– Ну пусть просветят. Это тебе в аванс, а профессорам он сам даст, – уговаривала Лида.
– Ладно, приходите к десяти, после обхода. Может, и договорюсь.
– Спасибо тебе, Милка. Привезут турецкие сапоги, без накрутки получишь. Прости, что разбудила…
– Чего уж… – вздохнула молодуха и захлопнула форточку.
Через минуту свет в окне погас. Лида перелезла через заборчик палисадника и вернулась к себе. Николай спал в неудобной позе, животом вниз. Девушка перевернула его на спину и, не раздеваясь, улеглась рядом.
Начальник Одинцовского отдела МВД Терехов лично встретил Ерожина у порога. Иван Захарович также имел чин подполковника, но столичный коллега занимал кресло покруче. Начальник с Петровки – это не уровень райцентра. Узнав причину визита столичного офицера, Терехов вызвал в кабинет всю следственную группу, принимавшую участие в выезде на дачный пустырь. Ерожин прочитал акт осмотра места, где нашли Крапивникова, запись беседы со сторожем Глуховым, глянул на черно-белые фото, сработанные допотопным «Зенитом», и понял, что эти документы – типичный продукт милицейского формализма. Но решил не изображать карающую руку центра и, подмигнув майору Митяеву, спросил:
– Глушняк?
– Похоже, товарищ подполковник. Ни одежды, ни обувки. Чудо, что опознали. Это наш медик Сеня Злотников по карточке убитого признал, а то бы валялся в морге до скончания века.
– Неужели ничего толкового не заметили? Переделкино не город, где следы через пять минут затопчут. На земле их так быстро не скроешь. Что молчите, господа эксперты?
Соколов и Якунчиков переглянулись. Каждому хотелось, чтобы ответил другой. Решился Соколов:
– Труп пролежал около шестнадцати часов. Погодные условия дрянь. Талый снег, а до этого несколько часов дождь. Глина размокла и поплыла. Переделкино – сплошная глина. Мы сфотографировали, как вы видели, несколько автомобильных протекторов, но на свежие ни один из отпечатков не тянет. А человеческих следов, кроме этого деда, никаких.
– Не залетел же он туда по воздоху. Если бы его сбросили с вертолета, он бы ссадин набрал, а по медицинскому заключению, труп чист, как младенец. Как же он туда попал? Да и старик вертолет бы услышал. У него фамилия Глухов, но он же не глухой.
– Нет, он не глухой, – простодушно согласился Митяев. – Он по слуху на труп и вышел. Соседская собака брехала. А следов, кроме лап этой собаки и сапожищ самого Глухова, мы не нашли.
Крапивников прописан в Москве, и районный отдел с удовольствием возвращал москвичу безнадежное дело. Ерожин попросил подготовить ему передачу документов и пошел с медэкспертом в морг.
– Что вы можете добавить к изложенному в экспертизе?
– Ничего. Мужик здоровый. Алкоголь в крови практически не обнаружен. Если и пил, то задолго до смерти и немного. Отравили его газом. Ни следов драки, еще каких отметин, гематом, что обычно мы находим при сопротивлении, на теле нет.
– А что это за газ? Боевой, армейский или промышленный?
– Этот газ мы все кушаем каждый день. Его выбрасывают автомобили. Все дело в концентрации. Ваш мужик получил смертельную дозу. Иногда им травятся автослесаря, когда заводят двигатели в слабо проветриваемых гаражах. Я думаю, что мужика угробили исподтишка. Не исключено, что он с убийцей имел отношения и не подозревал о намерениях преступника.
– Вы хотите сказать, что его отравил знакомый? – Ерожин насторожился.
– Я только высказываю свои предположения. А выводы – дело следователя. Не хочу чужой хлеб отнимать.
В кабинетике при морге два молоденьких санитара играли в шахматы, разложив доску на крышке гроба. Один из них, в роговых очках, скорей смахивал на молодого ученого, чем на работника морга. От них не тянуло перегаром, и интеллигентный вид молодых людей удивил Ерожина.
– Студенты. Они мне вчера труп Крапивникова доставали, когда я его по карточке опознавал, заметив недоумение на лице москвича, пояснил Злотников и обратился к шахматистам: – Покажите подполковнику этого мужика.
– Джентльмена с волосиками на груди? – уточнил поручение очкарик, и оба, с сожалением отложив партию, пошли выполнять просьбу.
Труп доктора Крапивникова выглядел жутко. Медэксперт после вскрытия не слишком старался. Все тело покрывали грубые швы. Верхняя половина черепа с трудом совмещалась с нижней, и лишь лицо мертвеца оставалось спокойным и умиротворенным.
– Вы его так разделали, что страшно родным для опознания показывать, – поморщился Ерожин.
– Лицо приоткроем, а всего показывать не будем, – успокоил Злотников.
Что перед ним лежит тело Валентина Аркадьевича Крапивникова, Ерожин не сомневался.
– Спасибо, можете продолжить партию, – бросил он санитарам-шахматистам.
Вернувшись в кабинет Терехова, московский визитер забрал документы, пожал областному коллеге руку и поехал назад в город. Возле Кольцевой скопилась огромная пробка. Подполковник достал свой мобильный и позвонил Глебу.
– Ты в бюро?
– В бюро, Петр Григорьевич. Мы с Иван Григорьевичем суп едим.
– Приятного аппетита. Я торчу в пробке на Минском шоссе. Через час надеюсь добраться до кабинета. Приеду, встретимся в проходной, или закажу тебе пропуск. Так что пили на Петровку.
– Бегу.
– Бежать не надо. Я же сказал: через час. Передай трубку Ивану Григорьевичу и доедай суп.
– Большому начальству привет. – Бас Грыжина выдавал иронию.
– Батя, от Николая вестей не было?
– Нет. Ни мне, ни Маше не звонил и не писал. А у тебя что-то появилось? – Ирония исчезла, и голос генерала чуть дрогнул.
– У меня появился труп врача, который выдал Николаю медицинскую справку на водительские права. Это пока все.
Автомобильный поток рывками продвигался к посту дорожной инспекции. Миновав эстакаду над Кольцевой, движение ускорилось, а после перекрестка с Рублевкой наладилось полностью. Подполковник почти угадал, до Управления он добрался за пятьдесят две минуты. Михеев ждал внизу. Возле бюро пропусков толпился народ, и они отошли к окну.
– Слушай меня, следопыт. Вот тебе план поселка Переделкино. – И Ерожин раскрыл папку с документами одинцовского облотдела. – Работа тебе, охотнику, предстоит знакомая. Надо разобраться по глине, как мужик оказался там, где он оказался. Одинцовские спецы не смогли и, боюсь, только натоптали. Вот адрес деда, обнаружившего труп. С ним тоже неплохо еще раз потрепаться. Он живет один, видно, природу понимает. Вытяни у него, что сможешь. Вы общий язык найдете.
– Когда ехать? – спросил Михеев.
– Вчера.
Больше вопросов молодой человек не задавал. Петр Григорьевич проводил его до выхода и, поднявшись в свой кабинет, вызвал по рации Вязова.
– Работаем в квартире Крапивникова, – отозвался Дима.
