– Вы перечислили всех ребят из моей секции. Но часть из них еще совсем зеленые, занимаются недавно. Есть ли смысл рассказывать о них в газете?
– Мне именно и хотелось поговорить о том, зачем каждый из них пришел в спорт. Поэтому даже лучше, что стаж и навык у них разный.
– Ничего не имею против. Через десять минут перерыв, и пацаны к вашим услугам. Кстати, из какой вы газеты? Я наших спортивных журналистов всех знаю, – оглядев Таню, спросил тренер.
– Давайте знакомиться. Я из Питера, а к вам в город недавно приехала на стажировку. Меня зовут Таня Назарова, – представилась девушка и подумала, что почти не врала.
– Вадим Дмитриевич Чиж, – улыбнулся тренер и пожал протянутую Таней руку.
Через десять минут боксеры вышли из зала. Разгоряченные тренировкой ребята распространяли вокруг крепкий мужской дух. Яростным избивателем груши оказался крепыш Миша Рабинович. Второго бритоголового юнца звали Саша Гуляев. Таня посмотрела список и спросила о третьем спортсмене.
– Сенька отравился, и у него понос, – откровенно сообщил Гуляев.
Задумка с автографом себя оправдала. Парни потной пятерней хватали пластиковую обложку и оставляли прекрасные жирные следы.
Топая обратно по пустынному коридору, Назарова подсчитывала в голове, сколько времени займет вся операция, если занятия проходят через день? Выходило не меньше недели. Да еще могли быть неудачи, вроде сегодняшней. Не один Сеня имел право на недомогание. Раздумывая, как ускорить дело, Таня приостановилась возле зала, где тренировались безногие баскетболисты, и заглянула в дверь. Ей хотелось сказать что-нибудь хорошее своему случайному проводнику. Но зал опустел: ни спортсменов, ни мячей. Лишь корзины напоминали о необычной тренировке.
Автобус долго не приходил, и Таня замерзла. Рабочий день закончился, но младший лейтенант и не думала ехать домой. Назарова понимала, что Суворов и вся лаборатория живут не по обычному графику. Убийство депутата областной думы – происшествие чрезвычайное. Журналисты успели выдать множество разнообразных версий. От политического убийства до криминальных разборок. Приплясывая, чтобы согреться, Назарова подошла к фонарю и вынула из сумки местную газету. Она купила ее по дороге, но еще не читала. На развороте толстым черным шрифтом выделялся мрачный заголовок: «Тайна зловещей квартиры». Назарова уже слышала: убийство в шестиэтажном кирпичном доме произошло и десять лет назад. Но она не знала, что за освободившееся тогда жилье шла длительная борьба чиновников. Дом когда-то принадлежал обкому партии, жили в нем люди, от которых в области зависело многое. Журналист намекал, что супруга Звягинцева, убитая вместе с народным избранником, использовала в то время свое служебное положение. Звягинцева работала заместителем председателя горисполкома. «Кто следующий?» – вопрошал журналист, заканчивая свою невеселую статью.
Когда подошел автобус, Таня так увлеклась, что чуть не упустила его. В салоне было всего несколько человек. Рабочий день закончился, и народ возвращался в спальные районы. А она ехала в центр. Таня пристроилась у окна, поближе к водителю. Здесь было теплее. Назарова смотрела на вечерние огоньки, отраженные в лужах, и вспоминала рассказы Крутикова. Сережа знал обо всех заметных делах своего управления. От него Таня слышала и об убийстве в злополучной квартире десять лет назад. Это убийство в тот же день раскрыл сыщик Ерожин. О Петре Григорьевиче Ерожине по управлению ходили легенды. Правда, в основном упоминался не сыскной талант следователя, а его донжуанские наклонности. Внезапно Назаровой пришла мысль о том, что в списке спортсменов есть эта фамилия. Она открыла сумку, достала список и пробежала его глазами. Григорий Ерожин значился последним. Кто он? Однофамилец или родственник легендарного сыщика? По расписанию Григорий Ерожин тренировался завтра вечером. Таня отчетливо вспомнила весь рассказ Крутикова. Сергей, тогда в чине сержанта, стоял возле парадного, наблюдая, чтобы посторонние не затоптали следов. Так же, как этой ночью сержант Карпов. Она представила себе Сережу таким же молоденьким и почувствовала, что веки начали распухать, наливаясь влагой. Назарова тряхнула головой, но образ погибшего друга изгнать из сознания не смогла.
