Решка почти минуту пялился в прилипшую к экрану визора яркую и задорную надпись, а потом нервно засмеялся, откинувшись на мягкую кровать, и раскинув в стороны руки.
«Ну, а что? Я и Макс, два в одном. Интересно, можно добиться скидки на похороны, если меня всё же грохнут?»
Глава 9. «Ромашка»
Дай руку мне
Здесь лишних нет.
Ветру ты кажешься не больше песчинки,
Ветер легко собьёт с дороги,
Если в скитаньях ты одинок.
Ария – Дай руку мне
14 августа 2278 года
Первое, что он увидел, открыв глаза, был прямой тяжёлый взгляд темноволосой женщины в испачканной и порванной рубашке с какими-то неопознанными знаками на воротнике. Женщина смотрела, не отводя взгляда больших тёмных глаз, и взгляд этот, как показалось Романову, проникал в самую душу, срывая с неё покровы и маски.
«Она знает, – мелькнула у него в голове шальная мысль, – она всё знает».
Женщина неуловимо напоминала Марку кого-то знакомого, но короткая стрижка и выпачканное в копоти лицо мешали ему точно вспомнить, чей именно образ смутно проявлялся в хранилище памяти бывшего полковника. Безупречную память Романова калечили ещё и мелькающие картинки кораблей на гусеничном ходу, капитана Реверса и, почему-то, Ричарда Моргана, образ которого заставлял Марка кривить в горькой усмешке тонкие губы.
– Ты кто такой? – спокойно спросила женщина ворочающегося на холодном полу Марка. Голос у брюнетки был низкий, хрипловатый, будто женщина много курила или часто кричала.
«А почему бы и нет? – подумал Марк. – Эта особа с равной долей вероятности могла как командовать подразделением чистильщиков, так и звать на обед многочисленных детей и мужа».
Последняя мысль неожиданно больно царапнула душу бывшего полковника. Он вспомнил о том, как когда-то давно, в прошлой жизни, стоял в своём личном кабинете под самой крышей высоченного небоскрёба и размышлял о несложившейся судьбе и спокойной жизни достойного продолжателя древнего рода Романовых.
«Кажется, это был последний день перед тем, как я столкнулся со Строителем лицом к лицу», – меланхолично подумал Марк.
– Марк Александрович Романов, мэм, – едва ворочая пересохшим языком, официально представился бывший полковник. – Честь не отдам, у меня её нет, – добавил он хмуро.
Брюнетка зло хмыкнула, пожав плечами, и сказала:
– Я не спрашивала, как тебя зовут. Ты кто, нах***, такой будешь и что делал в программе реабилитации заключённого?
Романов уставился на женщину непонимающим взглядом.
– Да он не знает, как туда попал, Ханна, – произнёс усталый мужской голос, и за плечом женщины возникла долговязая фигура в свободном комбинезоне, походившей больше на робу чернорабочего. Ханна ещё раз смерила Романова тяжёлым взглядом, потом с усилием кивнула, соглашаясь со скуластым мужчиной, стоящим за её плечом, и протянула лежащему правую руку, чтобы помочь подняться на ноги.
– Меня зовут Ханна Шойц, ещё пару часов назад я исполняла обязанности судьи на планете Эклектика, и до срока окончания моей работы на МАСК оставалось чуть больше года. Теперь я сижу в вонючем трюме пиратского корабля, который везёт меня, тебя и вот этого гуманиста, – она кивнула на мужчину позади, – хрен знает, куда, и хрен знает, зачем.
– Почему гуманиста? – пряча улыбку за сосредоточенностью, спросил Марк, хватаясь за руку Ханны.
– Он настоял на том, чтобы не выбрасывать тебя за борт, – пожала плечами Ханна. – После того, как меня попросили вытащить для проверки тебя и его из программы реабилитации, – добавила она, помогая Романову встать ровно. Руки у Ханны оказались неожиданно сильными, тёплыми и красивыми.
Внутри Романова что-то глухо стукнуло, на мгновение замерло и разлилось по телу жаркой волной.
«Бред какой-то, – сердито мотнул он головой, – полковник я или где, чтобы от женских пальцев с ума сходить».
– Маттершанц, – представился незнакомый мужчина, отвесив лёгкий старомодный поклон. Его лицо было словно выточено из камня или спрессованной пластбумаги. Угловатое, местами излишне грубое, но с большими живыми глазами, стирающими впечатление неприязни или отторжения. Кожа у Маттершанца имела странный оливковый загар, словно мужчина либо долго находился под светом звезды определённого спектра, либо имел в роду азиатские гены.
И Марк помнил этого человека, как и то, откуда у него загар. Пляж с пирамидальными песчинками, вынесенный приговор, лицо доктора Маттершанца и прощальное рукопожатие прохладной руки небожителя человеческого сектора космоса…
– Оденься, Марк Александрович Романов, – с холодной усмешкой сказала Ханна, кивая на лежащую в углу скомканную робу того же цвета, что и у Маттершанца.
Только теперь бывший полковник заметил, что стоит, возвышаясь над женщиной почти на целую голову, совершенно обнажённым. И в этот момент Романову стало стыдно. Да так сильно и неудержимо, что он, к своему ужасу, почувствовал, как краснеет.
Марк Александрович даже не помнил, когда в последний раз ему было именно стыдно. А уж красные пылающие щёки он видел у себя только в далёком детстве, когда в очередной раз получал выволочку от прадеда за спешку и плохо собранное снаряжение для длительного похода.
«Ети меня в душу гжелевским мишкой, – мысленно выругался Марк, с каменным выражением лица натягивая на себя предложенные тряпки. – Дальше что, полковник? От смущения так разволнуешься, что по малой нужде будешь выходить в открытый космос?»
Насущная, в прямом смысле, проблема тут же одарила бывшего полковника тяжёлым ощущением переполненного мочевого пузыря.
Словно угадав его мысли, Маттершанц кашлянул и кивком головы указал на дверь у дальней стены.
Марк покраснел ещё больше, но продолжил сжимать зубы и отрешённо посматривать в сторону. А вот темноволосая женщина смотрела на Романова пристально, изучающе и с долей веселья в прищуренных тёмных глазах.
Романов оделся и открыто взглянул в лицо Ханны. Та не отвела прямого взгляда, продолжая рассматривать бывшего полковника, а вот Марк прикладывал все силы, чтобы не опустить взгляд в решётчатый пол.
– Извините, кажется, я вам мешаю, – вежливо произнёс Маттершанц, отступая подальше во мрак трюма.
– Нет, – синхронно повернув к нему головы, в один голос ответили Марк и Ханна. – С чего ты взял? – спросила бывшая судья.
– Ну… – мужчина замялся, беспомощно глядя в сторону. – Между вами произошла первичная химическая реакция, которая неизбежно повлечёт за собой продолжение, с большой долей вероятности способное оформиться в ласки и дальнейший процесс…
– Кхм, – кашлянул Марк, отступая от Ханны подальше. – Ты болен? – с несвойственным ему участием спросил он у Маттершанца, бросая на него обеспокоенные взгляды. Оказаться в одном трюме с умалишённым Романову совсем не хотелось. Да ещё и с умалишенным представителем древней расы искателей. Романов никак не мог понять, узнал ли его доктор Маттершанц, но сам он совершенно точно узнавал давнего знакомого.
