По причине безветрия оба судна остановились. Русским можно было бы идти на веслах, но Михаил помнил, что они договорились идти вместе, и испытывал некоторое неудобство, не желая нарушать договор и бросать португальца. Эх, славянская порядочность! Знать бы ему наперед, какой черной неблагодарностью отплатит португалец!
Суда застряли в открытом море. Сзади была едва заметна Корсика, а впереди берег не проглядывался.
Португалец был на каравелле, называемой в его стране «нау». Водоизмещением около ста тонн, она имела команду около 35–40 человек, несла две мачты и могла оснащаться прямыми или косыми парусами. При строительстве этих судов впервые использовали железные гвозди вместо деревянного крепежа, шпаклевку швов корпуса, а главное – промасливание досок корпуса сосновой смолой из северных германских земель. Из-за этого корпуса каравелл имели темный цвет.
Каравелла имела характерные очертания: высокие борта, седловатость в середине палубы. Судно обладало хорошей мореходностью и вместительностью трюма. В дальнейшем на базе каравелл стали строить военные галеасы, по размерам превышающие каравеллы и несшие три мачты, два рулевых колеса с обоих бортов и подводный таран в носовой части.
Каравелла португальца имела звучное название «Сан-Николау», что в переводе на русский означало «Святой Николай». На одной из мачт каравеллы сидел матрос, наблюдавший за морем. Он первым увидел вдалеке судно и закричал, указав рукой:
– Вижу корабль на горизонте!
Суда стояли недалеко друг от друга, и Михаил услышал это предупреждение. Он тоже взобрался на мачту и осмотрел горизонт.
Вдалеке была заметна только темная точка. Это мог быть и стоящий корабль – ведь парусов не было видно.
Но через какое-то время точка увеличилась в размерах. Это могла быть только галера – узкокорпусное судно на весельном ходу. Галера имела одну мачту, на которой при ветре поднимался парус. На таких судах использовали рабский труд. Гребцов приковывали к скамьям, и здесь они и трудились до изнеможения, и спали. Выжав из гребца все силы, через год его просто выбрасывали за борт. Редко кто выживал дольше.
Галера была судном быстроходным и приближалась быстро. Это мог быть военный корабль – французский или испанский, но мог быть и пиратский. И потому Михаил на всякий случай раздал команде оружие – топоры, секиру, а сам положил рядом с собой на корму арбалет.
На каравелле тоже не дремали: команда забегала, и вскоре на некоторых моряках заблестели кирасы и стальные шлемы, в руках появились абордажные сабли. «А португалец-то не так прост и беззащитен!» – подумал Михаил.
Судно приблизилось, и купцы увидели, что на его корме болтался странный флаг. Вот до него осталось двести метров, сто… Нос галеры целил между двух стоящих судов, и было непонятно, кого ее команда избрала своей целью – или сразу оба судна?
Когда до галеры осталось полсотни метров, на корме ее взвился черный пиратский флаг. Тут же с каравеллы донесся нестройный грохот – это моряки дали залп по галере. «Эх, – в отчаянии подумал Михаил, – что же вы поближе-то не подпустили?!»
Борт галеры прикрывал пиратов от свинцовых пуль.
Галера сразу вильнула в сторону каравеллы, и с нее метнули несколько веревок с кошками, сцепляя суда.
Пираты делали расчет на то, что аркебузы перезаряжать долго и команда беззащитна. Но они ошиблись – купец каравеллы оказался хитрым и предусмотрительным. Команда имела запасные ружья и дала залп почти в упор по пиратам, приготовившимся уже к абордажу и стоящим на бортах галеры.
Эти выстрелы по большей части не пропали даром – несколько пиратов-берберов мертвыми попадали в воду. Это были именно они – в зеленых повязках на головах, в коротких штанах, босые, с характерными бородами.
Пираты были людьми опытными, прожженными и крови не боялись. Несмотря на потери среди своих собратьев, они стали перебираться по веревкам на каравеллу, зажав в зубах ножи и короткие абордажные сабли. Завязался кровопролитный бой.
Поскольку пираты на судно русских купцов внимания не обращали, решив из-за меньших размеров оставить его на закуску, Михаил взялся за арбалет. Выцелив рулевого, он попал ему болтом прямо в грудь.
Кормчий или рулевой – второе лицо на судне после капитана. Как правило, капитан командует абордажной командой, рулевой же знает акваторию – подводные скалы, узости, удобные бухты, может хорошо определить свое местоположение по характерным приметам на берегу. И при делении трофеев получает втрое большую долю против рядового пирата.
Выстрел в рулевого из арбалета остался пока незамеченным.
Михаил зарядил второй болт. Надо было целиться наверняка, болтов оставалось всего полтора десятка.
К Михаилу подошел Пафнутий:
– Надо бы помочь португальцу. Прикончат его команду – возьмутся за нас.
– Сам об этом думаю.
Один из пиратов на галере встал на палубе спиной к Михаилу и взмахнул саблей. Похоже – не рядовой, кто-то из главарей. Михаил не упустил момент и успел выстрелить ему в спину – болт угодил между лопаток.
И только тут пираты заметили Михаила. На пиратской галере, изрыгая проклятия, взревело сразу несколько глоток.
– Пусть команда будет готова! Трое людей на левый борт – пусть подгребают к галере.
Их судно стало медленно продвигаться на веслах к судну пиратов. Те сразу забросили на кораблик пару веревок с кошками и ринулись на палубу. Вот только, видно, не встречались они раньше с русскими топорами. Им даже не дали ступить на палубу – рубили ноги, руки, разрубали ребра и суставы. Палуба и борт окрасились кровью.
Галера оказалась сразу между двумя противниками, а пираты лишились свободы маневра.
Убив и покалечив несколько пиратов, команда Михаила и Пафнутия в азарте боя ринулась на галеру. Она была ниже их судна, и прыгать на нее было удобно.
Теперь бой кипел и на галере, и на каравелле. Кто-то из команды Пафнутия бросил вниз, к рабам, топор, чтобы можно было разбить цепи или сломать замки.
Вскоре из-под палубы галеры вырвалось несколько бывших гребцов. Схватив валявшееся рядом с убитыми оружие, они вступили в бой. Дрались яростно, отчаянно, вымещая на пиратах всю накопившуюся злость.
Поднялся легкий ветерок. На каравелле пиратов прижали к борту, окружив со всех сторон. Португальские и испанские моряки были известны во всем Средиземном море как бойцы умелые и упорные.
Внезапно с каравеллы на галеру упал и разбился горшок, из которого вытекла и мгновенно воспламенилась темная жидкость.
Михаил сразу оценил степень возможной опасности. У них в трюме ивовые сухие корзины, под ними – солома. Стоит одной лишь искре попасть в трюм через щель в палубе – быть большой беде, корабль не потушить.
– Русские! На судно! – закричал он.
И его услышали. Григорий и двое его людей по веревкам бросились на судно.
