Искажённый динамиками хриплый голос транслировал команды военного протокола, обращённые к обитателям захваченного сектора.
По коридору ощутимо тянуло гарью.
В трансляции не было ничего нового или необычного, коридор приятно пустовал, так что бойцы вполглаза несли службу и с любопытством косились на учёных.
Доктор Панин, подключив прибор к пульту конвертера, бойко взламывал систему управления.
Его ассистенты, вооружённые гравитационными пушками, медленно и натужно волокли к конвертеру вибрирующий кокон портального поля.
Для солдат это было занятное зрелище. Ранее им не доводилось работать с учёными, и сегодня они впервые в жизни видели все эти интригующие штуковины.
Старший конвоя, сержант Мусаев, уже принимал участие в подобном мероприятии.
В прошлый раз всё было не совсем гладко и погибли люди.
Поэтому сейчас Мусаев наблюдал за действиями ученых с опаской.
Он знал, что это феерическое «веретено» в полтора человеческих роста и чуть более метра в срединном диаметре, которое так завораживающе отливает всеми оттенками серебра и искрит разбегающимися по упругой поверхности разрядами, может вести себя крайне непредсказуемо и способно на любые пакости.
Из толстых раструбов гравитационных пушек, обвитых медными жилами, высачивались похожие на струи кварцевого песка инверсионные шлейфы, с мягким шипением ударяли в серебристый кокон и толкали его к топке конвертера.
Кокон словно бы не хотел двигаться в нужном людям направлении. Он постоянно отклонялся от курса, подолгу замирал на месте, и вообще создавалось такое ощущение, что портальное поле живое и капризничает, словно чем-то недовольный ребёнок.
– Твою мать… Да что ж ты как дитя малое! – чертыхнулся ассистент № 1, озвучив общую ассоциацию. – Шагай ровно, тут осталось-то всего ничего…
Из-за этого капризного поля, соскочившего с проекторного стенда и отправившегося погулять в сектор «Реконструкции», пришлось снаряжать целую экспедицию и захватывать территорию соседей.
Для вождей «Профилактики» серебристый кокон был настолько важен, что они решились на боевую операцию по завоеванию в общем-то ненужного им сектора, не имевшего никаких стратегических перспектив и не сулившего ничего, кроме незапланированной траты ресурсов фракции, как материальных, так и людских.
Даже если не учитывать расходов на ремонт после боя и реформирование системы администрации и социальной структуры, здесь как минимум на три месяца нужно сажать усиленный гарнизон. Потому что «Реконструкция» обязательно будет предпринимать попытки отбить свою территорию.
Доктор Панин «доломал» пульт, открыл защитный экран и вхолостую запустил конвертер.
В чреве топки вспыхнуло нестерпимо яркое голубое свечение, станина конвертера мелко завибрировала, и раздался гул, похожий на рёв ракетных сопел.
– Отлично, – похвалил себя Панин, отключая конвертер. – Всё, ребята, пихайте его в топку.
В конвертерной программе есть одно существенное ограничение. Если в топливном контуре будет находиться живая органика объёмом два литра и более, конвертер просто не включится.
По опыту предыдущих экспериментов, вероятность выдачи полем живой органики очень высока. Но это вовсе не отклонение, а как раз таки профильное направление эксперимента.
Есть также небольшая вероятность, что эта органика будет агрессивной и… гравитационные пушки и стрелковое оружие не смогут с ней справиться. Вот это уже отклонение, причём опасное не только для команды испытателей, но и для всей популяции К‑55.
Поэтому в случаях, когда конечная фаза эксперимента проистекает вне проекторного стенда (это не то чтобы норма, но такое иногда бывает), портальное поле всегда волокут в топку.
Даже если это происходит на территории противника.
Правда, такого, чтобы поле загуляло на территорию противника, ранее не бывало, но… В жизни всё когда-то случается в первый раз.
Пока доктор устанавливал видеокамеру на треноге, ассистенты с грехом пополам затолкали кокон в топку, но при этом не выдержали уровень и утопили поле примерно на треть.
– Ну нет, ребята, так не пойдёт, – поругал коллег доктор. – Давайте, подвесьте его.
Коллеги, чертыхаясь и кряхтя, стали ворочать поле тяжёлыми пушками, поднимая его повыше.
У портального поля нет точки опоры, оно игнорирует оси координат и без проблем «живёт» в твёрдых средах, хотя они существенно замедляют скорость движения. Запас хода отправившегося «на прогулку» поля зависит исключительно от величины стартовой энергии ускорителя. Сколько зарядили, настолько далеко и убежит.
Ну а когда наддают из гравипушек, сообщая полю колоссальную энергию, почему бы не попрыгать, не поиграть с нерадивыми учёными?
Ассистенты, наконец, вывели кокон над уровнем пола.
Панин произвёл замеры небольшим прибором с двумя экранами и множеством кнопок и выдал вердикт:
– Расчётное время «скачка» – от пятнадцати минут до получаса. Точнее сказать не могу, сильный геомагнитный фон. Давайте-ка, ребята, на всякий случай принарядимся.
Ассистенты с удовольствием отложили тяжёлые пушки и сняли с тележки зиповский ящик с защитными комплектами.
– А вам что, особое приглашение нужно? – обратился доктор к солдатам.
– Нельзя сектор бросать, – угрюмо заметил Мусаев. – И потом – какой смысл?
– Извини, но во всём, что касается науки, я решаю, есть смысл или нет, – спокойно возразил доктор. – Так что, давай: по одному подходим, экипируемся.
Мусаев кивнул солдатам. Они оба отправились облачаться в защитные комплекты, а сержант остался держать сектор.
Нет, сержант не страдал склонностью к вольнодумию и уважал мудрого доктора, хотя тот годился ему в сыновья.
Как и подобает опытному военному, сержант был практиком и сторонником здорового рационализма.
Так вот практика показывала, что защитные комплекты надевать нерационально. Потому что они, увы, не защищают от тех фокусов, которые может выкинуть портальное поле.
По крайней мере, в прошлый раз они никого не спасли.
* * *
Придя в себя, Вадим обнаружил, что находится в просторной камере с открытым окном приёмника.
Прямо перед ним расположились в два ряда существа в защитных костюмах и шлемах, похожих на скафандры, с выпуклыми прозрачными щитками во всё лицо.
Существа вели себя странно. Двое направили на Вадима то ли приборы, то ли ружья, сразу и не разберёшь, в общем, такие длинные штуковины с толстыми раструбами, обмотанными медной проволокой.
За ними стояли трое с автоматами, пока что не целились, но вели себя насторожённо и следили за каждым жестом Вадима.
Чуть сбоку от первого ряда располагалась видеокамера на треноге, рядом с которой застыл шестой представитель «комитета по встрече», державший в руках фонарь и нечто, напоминавшее диктофон.
