Книга Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной, страница 58. Автор книги Александр Филичкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной»

Cтраница 58

Подавленные нелепой смертью маленького красноармейца, штрафники угрюмо молчали все следующее утро. Чтобы немного развеять тягостное настроение, Женя вспомнил историю из своей доармейской жизни.

— Весной сорок второго я жил в деревне недалеко от Нижнего Новгорода. — начал он рассказывать сразу после обеда. — Фронт тогда подошел уже достаточно близко, и фашисты постоянно совершали налеты на знаменитый на всю страну завод «Красное Сормово». Хотя к нам они не залетали и живых гитлеровцев мы и в глаза не видели.

— Век бы их не видеть! — пробурчал кто-то зло.

Женя не обратил внимания на эту реплику и продолжил:

— Всех мужиков к тому времени давно забрали на фронт, и мы, шестнадцатилетние пацаны, вместо них сели на тракторы. Как-то раз пахали мы на дальнем поле. Вдруг видим, со стороны нашей деревни летит большой самолет без опознавательных знаков. Причем оба двигателя у него сильно дымят, и аэроплан прямо на глазах теряет высоту. Тут люк в его борту открывается, и оттуда один за другим начинают прыгать парашютисты.

Мы остановили машины, вылезли наружу и смотрим открыв рот. Резко снижаясь, транспортник прошел прямо над нашими головами и пролетел еще около трех километров. Однако на поле сесть не успел и со всего маху врезался в огромные деревья, что стояли прямо на опушке. Взорвался от сильного удара и тотчас загорелся. Мы, конечно, забыли обо всем на свете. Заглушили двигатели и помчались к месту аварии.

Пока бежали до леса, наткнулись на нескольких десантников. Высота, с которой они прыгали, оказалась очень маленькой. Купола не раскрылись как следует, и при посадке все парни разбились насмерть. Мы остановились проверить, живые они или нет. Смотрим, а на бойцах пятнистые комбинезоны, а под ними наша советская форма. Только все оружие почему-то немецкое. Я заметил в траве пистолет «Вальтер» и на всякий случай сунул его в карман. Помню, подумал еще тогда: «Это так здорово, когда есть оружие!»

— Век бы его не видеть! — повторил кто-то свою емкую фразу.

— Сейчас я тоже так думаю, — откликнулся Женя и продолжил. — Прибежали мы к лесу. А там все горит. Самолет разлетелся на куски, и кругом лежат неподвижные солдаты. Мы наломали веток и быстро сбили пламя. Потом осмотрели людей, а там все мертвые, никто не выжил.

Начали мы стаскивать их поближе к дороге и укладывать в рядок. Затем принялись собирать оружие и складывать в кучу. Не успели оглянуться, подлетела полуторка с синими фуражками. Особисты выпрыгнули из машины. Оцепили место катастрофы и выгнали нас взашей. Напоследок нам сказали, что это были немецкие диверсанты.

Мы вернулись к тракторам и продолжили свою работу. Вечером возвращаемся пешком в село и еще на околице слышим какой-то непривычный шум. Мы переглянулись и припустились бежать. Выскакиваем к сельсовету и видим следующую картину. Представьте себе, прямо посреди улицы двигается шумная праздничная процессия. По краям идут наши девки, одетые во все лучшее, что у них есть. Держат друг друга под руки, как на первомайской демонстрации, и поют какую-то песню.

В центре едва хромают два рослых, белобрысых парня в советской форме. Головы у них забинтованы, а все лица в огромных синяках и свежих ссадинах. Зато в руках у одного из них гармошка, а у другого балалайка. Судя по всему, ни тот ни другой играть совершенно не умеют, но стараются изо всех сил.

Один просто растягивает и сжимает инструмент, словно кузнечные меха, и без разбора давит на все клавиши подряд. Второй со всей силы бряцает по струнам, не пойми как. Да еще и горланят на пару, что-то на ломаном русском языке. Шум стоит на всю деревню, хоть святых выноси. Меж тем наши девки будто и не слышат, что это вовсе и не музыка, а просто грохот какой-то. Поют во весь голос, заливаются. Время от времени некоторые из них с визгом и хохотом даже пускаются в пляс.

