– Спасибо, Рудик. Конечно, вы можете возвращаться. – Надя закрыла за секретарем Севы дверь и повела Виктора в кабинет супруга. Новицкий рассеяно поздоровался с Ерожиным и, заметив компьютер на его столе, поморщился:
– Вы хотите, чтобы я работал с этим ихтиозавром?
– Нет, Витя. Садитесь, я должен с вами поговорить.
Виктор сел, откинул голову назад, так, что стали заметны синеватые круги под его усталыми глазами, и тяжело вздохнул:
– Если должны со мной говорить, говорите. Только без вводных частей. Прямо и по существу.
– Хорошо, Витя. Чай? Кофе?
– Я бы выпил рюмку коньяку, если у вас найдется приличный.
– Это к нашему генералу. Он пьет только армянский марки «Ани» и, если вы этот коньяк считаете приличным, мы его ограбим. – Улыбнулся Ерожин.
– Познакомьте меня с вашим генералом. – Неожиданно оживился Виктор. Ерожин провел Новицкого в комнату Грыжина и представил мужчин друг другу. Выказав восхищение вкусом отставного генерала, Виктор получил рюмку коньяка и вернулся в директорский кабинет. Лицо молодого человека порозовело, и он выслушал Ерожина с полным вниманием:
– Хорошо, я готов вам помочь. Но вопрос, связанный с моей командировкой, может решить только Всеволод Зиновьевич.
– Кроткина я беру на себя. – Поспешил заверить подполковник.
– И еще… У меня есть маленькая странность. – Сообщил Виктор, глядя на Ерожина глазами девственницы.
– Валяйте.
– В купе я езжу только в одиночестве. На самолете я не летаю вовсе. И если мне для жилья не предоставляют отдельного помещения, я тут же прекращаю любой вояж.
– Надеюсь, что все эти проблемы будут решены. – Стараясь удержать серьезное выражения лица, ответил Петр.
– И это еще не все. Если я покидаю свою квартиру больше чем на сутки, в ней должен находиться охранник. В моих компьютерах уникальная база данных, я не могу рисковать.
Ерожин вызвал в кабинет Глеба:
– Мой помощник Михеев. Эта роль ему вполне по плечу.
Новицкий оглядел двухметрового Глеба с ног до головы и удовлетворенно кивнул. Других условий у него не нашлось, и они с Ерожиным расстались друзьями.
* * *
Эстония. 25 октября 2004 года
Мурт вернулся на свой хутор с тяжелым сердцем. Он переночевал в Москве одну ночь и на следующий день снова поехал на Чистые Пруды. Начальника он не застал, но его милая жена сообщила старику, что его сын пересек границу только один раз. Россию Матти не покидал. Еще она сообщила, что ни один из московских загсов не регистрировал брака между гражданином Эстонии Матти Муртом и российской гражданкой. Его снова напоили кофе и предупредили, чтобы он по возвращении домой ждал гостей.
– Ты говорил с Матти? – Спросила Андреса жена, подавая ему на обед тушеную со свининой и перловкой капусту.
– Нет.
– Зачем же ты тогда ездил в Москву?
– Так было нужно. – Ответил Мурт и принялся за еду. За чаем, перед тем как встать из-за стола, он сказал жене:
– К нам приедут один или два русских мужчины. Каждый должен иметь свою комнату и свою постель. Позаботься об этом.
– Когда они приедут?
– Когда смогут, тогда и приедут. – На этом разговор супругов закончился, и Андрес пошел в свинарник. Во время отсутствия хозяина хряк застрял в заборе и повредил себе заднюю ногу. Вечером в доме Мурта раздался звонок:
– Привет, Андрес. Говорит Грыжин из сыскного бюро. Ерожин с Новицким выехали из Москвы в восемнадцать пятнадцать экспрессом «Эстония». Встречайте их завтра утром. И не забудьте устроить молодого человека в отдельном помещении.
