Из грузовика обозревать окрестности куда удобнее, чем из легковой машины. Видно дальше. По бокам трассы тянулись поля. Урожай с них уже убрали. Глеб порадовался, что угодья выглядели вполне сносно. Раньше вдоль дорог никла рожь, которую никто не убирал, и она нередко оставалась гнить под снегами. Теперь солома, свернутая на западный манер, говорила о том, что в России зарождается современное сельское хозяйство. Михеев загляделся на аккуратные снопы, и зевнул дорогу. Пришлось резко тормозить. Впереди тащился «запорожец» с огромным шкафом на крыше. С высоты водительского места фуры, самого запорожца видно не было. По трассе медленно плыл шкаф. Способности грузового «мерседеса» упираться всеми десятью протекторами в асфальт, Глеб еще не изучил. Он с трудом удержался, чтобы не достать лбом стекло. Спящего Фирсова бросило вперед. Напарник замычал, поглядел на Михеева мутным сонным глазом и снова устроился спать. Глеб обогнал запорожец и попытался заглянуть к нему в кабину. Громоздкая мебель сделать этого не позволила. Но все же водителя запорожца Михеев повидал. Тот отразился в боковом зеркале. Под «шкафом» сидел дед с кудрявой окладистой бородой, и абсолютно невозмутимым лицом. Михеев улыбнулся, еще раз посмотрел в зеркало заднего вида, и заметил темно синюю иномарку, летящую с бешенной скоростью. На спидометре грузовика стрелка показывала девяносто. Синий метеор пронесся мимо, будто фура торчала на месте.
Глеб только отметил летящий кузов машины, и было, отвлекся на стадо коров, живописно пасущихся на косогоре, но его взгляд зафиксировал знакомую деталь на синей иномарке. И сразу припомнилась начальственная стоянка возле ворот автобазы. Там он и видел темно синий «пежо» с небольшой вмятиной на правой дверце. Вмятину и зацепил его глаз. Михеев ехал и пытался припомнить номер «пежо». Тогда у ворот он высматривал черную «волгу» и на номера других машин внимание не обращал. Но зрительную память Глеб Михеев имел исключительную. Он ни разу не заблудился в тайге. Следопыту достаточно запомнить куст или дерево, или даже один сучок. Таежный навык теперь работал на сыщика.
«Шестерка и девятка» – Припомнил Михеев две цифры, и начал осторожно притормаживать. Каскад знаков указывал на сужение дороги. Все хорошее, к сожалению, кончается. Великолепная западная трасса, через триста метров, превратилась в обыкновенное узкое российское шоссе, с битым асфальтом и потертой разметкой. Михеев сбросил скорость и потянулся в караване тихоходных грузовиков. Скоро ему захотелось спать, и он включил радио.
– Ты заправляться не думаешь? – Спросил Фирсов. Глеб и не заметил, когда напарник проснулся.
– Давай заправимся. Я его расхода еще не знаю, а по прибору четверть бака осталось. – Согласился Глеб и вспомнил, что денег у него на такие расходы нет: – Слушай, мы же командировочные не получили?
– А зачем, по твоему, Пал Палыч приезжал? – Усмехнулся Фирсов, и полез в карман. Михеев молча, обругал себя подозрительным болваном, и взял из рук Клима целлофановый пакет с деньгами и документами.
– Чеки в этот пакет ссыпай. – Предупредил напарник.
Заправка встретилась через двадцать километров. Михеев свернул с шоссе и с грустью пронаблюдал, как все тупые грузовики, которые он с таким трудом сумел обогнать, спокойно потащились вперед. Залив полный бак солярки, он снова уселся за руль. Фирсов без особого энтузиазма предложил поменяться местами, но Глеб отказался. Напарник пока выглядел неважно.
