Книга Капитан-лейтенант Баранов, страница 11. Автор книги Владимир Шигин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Капитан-лейтенант Баранов»

Cтраница 11

14 декабря «Россия» привела свой приз в Одессу. Город встретил Баранова орудийным салютом и толпами восторженной публики.

Это была настоящая удача, какой ещё не было ни у кого из наших пароходных командиров за всю войну! Данные о численности пленных в разных источниках расходятся. В большинстве источников называется цифра 893 человека: 19 офицеров и чиновников, 810 нижних чинов, 26 человек команды парохода, 12 женщин, 6 детей, 21 пассажир мужского пола. Есть информация и о двух тысячах пленных. Груз «Мерсины» состоял из небольшого количества продовольствия, было на её борту также золото и 16 пудов (262,08 кг) серебра высокой пробы. Но главным было даже не это. На «Мерсине», помимо всего прочего, был захвачен личный курьер турецкого главнокомандующего Мухтар-паши с портфелем, набитым секретнейшими документами, приказами и картами. Для нашей Дунайской армии это был подарок свыше!

Говорят, император Александр II, ознакомившись с содержимым портфеля, перекрестился и сказал:

– Спасибо за сей подарок Господу и… Баранову!

Наградой командиру «России» стал внеочередной чин капитана 1-го ранга «за отличие». Без всякого преувеличения, к концу Русско-турецкой войны Баранов пребывал в ранге национального героя. Его имя знала не только вся страна, но и Европа.

Как и положено, при взятии приза победителям полагается процент от стоимости захваченного судна и его грузов. Постановлением Николаевского призового суда от 18 декабря было установлен денежное вознаграждение. 19 марта 1878 года последовало высочайшее разрешение личному составу «России» участвовать в разделе призовых денег из расчёта 5/8 общей суммы, причём лично Н. М. Баранову причиталось 10000 руб. Дальнейшие события изложил И. А. Шестаков:

«…Получивши десятки тысяч вместо ожидаемых сотен, Баранов, уже раздражённый решением вопроса, касавшегося его чести, просто сошёл с ума. Ему показалось, что по личной ненависти его хотят лишить даже достояния, и в гневном порыве он подал управляющему записку, по моему мнению, не только непристойную, но глупую. В ней неловко перечислялись все его заслуги, за которые не было никаких наград. Записку, приводившую в негодование всякого порядочного человека, Баранов просил представить на усмотрение Его Императорского Величества. Великий князь Константин был тогда в Париже, но едва ли доклад государю произошёл без его ведома. Я слышал далее, что Орлов советовал генерал-адмиралу потушить дело, но безуспешно, государь велел направить дело судебным порядком.

На исходе декабря Баранов предстал перед военным судом Петербургского порта по обвинению в оскорблении начальства. Аудитория состояла из почтенных лиц морского и других ведомств. Обвиняемое подсудимым министерство блистало отсутствием. Присутствующие знали, что генерал-адмирал не любил Баранова за антипоповочное (т. е. против адмирала Попова. – В. Ш.) настроение и ещё более за то, что к Баранову был внимателен цесаревич. Несмотря на это никакой здравомыслящий человек не мог оправдать Баранова, да и самая личность подсудимого мало в ком возбуждала симпатию. По крайней мере, самые компетентные ценители его, моряки, всегда видели в Баранове ловкого пройдоху только, и слава его подвигов нисколько не изменила сложившегося о нём мнения. Но Баранову во всём удача. Преследовавший по поручению министерства прокурор Никифоров увлёкся до неприличия, придал обвинению характер прежнего, уже вымершего в новых судах кляузничества».

В итоге Н. М. Баранова всё же признали виновным в нарушении дисциплины, и в январе 1880 года он был уволен. Однако благодаря покровительству наследника его вскоре приняли на службу.

Дело «Весты»

Пока Баранов отважно сражался с турками на «России», бывший его подчинённый лейтенант Зиновий Рожественский успел ещё раз побывать в столице. Там лейтенант проявил большую активность в… опорочивании своего бывшего командира. С подачи Рожественского победный бой «Весты» неожиданно для всех стал поводом для крупного скандала.

Дело в том, что сразу же по окончании войны флигель-адъютант Баранов выступил в печати не только с пропагандой столь любимых им крейсерских операций, но и с критикой высшего руководства флотом. Бывший командир «Весты» и раньше был в числе противников круглых броненосцев прибрежного действия. Теперь же, опираясь на оценку блестящих достижений крейсеров «активной обороны» и будучи незаурядным публицистом, Николай Михайлович прямо указал на то, что выстроенные Морским министерством «поповки» на деле показали своё полное боевое ничтожество и явились только «оправдательными документами к бесполезной трате народных денег». С позиции нынешнего времени можно сказать, что критика Баранова была совершенно обоснованной и справедливой. Но тогда так не казалось, тем более что статьи Баранова задевали многих могущественных мира сего.

В первую очередь попал под огонь барановской критики создатель «поповок» вице-адмирал А. А. Попов, признанный «всесильный временщик» в морском ведомстве эпохи Александра II, а следом за ним и августейший брат императора – генерал-адмирал Константин Николаевич. Ответ последовал незамедлительно. Для начала героя войны оставили без очередного назначения. Баранов был глубоко оскорблён. Листая свежие номера «Морского сборника» с приказами о новых производствах, он негодовал:

– Все, кто турецкую войну в борделях кронштадтских пересидели, уже в адмиралы выкарабкиваются, а я горемычный всё при своём капитанстве остаюсь!

Уже известный нам недоброжелатель Баранова адмирал Шестаков, проведший более времени при дворе, чем в море, на слова такие оскорбился: «Как бы то ни было, фортуна накрепко завязала глаза, и Баранов оправдал пословицу „не родись красив, а родись счастлив“. Его бой на „Весте“, удачно размалёванный в рапорте, доставил ему славу и почести, ещё более вздутые впоследствии взятием турецкого парового транспорта с десантом. По-моему, действительно подвигом можно считать только помощь, оказанную им у Гагр Шелковникову и перевоз раненых с Кавказа в Керчь под турецкими дулами. Всё остальное – блёстки, утешительные для русского самолюбия, но более всего выказывающие турецкую шатию и невежество. Бой „Весты“ был совершенно приравнен к бою „Меркурия“. Те же награды достались на долю счастливцев, но вот разница времени: Казарский остался на своих лаврах скромным офицером, несмотря на аксельбант, а Баранов внезапно силой святого духа преобразился в авторитет».

Дальше – больше, и вскоре Баранов получил ещё один удар, да какой! Не без одобрения свыше на Баранова обрушился капитан-лейтенант Рожественский со своими разоблачениями недавних подвигов. Причины его выступления в открытой печати были вызваны прежде всего желанием показать свою принципиальность высшему начальству, «обиженному» критикой Баранова. Удар Рожественским был нанесён умело и на редкость подло.

Неожиданно для всех Рожественский публично объявил, что подвиг «Весты» не подходит под статус ордена Святого Георгия (поражение сильнейшего неприятеля, взятие орудий и т. п.). После этого он начал обвинять своего бывшего командира в приукрашивании событий. Рожественский писал, что неправдой является то, что Баранов якобы собирался преследовать повреждённый турецкий броненосец и отказался от этой мысли только из-за перебитых штуртросов рулевого управления «Весты». Откуда было Рожественскому знать, о чём думал Баранов, стоя на ходовом мостике в конце боя, когда сам он в это время находился на юте, сказать сложно…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация