, успокаиваясь. – Ну не голой же ей ходить по кораблю. Нефункционально, да и неудобно. А от ее одежды остался хлам».
Ничего конкретного. Никаких прямых фактов, исключающих сомнения. Только домыслы, только интуиция, слаборазвитая у Травкина в виду рода его занятий. Впрочем, отсутствие предчувствий отключалось у Гая в моменты сложных случаев на хирургическом столе.
Неоспоримых фактов в пользу своей бредовой теории про старпома у Травкина по-прежнему не было. Все, что происходило, было зафиксировано или показалось Гавриилу ненормальным поведением для андроида, можно было трактовать двояко.
А мутных диагнозов он не любил и никогда не ставил.
«Ну и что с того, что Анна назвала имя и звание нового человека на Астарте? Да эта информация, наверняка, была загружена в искин сразу же после прибытия груза на корабль. И слова самой Елены никак не проясняют ситуации. Узнала она старпома, и что? Они там, вообще-то, друг в друга стреляли, а вот Аннабель, в отличие от той же Елены, была без тяжелой брони и шлема. Да, капитан узнала ее лицо, а ты, Травкин, завязывай с новыми сортами грибов, взращенных на самогоне Джека».
Елена в это время мрачно смотрела на открывшийся проем, в котором показались сразу две фигуры. В медотсек, толкая друг друга плечами, ввалились Джек Кацман и капитан Морган. Последний был изрядно помят, всклокочен и выглядел немного странно, выбиваясь из привычного невозмутимого образа отмороженного флегматика. Гай мысленно выругался и закатил глаза, предчувствуя развитие ситуации.
Капитанский парадный мундир, в который он облачился сразу после старта, сменился на стандартную форму капитана из удобных штанов и свежей рубашки, зато к поясу добавились два тактических плазменных пистолета и коробочка локального перехода в зоне корабля.
– Капитан, думаю, вам это не нужно, – мягко произнес Гай, приближаясь к Ричарду сбоку, и стараясь не делать резких движений. Он протянул руку и медленно отстегнул локальный телепортатор.
– Да я ему уже сказал, что он себе жопу в вакуум переправит в таком-то виде, – высказался Джек, стараясь не смотреть на Елену, прожигающую его ненавидящим взглядом. – Пытался сам отобрать да куда там, только, блядь, костюмчик попортил.
Кацман продемонстрировал свежую дырку на рукаве, оставленную зарядом плазмы. Глаза капитана были безумны и веселы, а от него самого так разило крепким табаком вперемешку с коньяком, что Травкин едва не выпустил телепортатор из рук, удивленно глядя на брата.
– Не я, – коротко мотнул головой Джек, – он сам.
– Однако… – только и смог выдавить Гай, отступая с добычей в угол.
– Капитанум мозгум нихтен брык-брык, – философски выдал Джек. – Упыреныш-то где?
– Не поверишь, – нервно хихикнул Травкин, – спит сном вампира в полдень.
Пока братья перебрасывались вежливыми репликами о погоде, капитан одним махом оказался у второго медицинского блока, заглянув в него и разочарованно посмотрел на Дока.
– Где… – хрипло выдавил он. – Где она?
Голос Ричарда был удивительно низким, похожим на скрежет железа.
Если бы Травкин не отслужил на Астарте несколько лет, не знал Ричарда лично и не составлял его медицинскую карту, он точно решил бы, что капитан повредился умом. В глазах полыхнула такая яростная боль, что Гай даже отшатнулся. Сосредоточенный Джек молча положил руку на плечо капитана.