Мы как это все увидели, так просто обалдели. Потом бросились к девкам и попытались выяснить, кто такие эти парни? Однако наши подруги даже и разговаривать с нами не стали. Налетели на нас, как галки на кошку, и погнали взашей к едрене фене. Ну, мы, естественно, разозлились. «Ах, так, — думаем, — с нами, значит, они гулять не хотят, а с немецкими диверсантами — так пожалуйста!»

Мы отошли в сторонку, быстро посовещались и послали самого быстроного пацана обратно к лесу, за особистами. Мол, ты лети туда мухой, а мы тут пока побудем. Покараулим, чтобы немцы никуда не сбежали. Но парашютисты и не пытались никуда удирать. Да они и не смогли бы этого сделать. Наши девки висли на них, как репьи на собаках. Каждая старалась ухватить кого-нибудь под руку или хотя бы зацепиться за его пояс.

Мы молчком выстроились сзади. Идем смурные за веселящейся компанией и смотрим, что же будет дальше. Вдруг придется своих девок от диверсантов защищать. Я даже достал из кармана трофейный «Вальтер» на всякий случай. К счастью, он так и не понадобился. Не обращая на нас никакого внимания, они дошли до околицы, развернулись и в том же порядке двинулись в другой край села. Так и ходили туда-сюда и голосили целый час, пока не приехали синие фуражки.

Энкавэдэшники примчались в село, затормозили и выпрыгнули из полуторки. Подлетели к тем странным парням и хвать их под руки. Гармошку и балалайку отняли и отдали девкам, а бойцов поволокли в машину. Я посмотрел на них, и мне показалось, что на их лицах промелькнуло чувство некоторого облегчения. Теперь, по крайней мере, им стало все понятно. Не то что было до этого.

Наши девки все разом стихли, и машина уехала. Я подошел к своей подруге и спрашиваю:

— Где вы их нашли, этих фрицев?

А она мне отвечает:

— Да Танька с Веркой в поле работали и увидели, как солдаты на парашютах спускаются. Они прибежали на ферму и кричат, мол, военные к нам в деревню приехали. Мы коров бросили и побежали. Смотрим, а они раненые. Мы их в село притащили. Умыли и перевязали.

— Ну, это ладно. Но почему вы, вместо того чтобы в район сообщить, с ними по улицам вдруг гулять затеялись? — злюсь я. — Разве не видно, что у них рожи совсем не наши, сытые, гладкие да холеные. К тому же они оба блондины и еле-еле лопочут по-русски.

— Мы думали, что они из Прибалтики.

— Так ведь они же с парашютами прыгали, — удивился я бабьей глупости.

— Мы решили, что у них учения. Форма-то на них наша. Ну, что тут скажешь? После этого случая мы с девками целую неделю не разговаривали, но потом опять помирились.

Так штрафники и коротали долгую дорогу за разными байками. Один из парней как-то взглянул на банку с американской тушенкой, а там нарисована упитанная и очень веселая свинья. Он сразу и вспомнил, что когда его часть отступала, то проходила через Западную Украину. Так «освобожденные от поляков» год назад славяне вели себя как-то совершенно не по-братски.

Стрелять в спину, правда, не стреляли, но ничем и не помогали. Все делали вид, что вовсе и не понимают по-русски. Да еще и жратву от нас попрятали, а ты хоть с голоду подыхай. Хорошо, что наш лейтенант оказался решительным парнем. Достал из кобуры «ТТ». Пристрелил жирную свинью у одного кулака, а когда мироед начал что-то кричать, то дал ему расписку. Мол, хрюшка реквизирована на нужды Красной армии. Только благодаря этому поросенку наша рота тогда и наелась впервые за неделю.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация