– Из прошлой операции мы вынесли одну такую, – неохотно высказался Шиффс, – благодаря настоянию доктора Маттершанца, мы стали вводить в уравнения переменную под названием «привязанность». Коэффициент привязанности одного объекта к другому, или к нескольким, определяет фиксацию на одной или нескольких наиболее возможных линиях вероятных событий. Но и может притягивать или укреплять те линии, которые мы не учитывали в виду их слабости или незначительности.
– Любовь и дружба, вот им имена, им власть над человечеством дана… – процитировал древнего английского поэта господин Директор. Шиффс не стал копаться в базах данных, чтобы уточнить, кого именно цитировал его начальник, посчитав эту информацию не столь существенной.
– Подведём итоги, – заложил руки за голову Директор, поглядывая на помощника, который, казалось, уже не знал, куда себя деть от взгляда начальства. – Маттершанц потерян для службы слежения, но до сих пор жив. Находится ли он в глубоком стазисе или просто на грани жизни и смерти, нам неизвестно. Объект Романов действительно является катализатором активных действий сил Хаоса в любой части или секторе любого событийного ряда вселенной. Матрицы, наложенные на подходящие по параметрам куклы, отлично прижились и не собираются конфликтовать с основой. Доноры психоматриц пока ничего не заподозрили, продолжая исполнять назначенные им роли в своей линии событий, основной и главной линии вероятностей. Точка дестабилизации энергополей на Мантикоре остаётся незафиксированной, зато в ней появился новый объект, что говорит о подтягивании всех участников в одно время, но не место.
Шиффс кивнул, соглашаясь с выводами Директора.
– Не знаю, насколько это важно, – помявшись, решился высказаться он, – но у меня есть сомнительные данные о возможных причинах дестабилизации точки на Мантикоре, которые отдел аналитики таки не смог адекватно обработать, только что передав их мне в том виде, в котором они поступили…
Директор замер в кресле, не сводя взгляда с помощника.
– Я взял на себя смелость загрузить их в ваш рабочий комм, – сказал Шиффс, отступая к стене. Директор медленно развернулся в кресле, махнул рукой, и голографическая карта с планетами и звёздами свернулась в чёрную точку. Ещё один взмах, вытянутый вперёд указательный палец, и Директор увидел изображение, развернувшееся на стене сбоку от него. Сначала картинка сплошь рябила, дёргалась и не желала стабилизироваться, но потом, после некоторых манипуляций со стороны Директора, успокоилась.
Господин капитан-директор увидел бредущего на негнущихся ногах бывшего полковника Романова, который сначала задержался у входа в какую-то комнату, прислонившись лбом к деревянному косяку, а затем, поскрёб пальцами гладкую полировку, словно хотел что-то схватить, но не находил этого. После чего Романов вошёл внутрь, устало опёрся ладонями на подоконник, вглядываясь в разгорающийся на горизонте рассвет, а после медленно повернулся, будто почувствовал наползающие энергетические волны, исходившие от зеркального куска стекла позади него…
– Настраиваемый портал? – удивился Директор. – Как интересно… Но я не заметил, чтобы объект наблюдения его настраивал, или проводил иные манипуляции с устройством. Кстати, откуда появился портативный переносчик материи в данном секторе космоса?
– В том-то и дело, господин Директор, – передёрнул плечами Шиффс, – на этом наш аналитический отдел и сломался, если можно так выразиться. Они не смогли проследить путь возникновения компактного портала для переноса материи, как и не смогли объяснить механизм активации устройства. Единственный всплеск энергетических потоков и энергополей происходил около получаса назад в реальном времени объекта Романова, когда он был рядом с носителем психоматрицы Анны Штафф, существующей в его линии вероятности под именем Ханны Шойц.
– Секс? – с интересом осведомился Директор.
– Мы тоже так думали, – скривился Шиффс, – но судя по силе выброса энергии, здесь уместно ставить в уравнение ту самую переменную Маттершанца, причём, самую высокую её частоту.
– Переменная Маттершанца… – повторил Директор. – Думаю, это осложнит расчёты в данном эксперименте. Хотя, может, именно это и станет решающим в поединке Хаоса и Порядка, как и случилось в основном событийном ряду с командой рейдера «Астарта».
Шиффс только согласно кивнул. Его приподнятое настроение улетучилось ещё с первых секунд разговора с господином Директором, когда помощник осознал, что отсутствие Маттершанца на борту пирамиды вовсе не облегчило ему жизнь, как бы он ни желал в это верить. Шиффс давно недолюбливал горячего и порывистого доктора Маттершанца, в первую очередь, за то, что тот слишком уж выгорал на своей работе, вкладывая в подопечных гораздо больше, чем того требовали системные данные для выполнения миссии.
Но юный Матти каждый раз выходил сухим из песка, как говорил их Директор, перефразируя человеческую поговорку о воде, и его проекты действительно оказывались незаменимыми на тех ролях, которое им отводились кукловодами.
Шиффс надеялся на то, что последний проект доктора Маттершанца подведёт своего создателя на глазах Директора, но аналитики немного просчитались – психоматрица капитана Моргана самоидентифицировалась в Судью, избрала себе форму воплощения и принялась за дело, которое ему никто не поручал.
С одной стороны Шиффс радовался отсутствию Маттершанца, не признаваясь себе в том, что зависть и уязвлённое чувство гордости являются прямыми мостиками из человеческого прошлого, выбиваясь из привычного контура высокоразвитой формы жизни.
С другой стороны, даже Шиффс осознавал образовавшуюся брешь после ухода доктора, особенно теперь, когда его эмоциональный проект Ричард внезапно проявился во всей красе…
«Не перестать, не убежать, – припомнил Шиффс фразу Эрика Рыжего, которого видел на изображении трансляции последней миссии в другой линии вероятности. – Или это было про ежа? – засомневался он».
В этом состоянии помощник Шиффс и вышел прочь, намереваясь плотнее заняться наблюдением за сходящимися линиями событий в этом времени и пространстве.
19.4. Да здравствует Директор!
– Господин Директор! – первый помощник подчёркнуто вежливо приблизился на расстояние, допустимое при обращении от нижестоящему к вышестоящему согласно давно забытому Кодексу Поведения, и принял позу почтения. – Прошу простить за вторжение в ход ваших размышлений…
Директор, напряжённо замерший перед расползшейся на половину центрального зала объёмной диаграммой, сияющей разноцветными маркерами, даже не пошевелился. Всеми мыслями он был там, в развёрнутом графическом представлении вероятностного отрезка. Каждый цвет и сочетание точек, как и их взаимное расположение преобразовывались через каскады зубодробительной многомерной математики, и соотносились с определённым моментом времени, участком пространства, фрагментом памяти или сознания.
Шиффс, замерший в неудобном положении, с выгнутой спиной и напряжёнными мышцами ног, зашипел про себя. На самом дальнем уровне разума ему хотелось засунуть этот самый Кодекс, которому помощник сегодня неукоснительно следовал, тем, кто создал это бесполезное скопище правил, в… очень тёмное и влажное место. В задницу. «И поглубже! – Шиффс тихо выдохнул, отключая некоторые рецепторы тела. – Нет, как же хорошо, что эти ужимки выполнять не обязательно… Пинки, поклоны, щипки и прилюдное обнажение достоинств… Хотя, стоп, это из других разделов, для личного потребления».
