– Погоди, Петро, во сколько наш боевой дедок по-твоему, узнал о смерти академика? – Остановил рассказчика Грыжин.
– Точно до минуты сказать не могу, но где-то в районе восьми. – Ответил сыщик.
– А где он был в это время? – Продолжал допытываться генерал.
– Не знаю, но скорее всего, вне дома. Очень возможно, возился со своим «мерседесом»
– Почему ты сделал такой вывод? – Поинтересовался Грыжин.
– Девушка сказала, что он вошел, растолкал ее и велел, когда она будет уезжать, положить ключи под ведро с песком. Еще она жаловалась, что руки у него были в машинном масле. Предположить, что он находился с ней в постели, а она крепко спала, сложно. Не таков был Кирилл Андреевич.
– Ну, здесь, тебе конечно виднее. – Не удержалась Надя. На сей раз, Ерожин оставил ее замечание без внимания. Сыщик задумался.
– В автомобилях иногда бывает радио. Соображаешь Петро? – Не без ехидства, заметил Грыжин.
– Так точно, Иван Григорьевич. Он возился с машиной и слушал радио! А по радио о похоронах академика сообщали. Вот почему он не знал время похорон. Обычно об этом в новостях не говорят. Какой же я болван!
– Дело житейское. – Ухмыльнулся генерал. Ерожин покружил по кабинету, уселся за свой директорский стол, и продолжил:
– Кирилл спешит в Москву, там лежит телеграмма. Из телеграммы он узнает время похорон. Это понятно. Затем происходят события не очень понятные. Понтелеев младший является на кладбище, и там вдруг устраивает скандал вдове, поносит ее и оскорбляет. Мне известно, что в лицо Кирилл женщину никогда не видел. Его брат женился недавно. Кирилл один раз к ним зашел, застал обоих в постели и чтобы не смущать, удалился. Лица вдовы он не разглядел. Мало этого, есть информация, что женитьбой престарелого академика Кирилл Андреевич остался доволен. Он этот брак воспринял, как геройство и поступком брата хвалился перед друзьями. К чему тогда этот скандал? – Ерожин замолчал, снова встал из-за стола, прошелся по кабинету и, остановившись у окна, уставился в него невидящим взглядом.
– Почему, ты Петро, не допросил вдову? Возможно, она бы все объяснила и тебе не пришлось ломать голову? – Удивился Иван Григорьевич.
– Разве вы не поняли, дядя Ваня, он подозревает эту пенсионерку в каких-то сексуальных кознях. – Ответила за Ерожина Надя.
– Дело не только в том, что меня озадачил порнографический сюжет видиофильма в спальне умершего академика. – Без всякой реакции на иронию супруги, пояснил Петр Григорьевич: – Из его квартиры пропала фотография Кирилла. Если предположить, что киллер в лицо Кирилла Понтелеева не знал, то пропажа фотографии факт настораживающий. Вот почему я послал Михеева посмотреть, что из себя представляет эта дамочка. Встречаться с ней до того, как Глеб не отработает вдову, я не хочу. – Пояснил Петр Григорьевич.
Надя, поняв, сколько всего должен обдумать и решить ее муж, устыдилась своих ироничных реплик и предложила:
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Можешь. Мне надо знать, кто из близких друзей покойного академика был на кладбище и слышал скандал, учиненный Кириллом. Администратор академии Рогов мне сказал не все. Ему было некогда и лень. Поэтому нужны другие свидетели.
– С чего мне начать?
– Не дрейф Надюха, я тебе список приглашенных на похороны добуду. – Пообещал генерал Грыжин: – Пусть Петро не сомневается, мы это поручение выполним.
– Вот и хорошо, а я съезжу в Барвиху. Что-то меня за город потянуло. – Улыбнулся Ерожин и стал рыться в своем блокноте. Адрес дачи он записал в кабинете администратора Академии и теперь пытался его отыскать.
– Домой-то спать приедешь? – Поинтересовалась Надя.
– Постараюсь, если что, так позвоню. – Ответил Ерожин, поцеловал жену и, кивнув генералу, покинул офис. Усевшись в свой «Сааб», он завел двигатель и рванул с места. Рабочий день заканчивался, и улицы превратились в сплошную автомобильную карусель. Ерожин вырулил на Садовое кольцо, медленно дополз до поворота к трем вокзалам, миновал вокзальную площадь и двинул по Русаковской. Эта улица вела к Преображенской площади, где не далеко от рынка жила диспетчер восьмой автобаза Наташа Корнеева.
