– Таня, Петр Григорьевич мой большой друг и очень славный человек, но главное, он самый талантливый следователь, с которым мне доводилось по жизни встречаться. Мы дружим много лет, и даже тот факт, что я «увел» его жену, дружбу не испортил. Петр Григорьевич приехал, чтобы помочь нам разобраться в очень запутанном деле. – Суворов на минуту задумался, потом посмотрел в глаза Тани и сказал:
– Поверь, если бы Гриша был виноват, я бы его не прятал. Мне надо быть в управлении, а ты останься с Петром Григорьевичем, и он тебе все подробно расскажет. Очень надеюсь, ты станешь нашим союзником и помощником. Без твоей помощи нам не обойтись.
– Таня, хочу есть. Ты не возражаешь, если мы где-нибудь перекусим, а заодно и побеседуем? – спросил Ерожин, выруливая со двора.
– Я позавтракала. – Назарова старалась сохранять с москвичом дистанцию.
– А я прямо из Москвы и голодный как волк, – признался подполковник. – Можете трапезу со мной и не делить, но пока я не положу что-нибудь в организм, толку от меня не добьешься.
– Пожалуйста. Мне все равно, – сообщила Таня и опять демонстративно отвернулась. Они пересекли мост Александра Невского, миновали гостиницу «Садко», прокатили под сводами вековых ивовых деревьев и повернули на старую московскую трассу. На посту, при выезде из города, машину остановили. Ерожин достал документы и вышел.
– Петька, ты?! – неожиданно воскликнул инспектор. Ерожин пристально оглядел майора дорожной службы:
– Никак Комаров? Во дела! – Мужчины обнялись.
– Ты небось до полкана дослужился, раз на такой тачке раскатываешь? – с восхищенным любопытством осведомился Комаров.
– Поднимай выше!
– Никак до генерала… – оторопел инспектор.
– Еще выше, майор.
– Куда же выше. – Выше генерала, по убеждению Комарова, стоял только министр. Но фамилию своего министра он знал. Недоумение на лице старого знакомого повеселило подполковника.
– Нет у тебя фантазии, Димка. Пенсионер я. Выше пенсионера только покойник. А тачка фирменная. Моя «девятка» на стоянке.
– В бизнес ударился, – понимающе улыбнулся инспектор.
– Пришлось, Дима.
– Надолго в наши края?
– Пока не знаю, – ответил Ерожин и, еще раз обнявшись с Комаровым, вернулся на водительское место.
– Старый знакомый. При мне сержантиком начинал, а теперь в майорах, – отъезжая от поста, пояснил Петр Григорьевич.
– Здесь все вас так любят? – поинтересовалась Таня. Сцену встречи она отследила не без любопытства.
– Немало времени с людьми отработал. Молодость, можно сказать, всю, – ответил Ерожин. Они свернули к ресторанчику, уютно сработанному под сельский трактир. Ерожин поставил «Сааб» на стоянку и, распахнув перед Таней дверцу, весело воскликнул:
– Вперед к еде! – и, выпустив девушку, добавил серьезно: – Здесь нам дадут поговорить спокойно. И оставят без лишнего внимания.
– Опасаетесь внимания? – подозрительно спросила Назарова.
– Отчасти, – согласился Ерожин. – Надеюсь, что после нашей беседы вы поймете, что не без основания.
В «трактире» они оказались первыми посетителями. Заведение только что открылось, и два парня-официанта выглядели сонными.
– Я очень не люблю кормиться один, – признался Ерожин, протягивая Тане меню. – Закажите себе что-нибудь для порядка.
Назарова за завтраком у своей тетки почти не ела и поняла, что тоже очень голодная:
– Я не прочь закусить. Пока мы ехали, аппетит проснулся. Только, чур, каждый платит за себя.
– Ну конечно. Какие могут быть разговоры. Я не собираюсь начинать наши отношения с подкупа официального лица, – согласился Ерожин, и Таня увидела, что его стальные глаза опять смеются.
– Нечего издеваться. Я тут с вами потому, что меня попросил Виктор Иннокентьевич. А сидеть и смотреть, как вы насыщаетесь, и глотать слюну не желаю. – выговорила Таня и углубилась в ресторанную книжицу.
– Сразу могу предложить только мясо в горшочке. Другие блюда придется ждать, – предупредил сонный официант с постным выражением конопатой физиономии. Ерожин не возражал:
– Тащи пока горшочки, а там посмотрим.
Зелье в глиняной посуде оказалось горячим и сильно перченным. Петр Григорьевич и Таня молча принялись за дело.
– Что-нибудь еще? – парень надеялся, что гости закажут выпивку, и торчал возле стола.
– Поджарь нам по цыпленку, а мы пока побеседуем, – попросил сонного лакея Ерожин.
– Я больше не смогу, – запротестовала Таня. – Да и дорого для меня.
– Так жарить или не жарить? – не понял официант.
– Жарьте. Если Татьяна… – Не знаю вашего отчества, – начал Ерожин.
– Юрьевна, если нужно, – буркнула Назарова.
I– Если Татьяна Юрьевна откажутся, я справлюсь с двумя, – подтвердил свой заказ голодный клиент.
Таня промолчала. Запив острое трактирное варево стаканом минеральной воды, Петр Григорьевич выложил младшему лейтенанту факты, связанные с делом, и версию, их объясняющую.
– Я уверен, что три убийства совершил Кадков. Преступник задумал месть и начал осуществлять свой план, – закончил подполковник.
Таня задумалась. Она вспомнила, как еще в квартире убитого депутата Суворов обратил ее внимание на странные отпечатки на пластиковой бутылке. «Спрайт» пили из горла, хотя стаканы на столе стояли.
– Если я правильно поняла, Кадков мстит вам? – уточнила Таня.
– Похоже, – подтвердил Ерожин. – И остерегаюсь получить от него ножик в пузо или пулю в спину.
– Тогда при чем тут супруги Звягинцевы?
– Пока лишь догадываюсь, но думаю, если попаду в квартиру, разберусь.
– В ней работал сам Суворов! Неужели вы и ему не доверяете?
Ерожин почувствовал в голосе молодого криминалиста нотки обиды за учителя и не смог сдержать улыбки. Отношение Тани к своему наставнику его тронуло.
– Милая Татьяна Юрьевна, очень трудно работать втемную. Особенно когда надо искать то, чего нет. И потом, вы забываете о следователе. Сиротину и в голову не пришло поинтересоваться, не выпущен ли на свободу сын бывшего владельца квартиры?
– О чем вы?
– Если предположить, что убийца знал то, чего не знали новые хозяева, все становится на места, – пояснил подполковник.
– Это пока догадки. Они очень правдоподобны, но где доказательства? Допустим, преступник мстит вашему сыну. Но что подтверждает вашу версию о мести? Кроме бутылки «спрайта» пока ничего, – покачала головой Таня.
– Ошибаетесь, Татьяна Юрьевна. Есть подтверждение. В вашем городе на другой день после убийства четы Звягинцевых жестоко избита пенсионерка Александра Федоровна Моторина. Она десять лет назад судила Кадкова. До пенсии женщина работала судьей. А вот и цыплята! – обрадовался Ерожин.
