На мгновение она ощутила горький вкус на губах, и непроизвольно облизнулась. «Таков уж вкус у этого песка, – подумалось вдруг. – Он подчиняется бродяге-ветру, и держится у гор корней изо всех сил, чтоб не взлететь в пустое небо… Цепочка туч низка…»
Химера отшатнулась назад, сомкнув вокруг себя защитную сферу, сплетённую из тьмы. Ей, не без оснований считавшей себя почти всемогущей, вдруг стало страшно. Кто-то вломился к ней в сознание, так, что она даже не заметила, и протянул, как листок бумаге на серебряном подносе, этот бред.
Женщина внутренне сжалась, и, по-прежнему не ощущая никого в пространстве и времени вокруг, отступила ещё на пару шагов. Сзади был кожух генератора и пустое пространство теплоотводной шахты, ведущей вниз, к реактору. Впереди тускло светился коричневым и чёрным экран. На станции не было никого. Вообще.
Что-то коснулось её. В голове, изнутри, как будто щупальце морского гада – скользкое, отвратительное… Страх ушёл. Химере захотелось найти этого невидимого скользкого щупателя, и накрутить ему щупальца разнообразными узлами вокруг шеи. Если, конечно, у него есть шея…
Сигнал готовности, прозвучавший из аудиосистемы шлема, разорвал тягучую сеть мгновений, и она осознала, что больше её здесь ничего не задерживает. Попытки прощупывания прекратились, как только внутри плеснула огненная ярость.
Мысленно сплюнув, Химера, не глядя, активировала переход, и нырнула в волны времени, расступившиеся перед ней. Скользя в воде, которая никогда не была водой, она приняла облик огромной акулы, шипастой, но быстрой и стройной, и углубилась в видимые только ей течения, ища следующий момент. За ней, в кильватерной струе, скрываясь между пузырьками метафорического воздуха, мелькнула тёмная тень, похожая на рыбу-прилипалу с Земли.
Глава 17. Астарта. Сны и Кардинал
И светло, и ничего не ранит,
Ровно все для сердца твоего,
Оттого идешь, как чужестранец,
Чужестранец – только и всего.
Пикник – Чужестранец
17.1. Бывают и просто сны
Капитан Морган зевнул, и попытался разлепить смыкающиеся веки. Ему на секунду показалось, что свет померк, но взгляд на часы подтвердил самое неприятное – он только что потерял две минуты. Они выпали из памяти, и канули в небытие…
– Кэп, вы это, аккуратнее… – Кацман душераздирающе хрустнул челюстями в богатырском зевке. – Ещё немного, и пульт прошибёте башкой-то, едрёна вошь. А я его уже чинить загрёбся.
– Да-да, Джек, что-то я сегодня не выспался, – Ричард подпёр ладонью подбородок, и уставился в показания приборов, которые начали расплываться перед глазами. – Если честно, я уже неделю не высыпаюсь.
Боцман, подтвердив коррекцию курса, снова зевнул и улыбнулся:
– Анна – умница и красавица, сэр. И полна страсти, выверни меня наружу астероидом!
– Не в Аннушке дело, Джек… – Рик с тоской подумал о дымящейся кружке кофе, или хотя бы о лошадиной дозе стимуляторов, но вахта есть вахта, а навигация в двойном поясе астероидов Сигма Большой Медведицы требовала постоянного контроля приборов и курса. Безопасность превыше всего, особенно когда искин чудит, груз срочный, а «Астарта» нуждается в ремонте и заправке. – Сны… Чёртовы яркие сны, которые я путаю с реальностью, когда просыпаюсь. Мне кажется, что я нахожусь в двух реальностях одновременно, и, закрывая глаза, всего лишь перемещаюсь в другую жизнь.
Боцман постучал по панели сервисного автомата, но тот не подавал признаков жизни, и только помаргивал оранжевым сигналом «позовите техника».
– Вот драный, б***, автомат! – Кацман, проснувшись от злости, врезал по нему тяжёлым ботинком. – Кэп, кофе не будет до самого Плацебо-Центра…
– Угу… – Рик флегматично пошарил рукой под сидением, где обычно крепился контейнер с НЗ. – И таблеток тоже не будет. Кто-то спёр весь пилотский запас…
– Это Гай, – Джек усмехнулся. – Плановая замена аптечек и проверка лекарств на соответствие стандартам… А что за жизнь вам снится?
Неожиданный вопрос нисколько не насторожил капитана, который подтвердил маневр уклонения от быстро вращающейся скалы, пересекавшей курс впереди и чуть ниже левой скулы «Астарты», и снова откинулся на скрипнувшее кресло.
– Странная, и очень похожая на нашу, но… Я там – другой, – Рик задумчиво коснулся пальцами левого виска, и задумался. – Холодный, бесчувственный, ведомый одним лишь долгом… И неизменно на этот долг напарывающийся.
– Кхе-кхе, Рик… – Кацман почесал в затылке. – Ты меня, старика, прости, но, ядрическая сила, ты и в этой жизни очень часто напираешь на долг и честь…
– Это – другое. Здесь есть Анна, ты, Док, искин, и Ульрих с Еленой. Здесь я не такой отмороженный, как там, за гранью сна…
Боцман издал странный звук, напоминающий сдавленное хрюкание, и уткнулся в панель настройки сервисного автомата – плотность пояса астероидов упала, и можно было отвлечься от контроля.
– Там я был Судьёй… Судией, если угодно, – Морган посмотрел на Кацмана, и продолжил. – И то, как именно я им был, мне очень не нравится.
– Это всего лишь сны, Рик. Просто сны. Очень яркие, объёмные, с обилием приключений, беготни и всяких ебучих ромашек…
– Что ты сказал? – очнулся Рик, распахнув глаза. – Так называлась орбитальная база из моих снов! «Ромашка»…
– Научная группа… – слегка обалдело протянул Джек, зависнув руками над вскрытой панелью автомата, и медленно разгибаясь, чтобы посмотреть в глаза капитану. – И планета, населённая людьми и туземцами-урсоидами.
– С драконами и магами… – Морган не верил самому себе, привыкшему считать эти тяжёлые видения всего лишь снами. – Там была ещё женщина, очень похожая на Анну, и её звали как-то очень похоже…
– Ханна, – Кацман кивнул. – И какой-то странный хмырь за ней волочился, полковник, что ли…
– Романов, – капитан стиснул руки на подлокотниках, и посмотрел на побелевшие костяшки пальцев. – Он жив. И рядом с ним – мы все, но… Странные. Непохожие на нас, с другими судьбами, памятью, жизнями.
Боцман скрестил руки на груди, пачкая майку с принтом «Ария» смазкой, и покачал головой:
– Не такие уж и непохожие. Тот, кого я вижу во сне – это тоже я, но времён Блэк Джека и «Рулетки». Моложе и непоседливее. Агрессивнее. Ярче.
– Интересно, а все остальные видят эти сны? – Морган прикрыл глаза, и вспомнил, что в последнее время экипаж «Астарты» стал каким-то тихим и задумчивым. Сонным. – Твою мать!
Капитан схватился за пульт, и с трудом увёл корабль с траектории полёта крупного астероида.
– Искин, ты что, уснул, твою матрицу?! – рыкнул Рик, бледнея.
– Что, капитан? – встревожено спросил искин, включая голограмму, изобразившую его в образе темноволосого юноши, сидящего в кресле навигатора.