– Да, я их встречу и все сделаю. – Пообещал Мурт и положил трубку.
Хутор фермеров находился за двадцать километров от уездного городка, в котором поезд делал двухминутную остановку. Андрес заправил машину и отправился спать. Жена еще хлопотала на кухне. Проходя в спальню, бросил:
– Русские приедут завтра.
Эстонский поезд опаздывал редко. В семь часов утра Мурт вышел на перрон и увидел вдали свет от прожектора локомотива. Москвичи появились из вагона первого класса. Это были единственные пассажиры, сошедшие на этой станции. В руках Ерожина Андрес увидел маленький чемоданчик, у молодого человека, который приехал с ним, багажа не было вовсе.
Петр крепко пожал старику руку и попросил не обращать внимания на своего спутника:
– Виктор привык вести ночной образ жизни, и проснуться в такое время не может. Он хоть и ходит, но на ходу спит и ничего не соображает.
Мурт кивнул и повел мужчин к машине. Городок освещали фонари, но он был настолько маленький, что Ерожин едва успел заметить промелькнувшую в окне остроконечную лютеранскую церковь, ограду кладбища да светящуюся рекламу бара на площади. Потом они выехали из города. Шоссе было гладким, и разделительная полоса светилась в фарах машины. Они проехали лес, поле, потом опять лес и свернули на проселок. Он был тоже гладким, покрытым мелкой щебенкой.
– Какие у вас прекрасные сельские дороги! – С завистью подметил Петр.
– Курат, хорошо, что прошел дождь. Иначе от пыли задохнешься. – Не поддержал восторга приезжего Мурт. Ерожин мог бы поспорить, что пыль далеко не самое страшное зло, но решил помолчать. Через некоторое время заговорил сам Мурт:
– Петр, не сообщайте жене о цели приезда. Она, наверное, и не спросит, но если вдруг. Скажите, что по делам.
– Хорошо, Мурт. Но почему?
– Если сын жив, зачем ее волновать? Если он погиб, она еще успеет поплакать. – Вздохнул старик. И Петр вполне ощутил, с каким камнем на сердце живет этот человек.
Через минуту они подрулили к хутору. Со стороны дороги дом и хозяйственные строения скрывали ели. Перед домом, на высоком столбе, горел фонарь, и лаяли собаки. Ерожин выбрался из машины и, не без труда, извлек спящего Новицкого:
– Парня надо положить спать. Пока он не проспится, толку от него не будет. – Предупредил он хозяина.
– Ему постелили у Матти. – Ответил Мурт: – А вам в спаленке для гостей на втором этаже. Но сначала надо завтракать.
Ерожин стянул с Новицкого ботинки и опустил его на диван. Молодой человек тут же засопел. В комнате сына Мурта горела маленькая лампочка. На стене висело ружье, портрет какой-то девушки и новогодняя игрушка. На письменном столе стоял компьютер, рядом с ним монитор и две книжки на английском. Ерожин осмотрел обложки и понял, что книги специфические, для пользователей сети Интернет.
Завтракали молча. Берта поставила на стол огромную тарелку с бутербродами из салаки, и разлив мужчинам в кружки кофе, молча удалилась. Подполковник не умел плотно завтракать. Он с трудом осилил один бутерброд, выпил полкружки кофе и, поблагодарив хозяина, тоже отправился спать. В поезде выспаться не удалось. В пять утра разбудили на границе. И сейчас после кофе заснуть тоже не удавалось. Собаки во дворе поутихли, но проснулись петухи, и каждые десять минут оглашали окрестности хрипловатым, надрывным кукареканьем. Ерожин встал, открыл дверь и вышел на маленький балкончик. На улице моросил дождик. Вокруг фонаря мутным шаром висела влага. Петр вернулся в постель и натянул на себе шерстяное одеяло. Одеяло пахло овчиной и хлебом. «Мужественные люди, – подумал он о хозяевах хутора. – Такое горе, а они держатся. И даже между собой не говорят о беде».
