Майк не отвечал. Джубала удивило, что Дигби оказался таким коротышкой. Что он использовал на сцене? Высокие каблуки? Или освещение? Несмотря на козлиную бородку, которую он носил в подражание Фостеру, человек этот напоминал Джубалу бывалого пройдоху-коммивояжера: та же улыбка, та же мягкая манера разговора. Но он напоминал Джубалу и кого-то из знакомых… Точно! «Профессора» Саймона Магуса, покойного мужа Беки Веси. Джубал почувствовал к священнику некоторую теплоту. Саймон был самым приятным стервецом из всех, кого он знавал.
Дигби тем временем одарил своим обаянием Джил:
— Не опускайся на колени, дочь моя. Все мы здесь друзья.
Он заговорил с Джил, поразив ее и своей осведомленностью обо всей ее подноготной, добавив под конец:
— Я глубоко уважаю твою профессию, дочь моя. В святых словах архангела Фостера Бог повелевает нам заботиться о теле, дабы душа могла искать свет, не тревожимая плотью. Я знаю, что ты пока еще не стала одной из нас, но дело твое благословлено Господом. Все мы путники на дороге к небесам.
Он повернулся к Джубалу.
— Вы тоже, доктор. Архангел Фостер говорит, что Бог повелевает вам быть счастливыми… и часто бывало так, что я клал свой посох, смертельно уставший, и целый час наслаждался одним из ваших рассказов… и вставал посвежевшим, готовым к новой битве.
— Благодарю вас, епископ.
— Это действительно так. У меня есть данные о вас, проанализированные на небесах… ладно-ладно, не обращайте внимания. Я знаю, что вы неверующий. Даже для Сатаны есть место в Великом Плане Господа. Для вас не пришло еще время уверовать. Из вашей печали и сердечной боли ткете вы счастье для других. Так начертано на вашей странице в Великой Книге. Впрочем, простите! Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить о теологии. Мы вообще не спорим: мы ждем, пока вы не увидите свет, и тогда принимаем вас. Сегодня же мы просто насладимся обществом друг друга.
Джубал признался себе, что речистый мошенник оказался хорошим хозяином: кофе, выпивка и еда были просто великолепны. Майк, казалось, слегка нервничал, особенно когда Дигби отвел его в сторонку и о чем-то заговорил. А, плевать. Мальчику полезно встречаться с разными людьми.
Бун показывал Джил ларец с реликвиями Фостера. Джубал забавлялся его рассказом, намазывая на тост паштет из гусиной печени. Щелкнул дверной замок. Он оглянулся. Дигби и Майк исчезли.
— Куда они ушли, сенатор?
— А? Что вы сказали, доктор?
— Епископ Дигби и Майк. Где они?
Бун сделал вид, будто только сейчас заметил закрытую дверь.
— А… они пошли вон туда на минутку. Это комната для приватных встреч. Вы ведь там не бывали? Епископ показывал вам ее?
— Э… да.
Это была комната с креслом на возвышении («Троном», — с усмешкой поправил себя Джубал) и скамеечкой у его подножия. Интересно, кто из них усядется на трон, а кто на скамеечку. Если этот мишурный епископ затеет с Майком разговор о религии, он будет шокирован.
— Надеюсь, они не задержатся надолго.
— Конечно. Видимо, мистер Смит захотел перемолвиться с епископом парой слов. Вот что: я скажу шоферу, чтобы он ждал в конце того коридора, где мы сели в лифт. Это личный вход архиепископа. Вы сэкономите минут десять.
— Вы очень любезны.
— Так что если у мистера Смита лежит что-то на душе, не будем торопить его. Я пойду позвоню.
Бун вышел.
— Джубал, — сказала Джил, — мне это не нравится. Мне кажется, нас очень ловко обошли, чтобы оставить Майка наедине с Дигби.
— Само собой.
— Они не имеют права! Я сейчас ворвусь к ним и скажу Майку, что нам пора идти.
— Успокойся, — ответил Джубал. — Ты ведешь себя, словно перепуганная курица. Если Дигби намерен перетянуть Майка на свою сторону, кончится это тем, что Майк перетянет его на свою. Идеи Майка трудно поколебать.
— И все равно… мне это не нравится.
— Успокойся. Пожуй вон чего-нибудь.
— Я не голодна.
— Если я не буду есть на дармовщину, меня выгонят из писателей. — Он водрузил изрядный кус вирджинского окорока на ломоть хлеба с маслом, добавил того-другого-третьего и откусил от этого шаткого сооружения.
Прошло десять минут. Бун не вернулся.
— Джубал, я намерена вытащить Майка отсюда, — решительно объявила Джил.
— Валяй.
Она подергала дверную ручку.
— Дверь заперта.
— Я так и думал.
— Что нам делать? Сломать ее?
Джубал оглядел дверь.
— М-м… С тараном и десятком крепких ребят я бы попробовал. Джил, эта дверь годится для банковского подвала.
— Что же нам делать?
— Стучи, если хочешь. А я посмотрю, где там Бун.
Когда Джубал выглянул в коридор, он увидел, что сенатор возвращается.
— Прошу прощения, — сказав тот, — пришлось посылать херувима за вашим шофером. Он был в Комнате Счастья, перекусывал.
* * *
— Сенатор, — заявил Джубал, — нам пора идти. Не будете ли вы так любезны сказать об этом епископу Дигби?
На лице Буна отразилось смятение.
— Я мог бы позвонить, если вы так настаиваете. Но я не могу войти туда во время приватной беседы.
— Так позвоните.
Открывшаяся дверь вывела Буна из неловкого положения. На пороге появился Майк. Джил увидела его лицо и воскликнула:
— Майк! Ты в порядке?
— Да, Джил.
— Я скажу архиепископу, что вы уходите, — сказал Бун и вышел. И сразу же вернулся. — Он ушел, — сообщил он. — Там есть дверь в его кабинет. — Бун улыбнулся. — Подобно кошкам и кухаркам, архиепископ входит без предупреждения. Это шутка. Он сказал, что «до свидания» ничего не прибавит к счастью. Не обижайтесь.
— Мы не обижаемся. Спасибо вам за самое интересное событие в моей жизни. Нет-нет, не беспокойтесь; мы сами найдем дорогу.
Глава 24
Лишь только «грейхаунд» взмыл в воздух, Джубал спросил:
— Майк, что ты думаешь об этом?
Майк задумался.
— Я не грокнул.
— Не только ты, сынок. Что такое говорил тебе епископ?
Майк помолчал некоторое время.
— Мой брат Джубал, я должен все обдумать, пока не грокну.
— Тогда думай.
Джил вмешалась в разговор:
— Джубал, как они не загремят со всем этим?
— С чем?
— Со всем. Это же не церковь, это сумасшедший дом.
— Нет, Джил. Это церковь… и логический эклектизм нашего времени.
