Едва о десанте стало известно в Стокгольме, как к острову была направлена эскадра контр-адмирала Целестрема с ответным десантом в пять тысяч человек. Российский Балтийский флот, все еще зажатый в тисках ледовых полей, был бессилен что-либо предпринять в ответ. Главные силы не могли ничего сделать, а «Опыт» и еще несколько таких же мелких суденышек были бессильны против армады тяжелых линейных кораблей. Только что смогли сделать вывезти часть раненных и полковые знамена. На головы русского десанта обрушилась шведская артиллерия, затей высадились войска. Спустя несколько дней остатки либавцев сдались на капитуляцию. Узнав о Готландской неудачи, Александр обвинил во всем того же Чичагова.
– Вы меня все больше разочаровываете! – желчно заявил он ему при встрече.
С этой минуты отставка морского министра была уже делом предрешенным.
Но вот льды в Финском заливе растаяли, и Балтийский флот, наконец-то, вырвался в море. Наши рвались в бой, но море было пусто. Захватить удалось лишь дозорный зазевавшийся фрегат да несколько транспортов. Помня былые уроки, шведы заблаговременно укрылись в своих портах. Они ждали прихода союзников англичан, чтобы уже сообща обрушиться на русских.
А российский гребной флот упорно продвигался вместе с армией вдоль финского побережья. А навстречу ему уже спешили гребные эскадры шведов. Противники столкнулись лоб в лоб у мыса Гангут – места славного историей петровской победы. Против 14 наших галер под началом контр-адмирала Мясоедова у шведов было 23 во главе с известным знатоком финских шхер адмиралом Гиельстриеном.
Перед боем Мясоедов на шлюпке обошел суда своей флотилии.
– Ребята! В этих водах рождалась русская морская слава! – вдохновенно говорил он выстроенным на палубах матросам. – Будем же достойны подвига пращуров! Не посрамим сегодня чести российских моряков!
Команды отвечали ему дружным «ура».
Адмирал Гиельстиерн атаковал, но был отбит на всех пунктах и отошел с немалым уроном. Спустя несколько дней шведы получили подкрепление, а потому Гиельстиерн вновь решил испытать удачу. На сей раз соотношение сил было таковым: 26 против 58! И вновь шведы были отброшены от русской позиции в восьми милях от Або. Обе неудачи Гиельстиерн не считал решающими. Он ждал новых подкреплений, чтобы нанести русского гребной эскадре генеральное поражение и отбросить ее в пределы Санкт-Петербурга.
Но и наши не сидели, сложа руки. Мясоедов вызвал к себе отрядного командира капитана 1 ранга Гейдена, голландца на русской службе. Развернул перед ним карту финских шхер.
– Вот остров Кимито! – ткнул в нее прокуренным пальцем. – Шведы сторожат нас со стороны залива, при этом между островом и матерым берегом есть фарватер. Он весьма узок и набит камнями, но пройти можно! Двигайся по внутренней опушке шхер и выйдете в тыл шведам. Я же, тем временем, с главными силами встану у Юнгфер-зунда на внешней опушке шхер. Первый твой залп – сигнал к общей атаке!
– Есть! – коротко кивнул Гейден и тут же, взяв рупор, крикнул на свои суда. – Весла на воду!
Передовым в авангарде неутомимый тендер «Опыт». Пройти между Кимито и оказалось делом не простым. Двое суток тащились сквозь него суда Гейдена. Выматывала адовая работа по очистке пролива от камней, которыми тот был завален еще в стародавние петровские времена. Разборкой завалов руководил недавний герой Тенедоса капитан-лейтенант Додт.
Храбрый датчанин так и не успел доехать до своей родины. Началась война со Швецией и храбрец немедленно решил драться с давними врагами своего Отечества вместе с балтийцами.
Голландец Гейден и датчанин Додт вели русских моряков в бой против шведов. Честь им за то и хвала!
Но вот каменные завалы разобраны, галеры протиснулись в узкую щель фарватера и вскоре пролив остался позади. Вырвавшись на простор, галеры Гейдена неожиданно ударили в тыл шведской гребной флотилии. Против них развернулся арьергард контрадмирала Раялина. Четыре часа неумолчно гремели пушки. Галеры кидались на абордаж и на разгоне били друг друга форштевнми, ломая борта и сминая гребцов. Уже упал на палубу ничком раненный Гейден и его место заступил Додт, а шведы все еще не уступали. Над «Опытом» клубился пороховой дым. Неумолчно палили пушки.
– Целься вернее! – кричал племяшу в мятый жестяной рупор Невельской – Смотри у меня Пашка, будешь мазать, уши надеру!
– Не сумлевайтесь, дядюшка, не промахнусь!
Но вот пламя взрыва разнесло в куски очередную неприятельскую канонерку и нервы врага не выдержали. Шведы дрогнули, а потом и побежали. Над шхерами гремело неумолчное русское «ура».
– Ну как, господин капитан-лейтенант, мы деремся? – прокричал на проходящую мимо галеру мичман Сухотин. – Не хуже ли средиземноморских?
– Не хуже! Не хуже! – помахал рукой ему Додт.
Шведы бежали к островку Сандо, где снова встали в оборонительную позицию, прикрывшись отмелями и подводными скалами. Сковырнуть их оттуда было нелегко, но сделать это было надо.
Не давая опомниться врагу, Додт атаковал шведов у Сандо. Ни сильная позиция, ни численное превосходство не смогли удержать воинского пыла наших моряков. Шведы были разгромлены и бежали.
Среди гранитных скал догорали чадящими кострами, брошенные командами суда. Победа у Сандо разорвала шведскую флотилию надвое. Часть шведов осталась в нашем тылу, и искала теперь спасения у Юнгфер-зунда, остальные бежали вдоль берега на запад и перед галерами Додта теперь был свободный путь до самого Або.
Остатки неприятеля у Юнгфер-зунда добивал со своими судами командир новообразованного резервного отряда капитан 2 ранга Новокшенов. Это яростное сражение вошло в историю, как битва при Рилаксе. Понимая, что уходить им некуда, шведы дрались отчаянно. Начав бой на артиллерийской дистанции, противники вскоре сошлись в плотную и начался абордажный бой кровавый и беспощадный. Подвергшиеся таранному удару тонули тут же со всеми командами. Спасшихся почти не было. На пять погибших наших судов было столько же шведских.
На галеру мичмана Николая Сухотина (того самого племянника Невельского, для которого не нашлось должности на тендере) навалилось сразу три шведских канонерки. Ведя своих матросов в контратаку мичман получил пулю в живот. Упав, пополз к капитанской рубке. Неприятельские солдаты, перебив команду галеры, кинулись за ним.
– Там сигнальная книга! Ее надо захватить во что бы то ни стало! – кричал их офицер, размахивая саблей.
Пинком он распахнул дверь в рубку. Но было поздно. Истекающий кровью мичман уже бросал секретный свод сигналов в мешке со свинчаткой в окно. Плеск падающего мешка совпал с выстрелом. Это разъяренный швед добил Сухотина из пистолета.
Спустя четверть часа сухотинская галера была в свою очередь взята на абордаж нашими и отбита. Именно поэтому потомкам и стал известен подвиг отважного мичмана.
Из хроники русско-шведской войны 1808–1809 годов: «Сражение при Рилаксе стоило резервному отряду 3 офицеров и 80 нижних чинов убитыми и 98 раненными; суда были сильно повреждены. Шведы, в свою очередь, потеряли 3 канонерские лодки и 2 барказа, потопленные со всеми людьми».
