– Иди сюда, девочка, – Джек схватил ее за здоровую руку и с усилием поставил на ноги. – Я решил за вами вернуться, а тут ты в интимной позе с незнакомым мужиком.
Он хрипло засмеялся и закашлялся. Анна только сейчас увидела, что комбинезон боцмана порван и прожжен в нескольких местах, длинные волосы разметались по плечам, лицо было перепачкано гарью, а на правой скуле наливался огромный синяк. К тому же, ладонь Джека, за которую она ухватилась, поднимаясь на ноги, была выпачкана кровью. Аннабель посмотрела на Кацмана, стоящего на узком переходе и опирающегося на какую-то толстую железяку, судя по всему, вывороченную из переборки корабля. Ткань комбинезона на правом боку свисала лохмотьями, из-под которых проглядывала глубокая кровоточащая рана.
– Серьезное ранение, – сказала Анна, внезапно ощутив, как сдавило горло. – Ты как сюда дошел?
– Волшебные запасы Гая помогли, – он криво улыбнулся, но снова закашлялся. На губах боцмана выступила кровь. Он пошатнулся и упал на одно колено перед стоящей Аннабель.
– Блядь, сдохнуть в позе прошения руки и сердца… ну, пиздец, вообще…
Он завалился на бок и сипло задышал. Его импровизированное оружие, которым Джек размозжил затылок Макса, откатилось в сторону, глухо звякнув о бортик перекрытий. Анна опустилась на колени, быстро осматривая рану Кацмана.
Кровопотеря и так была уже критической. А если подумать, сколько он еще сюда добирался и через что, оставалось только удивляться, сколько крови было в боцмане.
– Система перезагружена… – донеслось в отдалении. Это спрятавшийся искин сумел, наконец, выползти в родное пространство и отвоевать свое место обратно.
– Джек, тебе надо к Доку, – Аннабель чувствовала, что несет какую-то херню, но и молчать не могла. – Давай, вставай, надо до лифтовой площадки добраться, тут совсем недалеко до технического перехода…
– Слушай, Анна, – откашлявшись и стерев кровь с подбородка и губ, серьезно сказал Джек, – а поцелуй меня.
Аннабель едва не спросила: «Куда?», но в этот момент слабый мозг андроида почти намертво завис, стараясь решить сложную задачу. Старпом прямо-таки чувствовала, как схемы и чипы перегорают, превращаясь в мусор и труху, программные коды бесятся, устраивая веселую карусель, а вложенные…
Предательская мысль о том, что ей никто ничего не вкладывал, посетила голову так настойчиво и внезапно, что была сравнима с божественным озарением.
– Встанешь – поцелую, – кивнула она. Теперь оторопел Джек. Туман в зеленых глазах рассеялся, и вместо него снова появилась искра азарта. Блэк Джек не мог отказаться от прямого вызова.
Он оперся на подставленное плечо Анны, схватился за перила, подтянулся и встал.
– Ты… мне… должна… будешь… – сказал он, мешком рухнув обратно. В этот момент Анабель Уискер готова была расплакаться совсем как человеческая женщина, которая никак не может дотащить до флаера тяжелые сумки с покупками.
– Анна!
Капитан появился так неожиданно и бесшумно, что у старпома возникло ощущение, будто он некоторое время стоял за ее спиной, наблюдая за происходящим. Лицо Ричарда было спокойным и сосредоточенным. Лицо профессионала на работе, который не привык отвлекаться на какие-то там мелочи, вроде последних желаний умирающих боцманов.
– Капитан… – она посмотрела на него снизу вверх и почему-то отвела взгляд. На секунду ей показалось, что он злится на нее. Изучая человеческую мимику, Анна знала, что именно микровыражения и выдают людей, но сейчас у нее не было сил присматриваться к таким мелочам, а вот странно блестящие глаза капитана ввели ее в затруднение с идентификацией эмоций Ричарда.
Так смотрят на безвозвратно потерянную жизнь, на уходящую с другим женщину или на проигранные деньги, полученные под залог старого проверенного корабля – единственного, что еще оставалось всегда и везде с тобой.
– Надо отнести его к лифтовой платформе, – сухо и спокойно, без эмоций сказал Рик, не глядя на Анну. – Что с тобой? – вот на этом вопросе голос Рика дрогнул. Едва заметно, чуть-чуть, но все-таки эмоции прорвались. Капитан тут же кашлянул, унимая пробившуюся хрипотцу, вылезающую всегда только от волнения или сильных эмоциональных всплесков.
– Все в порядке, рука сломана, – ответила Анна.
– Иногда мне кажется, что однажды ты поставишь свою голову на пульт и скажешь, что все в порядке, кэп, можем взлетать, – взваливая на плечо Джека, пробурчал капитан.
– А мне иногда кажется, что в эмоциях нет ничего плохого. У людей есть все, но они этим не пользуются.
Если бы Ричард мог, он бы выпустил из рук Кацмана, сел рядом и опрокинул в себя стакан лучшего самогона Кацмана. Не закусывая.
Но он не мог. А продолжать Анна не стала. Да и спроси он ее, что она имела в виду, старпом бы не ответила. Это Ричарду настойчиво подсказывала вездесущая интуиция.
«Корабль чокнутых трупов», – подумал он философски, покряхтывая под весом худощавого, но очень тяжелого боцмана.
Глава 37
Обучение у Кардиналов. Драконодыробоец
Когда наскучит биться лбом
В дверь нарисованную на стене,
Слушай, наверное я плюну на все,
Пусть другие грызут железный орех.
Я считаю до трех:
Пусть его унесут, я о нем никогда не мечтал!
Мама, где я, куда я попал?!
Пикник – Железный Орех»
Щупальце живой лианы плотно захлестнуло шею капитана. Перед его глазами заплясали черные круги, и он оставил попытки нашарить приклад выпавшего лучевика, и вонзил в лиану когти на тыльной стороне перчаток. Растение ослабило натиск, и Рик с трудом вдохнул влажный воздух, насыщенный вонью гнили и болотных испарений. Сконцентрировавшись, и вспомнив наставления, он старательно представил себе, как в его правой руке появляется острый тяжелый нож-кукри, способный резать не только лианы, но и металлокерамику, ежели таковая попадется под лезвие. «Тебе не нужно оружия, ты сам – оружие»
Мир слегка колыхнулся, и нож лег рукоятью в отставленную в сторону ладонь, обжигая ее холодом. Рубящий удар, еще один – и щупальце хищного растения распадается на части, давая капитану возможность снова дышать.
«Хотя, блядь, в такой атмосфере лучше не дышать совсем. Или учиться дышать задницей, ароматы тут подходящие», – подумал Ричард, стараясь отдышаться и не быть при этом съеденным.
Джунгли вокруг жили своей собственной жизнью, издавая сочную какофонию нескончаемой музыки жизни – разрывания и пожирания. Все жрали всех, невзирая на биологические виды и пищевую совместимость. «Как же я не люблю миры смерти… – думал капитан, аккуратно пробираясь по болотистой почве между поваленными стволами гигантских папоротников, покрытых плесенью и мхом. – Главное – не убивать слишком много».
Грязь, хлюпающая под ногами, и вскипающая телами мелких паразитов; кровь – чужая, зеленая и белая, стекающая по лезвию; вонь… ну, это без комментариев. Воняло так, словно Рик находился в трупе почившего в бозе тригозавра или бронтодонта, которого всю жизнь кормили илом с фильтрационных прудов… Он только сильнее стискивал зубы, и, беззвучно матерясь, шел на зов маяка. «Страх убивает разум. Ненависть отнимает силы. Ярость должна быть холодной».
