Зажужжал электромеханический замок, дверь распахнулась, пропуская Вадима в проходной коридор.
Так, уже неплохо. Осталась ещё одна дверь, и…
– Герц объяснил мне, что такое рыжик. А Гвоздь, скотина, обманул меня. Не сказал всей правды.
– И что дальше? – живо заинтересовался Иваныч.
– Герц сказал, чтобы я двигал домой. И чтобы больше не связывался со всякими левыми гвоздями.
У Иваныча с напарником лица вытянулись от удивления. Ага, примерно так же, как в тот раз, когда Вадим обозвался рыжиком Герца.
– Я не понял… Это что же такое творится? Герц добровольно отказался от рыжика?! – потрясённо воскликнул Иваныч.
– Мало того что отказался, он ещё Гвоздя побил за то, что тот меня обманул. Как он сказал… «беспредельщик», что ли…
– Ну вообще… Я даже не знаю, что это на него нашло…
– Кстати, он сказал, чтобы меня вымарали из списка, – Вадим показал на журнал, лежавший перед Иванычем. – А то нехорошо получается, там-то я рыжиком прохожу.
– Ну, это запросто, – Иваныч в несколько слоёв зачеркнул последнюю запись.
Похоже, он сделал это с удовольствием.
– Ещё что?
– Ещё он мне поручение дал: кое-кому кое-что передать. Но что именно, я вам сказать не могу, это секрет.
– Секрет так секрет, – важно кивнул Иваныч. – Тебе дрезина нужна?
– Ну, если можно…
– А то нельзя! С поручением Герца… Обратно когда будешь?
– Завтра, примерно в это же время. Может, чуть позже.
– Вот такой расклад мне нравится! – обрадовался Иваныч. – Три дрезины останется. Если до ночи никто не прикатит, завтра уже сменщики в депо погонят.
Что ж, у каждого свои радости.
И на этой оптимистичной ноте Вадим покинул КПП и направился к стоянке дрезин.
* * *
Возникла было мысль сломать что-нибудь на мотовозе, но вспомнил, что Иваныч окликнул их, когда стояли у КПП. Значит, в дежурке есть какие-то средства наблюдения, позволяющие следить за станцией.
Так что не стоит тратить время на опасное баловство, лучше побыстрее забрать дрезину – и ходу отсюда.
Положил мешок на дрезину, вставил в держатель фонарь, включил. Снял с тормоза, разогнал дрезину, запрыгнул и поехал, качая рычаг и потихоньку разгоняясь.
Хорошо, заблаговременно потренировался, спасибо Гвоздю с Корсаром за науку.
Ага, за всякую науку, и ТАКУЮ тоже, впредь урок будет…
Едва успел доехать до поворота, сзади хрипатым придурком заорал динамик:
– Стоять! Стоять!! Стой, я сказал!!!
– Ох ты… бур мне во все места! – Вадим втянул голову в плечи и быстрее задвигал рычагом. – Что ж так быстро подхватились-то? Там ведь рядом не было никого…
Заезжая по пологой кривой за поворот, Вадим оглянулся.
На станции наблюдалась активность: суетились у мотовоза, кто-то бестолково метался по перрону, кто-то встал на колено на краю платформы.
Потом раздалось несколько очередей, свистнули пули, рикошетя от стенок тоннеля.
– Врёшь, не возьмёшь! – азартно крикнул Вадим, оказавшись в безопасной зоне. – Посмотрим теперь, кто быстрее…
* * *
Движение Вадим организовал по обкатанной методике Гвоздя.
На участках со старой кладкой ускорялся, в тюбинговых тоннелях сбавлял ход. Ничего сложного. Быстро освоился, вошёл в режим, даже настроение поднялось. Хотя, казалось бы, какое уж тут настроение, когда на хвосте висит погоня.
Увы, экскурсионное благодушие было недолгим.
Вскоре где-то позади послышался звук работающего двигателя.
Вадим прислушался, открыв от усердия рот… Да, это был звук двигателя, и он медленно, но неотвратимо приближался.
А поскольку другие варианты отсутствовали, даже вопросов не возникало, что это за двигатель.
– Мотовоз! – огорчённо воскликнул Вадим и заработал рычагом с удвоенной энергией.
Немного времени спустя рёв мотовоза выровнялся и приближаться перестал.
Но и не отдалялся. Проклятая железяка двигалась за Вадимом как привязанная.
На повороте в тюбинговом тоннеле чуть было не вылетел с пути – со страху разогнался сверх меры и забыл про режим.
С трудом выровнял вздыбившуюся дрезину, сбавил скорость и стал внимательнее следить по ходу движения.
Одно утешает: мотовозу также приходится держать режим и сбавлять скорость на опасных участках. Да и тяжелее он, мотовоз, во много раз.
Вскоре впереди показалась микростанция со входом в сервисный тоннель.
Вадим сбавил скорость, и тут очень кстати вспомнил, что за сервисным тоннелем начинается довольно протяжённый участок с нормальным полотном.
Вот на этом-то участке мотовоз его точно догонит.
– Ё‑ё‑ё… И что же теперь делать?
«…пни по рельсе как следует, и завалится…»
Да-да, звучало такое, звучало…
Идея была бесхитростной, но уникальной. Не в том плане, что очень хорошей, а просто ничего более путного в голову не приходило. Вариант насчёт «забежать в сервисный тоннель и спуститься в Неведомое» Вадим сразу отринул как самоубийственный.
Оставалось только пинать.
Замедлив дрезину до пешеходной скорости, Вадим не стал останавливать её окончательно, спрыгнул и принялся бить ботинком по рельсу.
– Ага, вот так он всё бросил и завалился…
Только время зря потратил да чуть ногу не отшиб. Спасибо, толстые подошвы спасли.
Вадим метнулся на перрон, схватил кувалду.
Вернувшись на пути, сталь бить по рельсу кувалдой.
Рельс вибрировал, шатался, но заваливаться не желал!
Дрезина медленно уезжала в тоннель, рёв мотовоза становился всё громче…
Матерясь, как заправский докер, Вадим метнулся на перрон за ломом.
Вернулся, вставил лом под стык, накладки на котором казались безнадёжно проржавевшими.
Поднатужился, стал давить рывками, раскачивая лом.
Напряжение было титаническим, чувствовал – ещё чуть-чуть, и лопнут мышцы.
А рельс всё не поддавался, и надежда на спасение таяла с каждой секундой.
Ещё несколько рывков, и он свалится без сил…
Глупо, несвоевременно, ненужно, но почему-то в сузившемся тоннельном восприятии вдруг всплыл хрестоматийный пример, когда слабая женщина подняла машину, чтобы спасти своего ребёнка.
Нет, не отстранённый пример про какую-то там гипотетическую женщину.
Всё было в цвете, объёмно и очень конкретно.