На счастье, в этот момент автобус подъехал к ее остановке, и Таня вышла на улицу. В салоне девушка немного отогрелась, а здесь, в центре, с Волхова дул резкий ветер, и ей опять стало холодно. Назарова бегом добралась до управления и, кивнув дежурному, быстро прошла в лабораторию. Суворов оставил ей записку, где просил его дождаться. Таня уселась за свой стол, извлекла из сумки пакетики с блокнотами и принялась за работу. Как она и предполагала, отпечатки получились на славу.
Виктор Иннокентьевич появился минут через сорок. Суворов был бледнее обычного и стал заметно прихрамывать. Последние несколько лет его хромота почти не проявлялась. Виктор Иннокентьевич занимался специальной лечебной гимнастикой и добился удивительных результатов. Даже врачи поражались его исцелению. Сегодня же он хромал так же, как и десять лет назад. Криминалист снял длинный утепленный плащ и поставил на стол пластиковый пакет.
– Таня, давай сюда, – позвал он Назарову и начал доставать из пакета банки и коробочки.
– Что это, Виктор Иннокентьевич? – не поняла Таня.
– Еда, – коротко ответил Суворов и, подкатив к своему столу кресло на колесиках, указал на него девушке. – Садись и ешь.
– А вы? – спросила Таня, проглатывая слюну. Поджаренные и еще теплые котлеты и салат пробудили дремавший аппетит.
– Я из дома. Меня там кормили, – ответил Суворов и уселся на свой стул.
Таня покорно опустилась в кресло и стала быстро уничтожать неожиданный ужин. Виктор Иннокентьевич сидел и смотрел на стену. Там красовался гигант Владимиров, поднимавший тяжеленную штангу. Много лет назад Суворов вырезал из «Огонька» фотографию атлета и повесил над своим столом. Но фотографии Виктор Иннокентьевич не видел. Он смотрел перед собой и думал.
– Спасибо, я поела, – сообщила Таня стеснительным тоном. Баночки и коробки опустели. – Я помою, – сказала девушка и понесла посуду к раковине.
– Взяла отпечатки? – безразлично поинтересовался Суворов.
– С двоих. Все пальчики соберу не раньше, чем к концу недели, – ответила младший лейтенант, намыливая тарелку.
– Работай без спешки, – разрешил патрон. – Завтра воскресенье, можешь отдохнуть. В понедельник – как всегда.
– Вы завтра на работу не придете? – удивилась Таня.
– Нет. Все, что можно было сделать по горячему, мы сделали, – сказал Суворов, вставая.
– Что пистолет? – поинтересовалась Назарова, обтирая руки о свои джинсы.
– Ничего. Все подчищено. Работали тщательно и следы уничтожили грамотно. – Виктор Иннокентьевич говорил медленно, думая о чем-то своем.
– Выходит, я ходила на стадион впустую, – огорчилась Таня.
– Работа никогда не бывает впустую, – назидательно заметил криминалист и, положив Тане руку на плечо, тихо сказал: – Девочка, отрицательный результат тоже результат. Это классика. – Потом посмотрел Тане в лицо и, углядев покрасневшие от слез веки, погладил ее по голове. – Тяжело тебе, милая. Крепись. Крутикова не вернешь, но ты еще молодая, все у тебя будет хорошо.
