Красная цепочка на экране, приближающаяся по дуге спереди, внезапно исчезла.
– Встали, – сказал Мусаев.
– А эти – нет, – Панин ткнул пальцем в цепочку, ползущую сзади. – Ильдар… Может, пора уже…
– Лёша, там развилка, – подсказал Мусаев. – Поэтому встали. Сейчас и эти дойдут до развилки и тоже встанут.
Так и вышло: спустя полминуты двигавшаяся сзади цепочка пропала.
– Ты был прав, – признал Панин. – Если бы мы двигались, они сейчас нас бы засекли.
– Они нас и так засекли, – с философским спокойствием сообщил Мусаев.
– Почему так думаешь?!
– Этот отряд выдвигается к Северо-Западному сектору, – пояснил сержант. – Там, чуть правее, прямой путь, им удобнее идти по параллельному тоннелю. Но они свернули и теперь пытаются взять нас в клещи. Вывод: стояли на прослушке, а мы топали спокойно, как у себя дома. Ну и засекли. Теперь идут разбираться.
– Ясно… То есть как только они двинутся, мы сейчас же сворачиваем налево и бежим сломя голову? Кстати, куда ведёт этот тоннель?
– Это тупик, – огорошил Мусаев. – Да, мы сворачиваем, но… не бежим. Идём очень медленно, осторожно. Напомню: как только скажу «стой» – все замирают на месте.
– Тупик? – неприятно удивился Панин. – В смысле, совсем тупик, дальше хода нет?
– Ну, это кому как. Там есть провал, то ли на Шестой Уровень, то ли вообще не пойми куда, так краулеры по нему бегают, как мотовозы по железке.
– То есть мы попробуем по этому провалу…
– Нет, к провалу мы не пойдём. Не пустят. Зайдём по тоннелю метров на тридцать и встанем.
– Почему?
– Потому что там дальше гнездо.
– Это шутка, что ли? – дрогнувшим голосом уточнил Витя.
– Нет. Раньше тут был склад ГСМ, а потом краулеры облюбовали это местечко под логово.
– Ильдар… – В голосе Панина явственно звякнула нотка отчаяния. – Ты после колодца совсем сдурел? Ты ведёшь нас в гнездо?!
– Других вариантов нет, – Мусаев с сожалением развёл руками. – И всё – пора. Ещё раз: двигаться не спеша, плавно, внимательно слушать команды. Если кто-то хотя бы на сантиметр заступит ту черту, которую я укажу, нас всех в секунду порвут в клочья.
Верно, пора: на экране прибора вновь возникли две красные цепочки, сначала спереди, затем, с интервалом в несколько секунд, сзади.
И медленно, но неотвратимо, двинулись к центру.
* * *
Боковой тоннель был недлинным: через три десятка метров группа вышла к складу ГСМ (горюче-смазочных материалов).
Бетон, опорные балки, множество стеллажей, бочки, несколько небольших погрузочных платформ, колесные пары под узкоколейку, солидная площадь, потолок – местный стандарт, два с половиной метра.
Балки, бочки, стеллажи, перегородки – всё металлическое, ни одной дощечки в округе, хотя в таком месте можно было надеяться обнаружить что-то наподобие деревянных поддонов.
Царство плесени, бетона и металла…
Да, насчёт «плесени».
Лес здесь рос не сплошным ковром, как было до этого во многих необжитых местах, – повсеместно виднелись бетонные проплешины.
Зато все углы, выемки, впадины и даже пространство между близко стоящими стеллажами, всё было затянуто белёсым «тюлем», который Вадим впервые увидел в тоннеле, ведущем к складу.
Перед тем как войти в склад, Мусаев сказал Олегу:
– Свети в пол, в пяти метрах перед собой. Выше фонарь не подымай.
– Чтобы не спугнуть?
– Чтобы не спровоцировать.
– Понял…
Метрах в пятнадцати от входа Мусаев остановил группу и забрал у Олега фонарь.
Поставив фонарь на одну из бочек так, чтобы луч светил в ближнюю стену под углом сорок пять градусов, сержант предупредил:
– Стоять смирно. С места не двигаться. Молчать. Если совсем припрёт – высказываться шёпотом. Фонари не включать ни в коем случае! Ждите, я быстро…
Итак, группа осталась неподалёку от входа, а сержант медленно, шаг за шагом, продвинулся вперёд ещё на десяток метров и приступил к странным манипуляциям.
Отдельное упоминание насчёт фонарей было весьма уместным.
Вадима так и подмывало осветить округу и толком осмотреться.
Сержант пристроил фонарь таким образом, что получились три зоны разной степени освещённости: яркое пятно с радиусом в три метра прямо перед группой, метров семь-восемь – полумрак, и примерно семиметровый буфер между полумраком и кромешной тьмой.
Таким образом, тьма была достаточно близко, и оставалось только гадать, что там в ней скрывалось.
Вдобавок ко всему, откуда-то из глубины склада наносило неприятным запахом, похожим на… Нет, не стоит делать поспешных выводов: скажем так, попахивало какой-то гнилью.
Эта опасная неопределённость здорово нервировала, очень хотелось, вопреки запрету, включить фонарь и обшарить лучом все закоулки.
Сержант между тем развлекался портняжными работами.
Медленно и плавно перемещаясь между наиболее заросшими «тюлем» фрагментами интерьера, он делал в плотной пелене особым образом упорядоченные разрезы своим боевым ножом.
Эти манипуляции сопровождались специфическим неприятным звуком: возникало ощущение, что пара физически крепких хулиганов, стараясь особо не шуметь, тихонько рвёт на части прогнившее брезентовое полотно.
Привыкнув к условиям освещения, Вадим сумел различить где-то на самом краю буфера между тьмой и полумраком некие странные конструкции.
Посреди помещения белел затянутый «тюлем» кокон высотой с метр, или чуть поболее, а вправо и влево от него, поперёк всего склада, отходили неровные баррикады с множеством ломаных острых углов, то отчасти видимых, то расплывающихся во мгле.
Ветер там, что ли, дул, поперёк склада, и шатал верхушку баррикады – в общем, она, верхушка, как будто слегка шевелилась…
– Кладка, – едва слышно прошептал Олег.
– Стражи, – добавил Витя.
В голосе воина звучал благоговейный ужас.
Панин судорожно вздохнул и издал тихий стон, как будто у него внезапно заныл зуб.
Вадим присмотрелся как следует и понял, что это вовсе не баррикады.
Это была шеренга огромных краулеров, и теперь уже совершенно точно не показалось – высотой в человеческий рост.
Стражи застыли неподвижно, а о том, что «баррикада» живая, свидетельствовали только слегка шевелящиеся усы-антенны.
И понятно, что во тьме не разобрать, где там у них глаза и прочие органы восприятия, но у Вадима тотчас же возникло пронзительное ощущение, что твари смотрят именно на него, все разом.
