Мелисанда легла на кровать и уставилась в потолок. Первый шаг сделан. Вендель, правда, таращился на нее, как на привидение, но не узнал. И он не заметил, что она женщина. Спасибо Раймунду, который кое-чему научил ее. «Не виляй бедрами, — не уставал повторять ее приемный отец. — Мужчины вообще не двигают бедрами. И жестикулируй побольше! Представь себе, что ты входишь в комнату и хочешь произвести впечатление, будто все тут принадлежит тебе. Именно так себя ведут мужчины». Мелисанде было трудно постоянно следить за своей походкой и жестами, но со временем она привыкла. Вскоре Мелисанда научилась вести себя и как мужчина, и как женщина, и Раймунд был потрясен, когда она показала ему, как умеет перевоплощаться.
Мелисанда вздохнула. Ей не хватало Раймунда, но она знала, что нужно взять себя в руки и не впадать в хандру.
Впрочем, на это у нее не было времени. К тому же возникла другая проблема, которую она не успела обдумать. В Эсслингене она притворялась немой. Но Мертен де Вильмс должен был говорить. Несмотря на то что у нее был низкий голос, она все равно боялась выдать себя. Поэтому по дороге в Ройтлинген она кричала до тех пор, пока не сорвала голос. Мелисанда пыталась подражать крикам животных, пению птиц, шипению лесного кота, чтобы случайный встречный не обратил на нее внимания. Теперь она настолько охрипла, что никто по ее голосу не понял бы, что она женщина. Но это продлится всего пару дней. Потом придется придумать что-то еще.
В дверь постучали.
Мелисанда села на кровати.
— Да? — прохрипела она.
— Обед готов, господин.
По голосу она узнала, что это та самая служанка, которая утром принесла ей воду и вино. Прежде чем выйти из комнаты, Мелисанда удостоверилась в том, что ничто ее не выдаст. Накидку палача и женское платье она зашила в соломенный матрас, меч висел на стене. В городе с ним все равно нельзя было ходить.
В трактире она увидела нескольких пожилых, хорошо одетых мужчин — очевидно, им нужно было обсудить какой-то серьезный вопрос. Скользнув по Мелисанде взглядом, они вернулись к своим делам. За столиком в углу устроился одинокий гость, разложивший перед собой пергамент с какими-то записями.
А у прилавка стоял Вендель и приветливо улыбался ей. Сердце Мелисанды остановилось.
— Вы не окажете мне честь отобедать со мной, господин де Вильмс?
Не ожидавшая подобного предложения, Мелисанда ошеломленно кивнула.
— Да, с удовольствием. Это будет честью и для меня.
Он проводил ее к столику в нише. Слуга принес суп.
— Не расскажете ли, какие дела привели вас в Ройтлинген, господин де Вильмс? — осведомился Вендель, когда они съели по паре ложек.
— Ммм… — Мелисанда лихорадочно раздумывала, что ей сказать в ответ.
— О! — воскликнул Вендель, заметив ее заминку. — Простите мое любопытство, это было неуместно.
— Не в том дело, господин Фюгер, — спокойно произнесла Мелисанда. — Я ценю людей, которые прямо высказывают, что у них на уме. К сожалению, ответить на ваш вопрос не так-то просто. Дело в том, что несколько лет я работал писарем в Аугсбурге, но теперь — по личным причинам — решил сменить обстановку. В Аугсбурге меня ничего не держит. И я подумал, почему бы не отправиться в Ройтлинген? Он не хуже любого другого города.
Мелисанда заметила, как в глазах Венделя загорелся интерес, когда она упомянула о «личных причинах». Наверное, он подумал о разбитом сердце или семейной ссоре. Как бы то ни было, теперь виноторговец смотрел на нее с сочувствием.
— Надеюсь, в этом городе кому-нибудь нужны услуги писаря, — продолжила Мелисанда, прежде чем Вендель успел задать вопрос о ее прошлом.
— Вы приняли верное решение, господин де Вильмс. Господь направил вас в нужное место. Я знаю, где вы сможете устроиться на работу.
У Мелисанды на лбу выступили капельки пота. С одной стороны, события развивались наилучшим для нее образом, с другой же — она шла на страшный риск. Да, Мелисанда умела читать и писать, неплохо владела латынью, но больше ничто не могло ей помочь выдать себя за писаря. Она не знала, как составлять договоры, не владела устойчивыми оборотами, которые обычно употребляются при оформлении завещаний или написании деловых писем. В своей жизни она видела только несколько документов — признания, которые записывал писарь при эсслингенской тюрьме, и те, что были найдены на теле мертвого писаря.
— Писарь, который раньше составлял для нас документы, начал слепнуть. Недавно он написал несколько строк текста друг поверх друга и даже не заметил этого. Мне пришлось все переписывать. Но мне не по душе такая работа, потому что больше чернил остается у меня на пальцах, чем на пергаменте. — Вендель рассмеялся и внимательно посмотрел на нее. — Что скажете?
Мелисанда отхлебнула вина.
— Это отличное предложение, — ответила она. — Надеюсь, вы не откажетесь посвятить меня в тонкости местной деловой переписки?
— Безусловно, господин де Вильмс. Я уже вижу, что вы свое дело знаете. Я считаю, что нужно разработать какие-то общие нормы в оформлении документов, а то в каждом городе используются свои правила, и, когда дело доходит до судебных разбирательств, неизбежно возникают проблемы.
Мелисанда едва сдержала вздох облегчения. Дело значительно упростилось. К тому же она все время будет рядом с Венделем, сможет с ним подружиться и завоевать его доверие. Первый шаг сделан.
Отставив кружку, она кивнула.
— Именно так. Но герцога Ульриха, увы, такое не интересует, хотя подобные нормы облегчили бы и его жизнь тоже. — Мелисанда вновь отхлебнула вина, подержала его во рту и только потом проглотила. — Великолепный напиток. К сожалению, в Аугсбурге мне редко доводилось вкушать что-то подобное. Но я слышал, что ваше вино покупают во всем герцогстве Вюртемберг. Даже герцог Ульрих, известный как настоящий знаток вин, высоко ценит вино Фюгеров.
Вендель едва заметно покраснел.
— Да, это так.
Мелисанда решила воспользоваться подвернувшейся возможностью, чтобы узнать об отношении Венделя к де Брюсу.
— Недавно я говорил с одним рыцарем, гостившим в Адлербурге у графа Оттмара де Брюса. Там тоже было ваше вино.
Вендель переменился в лице.
— Как вы уже заметили, мастер де Вильмс, — выдавил он, — вино Фюгеров пользуется спросом во всем герцогстве.
— А вы, я вижу, не очень хорошо относитесь к де Брюсу? — не унималась Мелисанда. Она ни на мгновение не сводила с него глаз.
— Скажем так, у нас с графом остались кое-какие неулаженные вопросы. — Вендель жестом подозвал слугу, и тот принес вторую перемену блюд, жареную рыбу с фенхелем и медом.
— Простите, господин Фюгер. Наверное, бестактно с моей стороны быть столь настойчивым в расспросах. — На самом деле Мелисанда ликовала.
Вендель не был другом графа, он ненавидел де Брюса, как и сама Мелисанда! Значит, она не слишком рискует, если приоткроет свою тайну.
