Затем в гостиную привели Тимошенко. Ей разрешили сесть в кресло, рядом с хозяином, и Дыбенко о чем-то с ней беседовал. Старков почувствовал, что теряет сознание, и изо всех сил старался его удержать. Пол и потолок начали медленно кружиться. Затем он увидел маму. Не ту, умирающую, с которой он сидел несколько последних дней, перед ее смертью, а молодую и веселую. Мама вела его по светлой, залитой солнцем улице, и маленький Тема все время приставал к маме с расспросами. Они пришли на красивый сквер, где росли цветы. Цветов было много и над ними кружили бабочки. Возле фонтана стояла Галя. Мама подвела маленького сына к Гале и сказала ему – «Теперь ты будешь жить с этой тетей. Слушайся ее. Она хорошая. Неожиданно сад куда-то исчез. Старков уже взрослый. Он журналист на крыше дома в Бейруте. Внизу стреляют. Над крышей кружит вертолет. С вертолета спускают лестницу, он пытается ее схватить, и никак не может. Старков не в состоянии понять, от чего руки перестали слушаться. Наконец он поймал веревку, и его закружило в воздухе. Я спасен, думал он, но эта мысль как бы пришла со стороны и не радовала. Потом стало темно. Старков потерял сознание.
Москва. Переславская улица.
Квартира Гали Тимошиной.
20 декабря. 2010 года.
В отличие от своей мамы, Лидии Владимировны, Галя не была столь набожна. В церковь она заходила, но, обычно не в дни обязательных христианских праздников, а по настроению. Иногда, и сама не могла объяснить почему, ее вдруг потянуло в храм. Что-то происходило в душе девушки и ей хотелось побыть в полумраке церковных пределов, послушать православное песнопение, или тихонечко постоять у иконы Богородицы. Она не крестилась каждую минуту, не шептала молитв, а стояла, ловя в себе тот благостный настрой, который необходим время от времени любому христианину. Есть верующие, которые регулярно посещают церковь, без конца приставая к Всевышнему со всевозможными просьбами. Эти просьбы касаются их каждодневных потребностей. Такие прихожане ни в силах понять, что Господу вовсе не интересно вмешиваться в их бытовые проблемы. Они с Его «подачи» вышли в Его мир, получили от Него возможность видеть, чувствовать, любить и сострадать, и требовать от Создателя большего права не имеют. Галя никогда ничего у Бога, кроме прощения, не просила. Но сегодня утром поняла, что должна бежать в церковь и молить Богородицу. Просить Заступницу проявить милость к ее любимому.
Галя проснулась в три часа ночи и больше не заснула. Хотя мама сегодня спала спокойно, и кашель ее не мучил.
Гале снился сон, как они с Темой стоят на мостике, смотрят в воду и целуются. Этот сон ей иногда снился. Эпизод сна воспроизводил факт их совместной биографии. На свое первое свидание Тема с Галей поехали на дачу к его другу. Кажется, друг отмечал день рождение. За столом собралась большая компания. Они с Темой сбежали. Ни сразу, конечно. Для приличия посидели, выпили, закусили, и Тема успел сказать проникновенный тост. А потом, он Гале подмигнул и они смылись. Неподалеку текла река Клязьма. На берегу реки Тема ее первый раз поцеловал. Они тогда обнялись и долго стояли, волнуясь теплом друг друга. С трудом прекратив обниматься, взошли на мостик и смотрели в воду. Иногда Тема ее нежно целовал. Слов любви они друг другу не говорили. Слова им были не нужны. Да и в дальнейшем, в самые интимные моменты, она ему шептала что-то сумасшедшее. Тоже не о чувствах. А он вообще никогда ничего не говорил в постели. Во время близости, ее любовник скорее напоминал зверя. Иногда жадного и нежного, иногда только жадного. Поэтому, Ромео она своего милого назвать не могла. К Теме это имя не подходило.
В тот день они остались ночевать на даче его друга. Тема считал, что с той ночи и начался их роман. Галя считала по-другому. Она вела отсчет со дня, когда Тема вернулся из очередной командировки и зашел к ним в отдел. Его смуглое от азиатского загара лицо еще светилось тем далеким и грозным, что он недавно пережил. От Темы пахло войной, и она влюбилась. Галя никогда не спорила с любимым. Если ему хотелось думать, что их роман начался той ночью, она не против. Ночь это была странная. Приятель со своей девушкой спал в соседней комнатке. Пары разделяла тонкая перегородка, и Галя, поначалу боялась пошевелиться. Но потом друг Темы начал такое творить со своей подружкой, что им ничего не оставалась, как самим заняться любовью. Вспоминая все это, Галя и теперь краснела. Утром за завтраком она не знала, как сидеть за столом – смущалась и опускала глаза. А хозяин дачи со своей девушкой чувствовали себя великолепно. Его подруга смеялась до слез, а Галя так и не смогла перебороть неловкость. Больше она на этой даче никогда не была, и встреч с другом Темы избегала.
И сегодня ей приснился сон, как они стоят на мостике через Клязьму и смотрят в воду. Неожиданно Тема перегнулся через перила и полетел вниз. Река сомкнула над ним свое течение, и Галя осталась одна. Ни барахтанья утопающего, ни пузырей она не увидела. Клязьма спокойно несла свои воды. Галя поняла, что любимого рядом с ней нет, закричала и проснулась.
«Ты чего, Галчонок?» – сонным голосом спросила мама. Дочка что-то ответила, чтобы ее успокоить. Лидия Владимировна перевернулась на другой бок и тут же снова уснула.
Галя лежала с открытыми глазами и чувствовала, как у нее от тревоги сжимается сердце. Старков ей так ни разу и не позвонил. Она сама постоянно набирала его номер, но телефон Темы все время оставался отключенным. Галя ругала себя, почему не записала мобильного номера Сергея Павловича. Но теперь сожалеть об этом было поздно. Ей до боли захотелось с кем-нибудь поделиться. Оставаться со своей тревогой наедине молодая женщина больше не могла.
Едва, дождавшись рассвета, побежала в церковь. На улице шел мокрый снег, проезжавшие машины обдавали ее комьями снежной каши, но Гали не обращала внимания. Знаменский Храм Пресвятой Богородицы находился в конце Большой Переяславки. От ее дома до церкви не дольше десяти минут пешком. Сразу за Храмом пролегала Рижская эстакада. По ней нескончаемым потоком неслись машины. Маковки Храма едва возвышались над этой современной дорожной конструкцией, словно напоминая христианам об их непомерной гордыне. Галя дернула ручку двери, но церковь оказался на замке. От отчаяния она постучала. Дверь раскрылась, и на пороге возник молодой священник:
– Еще рано, сестра. – Она не ответила но, видно, в глазах прихожанки он прочел все, что творилось в ее душе и отказать не смог: – Голову покрой и заходи.
Галя вспомнила, что не надела шапочку. Шарфиком перевязала намокшие от снега волосы, перекрестилась и вошла. В храме пахло воском, и стоял полумрак. Под образом Богородицы горела лампада. Эта была знаменитая чтимая икона Богородицы со «знамением». Молиться на нее приезжали не только москвичи. Галя медленно опустилась перед знаменитой иконой на колени, прошептала:
– Заступница, я никогда ничего у тебя не просила. Верни любимого, – и поняла, что плачет. Когда вышла из церкви, снег идти перестал, и небо на востоке просветлела. Прошагав с десяток метров, оглянулась. Первые лучи солнца осветили золото церковных крестов. Галя подумала, что это добрый знак свыше, вытерла слезы и побежала домой. Тревожная боль ее сердце отпустила.
