Будто опомнившись, Док поставил задыхающуюся судью на ноги и сказал:
– Слышала, у нас проблемы. Отключи блокировку кода пробуждения, и я сохраню тебе жизнь.
Судья Шойц согласно кивнула.
Док поволок её к дальнему стеллажу гравиносилок, где уже стояли трое из его отряда, среди которых была и женщина с грубым прокуренным голосом. Двое мужчин, один пониже другого, как раз копошились в развороченной и вскрытой панели управления, стараясь обойти систему контроля, хотя та и так уже не функционировала.
– Данные… – просипела Ханна, когда Док молча кивнул ей на замороженного. – Исходные данные?
Судья старалась не думать, что будет делать дальше, ибо даже понятия не имела, какая такая проблема может помешать вводу кода отмены. Впрочем, откуда эти люди вообще взяли коды, она точно так же не желала думать.
«Значит, они пришли за конкретным человеком, точно зная, когда, где и в какой степени криосна тот будет находиться в здании суда, – подумала она, вглядываясь в экран над головой заключённого. – Не стерпели поимки своего капитана, вот и пришли за ним. Если я достаточно потяну время, у меня есть шанс дождаться перегруппировки оставшихся или выживших охранников, орбитальных конвоев или хоть перезапуска системы контроля, которая уже наверняка отправила сигнал на сбор тому же шестому отряду».
– Молчун, мы можем просто забрать его так? – спросила Рысь у высокого плечистого мужчины с короткими чёрными волосами, стоящего спиной к Ханне.
Тот, не оборачиваясь, лишь отрицательно покачал головой на толстой шее, прикрытой чешуйками брони.
– Док, – вмешался коротышка с кучей светлых косичек, рассыпавшихся по плечам, – тут такое дело… – он бросил быстрый взгляд на Молчуна, – мы восстановили некоторые контуры системы контроля, но она просто не видит проблемы в программе капитана. А забрать его просто так мы не можем, иначе на нашем корабле разморозится кусок идиота.
– Кусок идиота? – приподнял светлую бровь Док. – Да он и так-то мозгами не отличался…
Весь отряд заулыбался, но тут же снова посерьёзнел, тревожно поглядывая на экран с данными на панели личного контроля заключённого.
– Отмени коды системы защиты, – Док подтащил Ханну поближе к гравиносилкам. Судья Шойц сдвинула брови, делая вид, будто что-то понимает в стремительно меняющихся строчках данных на голографическом дисплее.
Марк смотрел, как ночное небо над городом заполняется сотнями разноцветных всполохов, яркими искрами чертящих посадочные курсы к поверхности планеты. Тут и там появлялись всё новые и новые разрывы тёмного бархата, из которых выныривали корабли, устремляющиеся вниз. Некоторые искры зависали на орбите, мерцая, как крупные звёзды.
Романов вспоминал обрывки своего прошлого, лоскутным одеялом картинок мелькавшие сейчас перед внутренним взором.
– О чём задумался, сэр Хьер? – хрипло просипел Реверс, проследив взгляд Марка в ночное небо. – Думаешь свалить отсюда на одной из этих машинок? – он тихо засмеялся, но тут же закашлялся и замолчал.
Марк отрицательно покачал головой.
– Думаю о своём прошлом, – тихо сказал он, закладывая руки за голову и продолжая любоваться всполохами на небесах, где одна группка ярких звёздочек встретилась с другой, выходя на расстояние удара. – Наверное, так бы оно выглядело с Земли тогда…
– Ты про ту свою жизнь, о которой рассказывал? Это когда ты богом стал, что ли?
Романов поморщился, будто съел кислый лимон.
– Я думал о том, как это всё должно было бы выглядеть для жителей планеты в те дни. Видел ли кто-то эту смертельную красоту. Вряд ли, конечно, – Марк вздохнул, продолжая смотреть за начавшимся космическим сражением. – В моём времени людям было не до того, чтобы поднимать глаза к небу. Самые религиозные, наверное, бросали последние взгляды вверх, а вот остальные точно озаботились спасением своей шкуры.
Романов пошевелился, меняя положение тела на более удобное.
– Знаешь, – сказал Реверс задумчиво, – для красоты всегда найдётся и место, и время, и момент. Уж поверь мне, старому кочевнику, который ни один раз был среди того дерьма, которое называется полной задницей.
Марк хмыкнул, предпочитая не комментировать слова капитана о таких интимных подробностях жизни.
– Знаешь, как красиво горят корабли в безвоздушном пространстве? – глухо спросил Марк у Реверса. – Как в полной тишине вакуума космоса, где нет воздуха, чтобы слышать звук, бесшумно вспыхивают хрупкие хранилища кислорода и жизни на борту огромного неповоротливого линкора или крейсера? А потом корабль разваливается на части, и они начинают своё бесконечное блуждание по вечному хаосу галактики, дрейфуя прочь, покачиваясь по инерции. А среди обломков и мусора видны замороженные искалеченные тела команды.
– Нет, – спокойно отозвался Реверс, – я не знаю этого, да и вряд ли узнаю.
Романов почувствовал в словах капитана плохо скрываемую горечь и обиду. В следующий момент Реверс примостился рядом с Марком, тяжело дыша и едва слышно шевеля ногами в высоких ботинках с оплавленными подошвами.
– В интересное место мы с тобой попали после той воронки, да? – хмыкнув, спросил капитан. – Пожары на улицах, правда, подпортили мне обувь, – он шевельнулся, неодобрительно скривившись, – зато, если бы не та макака с бутылкой зажигательной смеси, мы до сих пор бы спокойно ехали на берге. На самом деле, сэр Хьер, скажу тебе честно: я надеялся, что моя команда достанет меня даже с того, то есть, с этого света. Но меня вытащил ты. И вот вопрос: нахрена?
– Потому что не мог оставить, – просто ответил Марк. – А почему ты думал, что тебя отсюда достанут? Я даже не совсем помню, где мы, кто и зачем.
– Знаешь, – Реверс тяжело вздохнул, – я никогда не строил иллюзий по поводу того, кто я есть. Я спокойно могу достать потроха любого, кто мне насолил, и бросить их летучим рысям, но вот в команде своей я уверен. Да, была у меня команда, – с тоской в голосе протянул он, – только мне мозги заморозили, как и тебе, и вот сидим мы тут в иллюзорной реальности. Два старых, никому не нужных чудака, не верящих в иллюзии. Вот и надеялся, что и отсюда вытащат до того, как мой мозг окончательно в кашу превратится. Я же помню и суд, и приговор, и наказание за пиратство, отягчённое парочкой убийств. Но я-то ладно, мне недолго осталось. А вот ты тут что делать будешь? У тебя кто есть, чтобы вытащить отсюда? Неужели, так и будешь ждать, пока каша в черепе устаканится?
Марк промолчал. Он до сих пор так и не понял, ни как попал в горящий город, рухнув на берге капитана прямо на центральную улицу, ни как сумел вывести Реверса и его корабль, ни что вообще происходит вокруг.
– Вот так я и живу, от удачи до пропасти, – неожиданно философски закончил капитан. Романов почуял неладное, приподнялся и всмотрелся в лицо собеседника. Тёмная одежда Реверса казалась ещё более тёмной на фоне светлых песков пустыни.
– Ну да, – пожал плечами капитан, словно прочёл мысли Марка, – я умираю. Иначе с чего бы меня потянуло на философию? Ты сделал всё, что мог, сэр Хьер, просто я поставил не на тот цвет. Всегда выбирал чёрное, а выпало, вот, красное…
