– Откуда вам это известно? – не обращая внимание на смену блюд, спросила Таня.
– Витя не сидит сложа руки. Суворов побывал в архиве, достал дело Кадкова и переписал фамилии основных сотрудников, принимавших в нем участие. Ешьте, остынет, – напомнил Ерожин и, схватив птицу, жадно впился в нее зубами. Таня посмотрела на цыпленка и последовала его примеру.
– Виктор Иннокентьевич говорил, от меня потребуется помощь? Что я могу сделать? – Таня покончила с едой и старательно вытерла салфеткой пальчики.
– Работы очень много. Чтобы выложить перед Сиротиным неопровержимые факты – их надо добыть. – Ерожин тоже вытер руки салфеткой и улыбнулся. – Вот, теперь стало легче. Пустой живот дрянная штука, – заметил он и снова перешел к делу: – Сыну в день убийства звонила женщина и выманила его в гостиницу. Надо искать сообщницу.
Таня вспомнила испуганный взгляд буфетчицы из кафе «Русич» и рассказала о своем наблюдении.
– Из вас, Татьяна Юрьевна, выйдет неплохой следователь, – похвалил Ерожин. – Будете помогать?
Таня задумалась. Она поняла, что ее подозрения в адрес Суворова выглядят после беседы с москвичом наивно. Но поверить до конца побаивалась. Уж больно фантастична версия москвича. – Я соглашусь при одном условии.
– Валяй, Танюша, – улыбнулся Ерожин. – Выдвигай.
– Я должна, перед тем как встать на вашу сторону, повидать боксера Гришу, – твердо сказала Таня.
Петр Григорьевич почесал свой белобрысый бобрик:
– Далеко ехать.
– Неважно, – заявила Таня и смутилась. – Это очень дорого?
– Дороже цыпленка табака, – улыбнулся Ерожин и, подозвав официанта, расплатился по счету.
– Как же? Мы же договорились, – растерялась Назарова.
– Будем считать, что я тебя подкупил, – серьезно сообщил Петр Григорьевич, убирая в карман куртки свой бумажник. – Теперь ты член организованной мафиозной группы в составе криминалиста Суворова, подполковника-пенсионера Петра Ерожина и их сына Григория.
– Долго вы будете надо мной издеваться? – обиделась девушка.
– Больше не буду. Ты продолжаешь выдвигать свое условие насчет Гриши?
– Конечно. Я не смогу участвовать в вашем расследовании, если не поверю до конца, – убежденно заявила она.
– Придется пилить сегодня со мной в Москву, – предупредил Петр Григорьевич.
– Ваш сын в Москве?
– Он дальше. К нему полетишь одна. Я не могу терять два дня на лирические отступления. Преступник опасен, – ответил Ерожин.
– У меня нет денег на самолет, – призналась Таня. – Я пока зарабатываю немного.
– Два отца скинутся на дорогу к одному сыну, – усмехнулся Ерожин, вставая. – Если желаешь выполнять свое намерение, поднимайся. Времени у нас в обрез.
Усаживая Таню в машину, Петр Григорьевич, еще раз спросил:
– Не передумала?
– Еду, – повторила Назарова и затихла в кресле. Ерожин уселся за руль, достал мобильный телефон и набрал номер Суворова. – Витя, твоя практикантка согласилась нам помогать, но желает встречи с сыном. Мы сейчас вместе едем в Москву. Оттуда я отправлю ее к Грише самолетом.
– Ты гений, Петька! Сумел договориться.
Ерожин убрал телефон и воскликнул:
– Вперед, в стольную!
– Как, прямо сейчас? – испугалась Таня.
– Именно сейчас, – подтвердил Ерожин, сворачивая на трассу в сторону Москвы.
– У меня с собой ничего нет, – растерялась Назарова.
– Паспорт и удостоверение при тебе? – спросил он, притормаживая.
– Документы всегда при мне. Но ни смены одежды, ни зубной щетки. Я даже косметичку не взяла…
– Зубную щетку получишь за счет фирмы, а насчет косметички, судя по поведению, – мрачно пообещал подполковник и утопил педаль газа в пол.
– Ой! – пискнула Таня, когда стрелка спидометра приблизилась к отметке сто восемьдесят. Ерожин на реакцию пассажирки не обратил внимания. Он продумывал следующие шаги. «Без помощи Петровки не обойтись. Отправив девушку в Самару, придется встретиться с Бобровым».
К следователю Боброву Ерожин один раз обращался после дела Фатимы. Петр тогда разыскивал Надю. Никита Васильевич выдал ему адрес по номеру телефона.
Мысли Петра Григорьевича прервало странное движение на пассажирском кресле. Машина укачала Назарову, и она, задремав, пристроила голову на плечо водителя. Ерожин улыбнулся и наклонился, чтобы девушке было удобнее. Через час они уже пролетели Валдай и неслись к Вышнему Волочку. У поста Петр Григорьевич притормозил, и Таня проснулась.
– Извините, я нечаянно, – смутилась девушка, поняв, что задремала на плече водителя.
– Вы, Татьяна Юрьевна, мне вовсе не мешали, – не замечая смущения пассажирки, успокоил Ерожин.
– И давно я так сплю? – тихо поинтересовалась Назарова.
– Ерунда. Километров двести, – сообщил Петр Григорьевич.
– А мне сон снился, – зевнула Таня и сладко потянулась.
– И что же тебе снилось?
– Даже смешно рассказывать.
– Посмеемся вместе. До Москвы еще часа три, – ответил Петр Григорьевич.
– Мне снилась широкая и красивая река. И на ней лодка с парусом. Я стояла на берегу, и мне очень хотелось в лодку. И вдруг лодка повернулась и поплыла ко мне.
– И в ней, конечно, принц! – предположил Ерожин.
– Не угадали. В лодке оказались вы с Суворовым, – рассмеялась Таня. Суворова она добавила. Приснился ей только Петр Григорьевич. Но девушке не захотелось признаться, что ей очень хорошо рядом с Ерожиным в машине. «Как жалко, что мы так быстро приедем, – пожалела Таня и подумала: – Все-таки в нем, правда, что-то есть». Не зря рассказывают легенды о похождениях Ерожина. После гибели Сережи она впервые обратила внимание на другого мужчину.
– В Москве у вас тоже дети? – как бы невзначай, поинтересовалась пассажирка. Они выбрались из Вышнего Волочка, и Петр Григорьевич снова утопил педаль в пол.
– Нет у меня в Москве детей. У меня жена – ребенок, – сказал Петр Григорьевич и вспомнил о Наде.
– И сколько же лет вашему жене-ребенку? – спросила Назарова, скрывая разочарование.
– Наверное, такая же, как ты. Тебе сколько лет? – Ерожин обогнал допотопную «Волгу» и с трудом увернулся от джипа, который несся навстречу с жуткой скоростью.
– Ух! – выдохнула Назарова. Ей показалось, что сейчас они столкнутся. – У женщин не принято спрашивать о возрасте.
– У женщин да, у коллег можно, – возразил Ерожин.
– Тогда двадцать четыре, – призналась Таня.
– Ты на два года старше моей жены, – усмехнулся Петр.
– Выходит, я для вас стара, – притворно вздохнула Назарова.