* * *
С адресом, вдовы академика Марины Васильевны Понтелеевой, Михеев разобрался быстро. Ее дом торцом выходил на улицу генерала Ермолова, а основная его часть тянулась вдоль переулка. Глеб закатил свой «жигуленок» во двор, и стал высматривать подъезд вдовы. Таблички с номерами квартир над подъездами так давно не обновлялись, что разглядеть цифры стало невозможно. Двери запирались на кодовые замки, и чтобы заглянуть внутрь, необходимо набрать код. А код надо знать. Глеб дождался, когда из первого подъезда крупная молодка выкатила коляску с младенцем, выскочил из машины, и спросил ее, где искать сорок восьмую квартиру. Молодка не отличалась сообразительностью, долго подсчитывала и прикидывала номера квартир, после чего послала Глеба в третий подъезд. Нужная квартира оказалась во втором. Получив, наконец, верную информацию от бравого капитана летчика, Михеев перегнал свой «жигуленок» и поставил его прямо напротив второго подъезда. Совершив сей маневр, он открыл капот, вывернул свечи, открыл крышку карбюратора и начал что-то чистить и промывать, эмитируя вынужденный ремонт своего старенького автомобиля. Расчет молодого сыщика быстро оправдался. Минут через десять он уже собрал вокруг себя кружок сочувствующих. Добровольные советчики менялись. Глеб видел, что пока все это народ для него бесполезный, но не расстраивался. Молодой человек копался в машине, и краем глаза следил за дверью второго подъезда. И вот дверь раскрылась, и к Михееву зашагал сухенький дедок. Сыщик насторожился. Дедуля мог оказаться тем, кого он ждал, и ради кого затеял весь спектакль с ремонтом. Старичок, как потом выяснилось, жил на первом этаже, как раз под квартирой Марины Васильевны. Это Михеев обнаружил, когда доброжелательный дедушка выдал ему ведро горячей воды из своей ванной. Михеев в квартиру старичка заходить от «смущения» не стал, а пока тот наполнял ведро, пробежался по лестнице и увидел, что сорок восьмая квартира находится прямо над ним. Деда звали Гаврилой Никитичем, и был он одинок, потому, что супруга его скончалась от рака, а дети обитали в другом районе.
«Жигуленок» никак не хотел заводиться и Гаврила Никитич искренне старался помочь. Кроме пенсионера в «ремонте» продолжали принимать живое участие два пацана, подростки Витя и Слава. От них Михеев пользы не ждал, но терпеливо сносил их активное присутствие. К его удовольствию, мальчишкам скоро надоело торчать возле машины, и они убежали. Разговорить Гаврилу Никитича на бытовые, не связанные с автомобилем темы, оказалось не просто. Пенсионер сам владел стареньким «Москвичиком» Ижевского завода, и железки любил страстно. Он не мог понять, почему «жигуленок» Михеева не заводится, и это возбуждало его азарт. А не заводился движок, потому, что Глеб ввернул в него негодные свечи. Эти свечи Михеев давно заменил на новые, но выбросить забыл. Теперь они неожиданно пригодились. Гаврила Никитич посоветовал «неудачливому» автомобилисту, пойти к нему на кухню и на газовой плите свечи прожечь. Молодой сыщик охотно согласился, но перед тем, как воспользоваться приглашением, тщательно вытер руки, и забежал в соседний магазин. К доброжелательному старичку он явился с пакетом провизии и под предлогом собственного голода, что имело место в действительности, предложил тому вместе закусить. За столом, маленькой кухоньки пенсионера, разговор принял более общий характер. Михееву был показан семейный альбом, боевые ордена и медали, почетные грамоты и знаки за ударный труд во времена «развитого» социализма. Показ сопровождался подробнейшим комментарием. Глеб выказывал интерес и как мог, подбадривал рассказчика. Такого благодарного слушателя Гаврила Никитич давно не имел, а поговорить любил. Терпение Глеба было вознаграждено сторицей. Михеев и не ожидал такой удачи.