– Нам тоже заправиться бы не помешало. – Проворчал Фирсов, и скоро опять задремал. Не доезжая Воронежа, в бесконечном населенном пункте, который тянулся и тянулся, Глеб заметил кафе. Возле этого кафе, на обочине притулилось с десяток фур и грузовиков. Михеев притормозил, медленно сполз с асфальта и приткнул свою фуру к заднему бамперу здоровенного автокрана.
– Пошли заправляться. – Подергал он за рукав напарника. Фирсов открыл глаза, огляделся и похвалил Михеева:
– Нормалек, правильно встал, здесь бабка Марья классно кормит. Я когда по этой трассе иду, всегда у нее хавую.
Бабка Марья, женщина лет пятидесяти, готовила свои блюда, не скупясь на мясо, масло и перец. Уже после тарелки щей Михеев понял, что обычное для него состояние голода притупилась. А смолотив еще и огромную тарелку жареной на сале картошки с добрым куском свинины, почувствовал себя сытым. А такое чувство он испытывал после обеда вне дома, редко.
– Скажи Клим, кто из начальства нашей базы на синем «пежо» ездит? – Спросил он напарника, допивая второй стакан компота.
– А зачем тебе? – Насторожился Фирсов.
– Мне показалась, что эта машинка нас обогнала. – Пояснил Глеб.
– Врешь, не может быть!? – Зло возразил Клим.
– Зачем мне врать? Я мог и ошибиться, но у нее дверца помята. А два темно синих «пежо» с одинаковой вмятиной редко встречаются.
Клим ничего не ответил и надолго уткнулся в пустой стакан от компота. Потом посмотрел долгим пустым взглядом на Михеева и поднялся:
– Я тебе говорил, что зря ты согласился.
– На что согласился? – Переспросил Михеев и тоже встал из-за стола.
– В этот рейс согласился. – Пояснил Клим и, подойдя к фуре, решительно открыл дверцу водителя.
– Ты уверен, что пары согнал? – Поинтересовался Михеев, усаживаясь на пассажирское кресло.
– Отдохни напарник. Еще накатаешься. – Буркнул Клим и завел фуру. Километров за сто от Воронежа снова началась нормальная трасса. К удивлению Михеева, при въезде на нее, с них взяли деньги.
– Никогда не знал, что в России появились платные дороги? – Удивился Глеб.
– Теперь знаешь. – Проворчал Клим. После обеда настроение его вновь ухудшилось и он рулил молча. Сообщение о том, что их обогнала машина с автобазы, напарнику явно не понравилось.
– Ты так и не сказал, кто на синем «пежо» из начальников ездит? – Повторил Михеев.
– Есть один «проверяльщик». Теперь на каждого водителя по три «проверяльщика». Бояться, что мы левый груз зацепим. – Мрачно сообщил Клим.
Больше вопросов Михеев не задавал. Он этой ночью тоже спал не слишком удобно, и потому с удовольствием задремал.
* * *
Петр Григорьевич посмотрел на часы. С момента, как он заехал во двор, прошло четыре часа. Сидеть в машине столько времени утомительно и Петр Григорьевич уже хотел немного размяться, но взглянув в подворотню, замер. Черный лимузин медленно вкатил во двор и встал у дверей галереи. Петр Григорьевич приподнялся на кресле и, не мигая, смотрел на дверь черной машины. Он со своего наблюдательного поста не мог рассмотреть марку, но был уверен, что это тот самый «бюик», о котором говорил юный армянин. Из лимузина вышел водитель и распахнул заднюю дверь.
«Наконец, я до тебя красавица, добрался» – Прошептал подполковник. Молодая красотка, выпорхнувшая из машины, производила впечатление. «Прав был Кирилл, ноги у нее и впрямь растут от ушей» – Подумал Ерожин, вспоминая слова Кирилла Андреевича, брошенные им вдове на кладбище. Красавица на минуту задержалась у подъезда, что-то сказала в микрофон вмонтированный возле двери, и ей открыли. Лимузин медленно развернулся и подкатил к дверям галереи с другой стороны. Ерожин вынул из кармана мобильный телефон и позвонил Боброву:
