— Хорошо, — сказала леди Резерфорд, и ее голос звучал почти любезно. — Мы уезжаем перед завтраком. Будьте готовы.
Констанция кивнула и вышла из комнаты. Вернувшись к себе, она принялась укладывать вещи. На сердце у нее было тяжело.
Она попробовала сосредоточиться на своих планах. По возвращении в Лондон она отправится в дом дяди и тети, слуги примут ее. Правда, потом ей придется что-то придумать. Тетя Бланш и дядя Роджер будут вне себя от ярости, когда узнают, что им не удастся породниться с графами. Однако ей должно хватить времени до возвращения родственников, чтобы снять свои сбережения. Их должно хватить на поездку в Бат.
В Бате жила другая тетя, и, когда отец был болен, они часто навещали тетю, и Констанция надеялась, что тетя Дебора обрадуется племяннице. Тетя Дебора была вдовой и жила очень скромно, поэтому Констанция не могла рассчитывать на долгое пребывание у нее. Но, по крайней мере, у нее будет время, чтобы прийти в себя и подумать о будущем. Ей придется придумать, как заработать деньги, потому что дохода с крошечного наследства явно не хватит. Констанция подумала, что могла бы наняться в компаньонки, хотя сейчас ей эта перспектива казалась удручающей. Если разразится скандал, этой возможности она лишится. Может быть, если она и тетя Дебора объединят свои скромные средства, им удастся поселиться вдвоем.
Констанция собралась быстро, подстегиваемая мрачными мыслями. Закрыв чемодан, она оглядела комнату, стараясь сдержать слезы.
Она подумала о том, что, возможно, никогда больше не увидит Доминика… не увидит его улыбку, не услышит голос, не посмотрит в его глаза. Все это было так тяжело и так несправедливо, что Констанция сама удивлялась своей выдержке. Возненавидит ее Доминик за внезапный отъезд или вздохнет с облегчением?
Констанция хотела написать ему записку, объясняющую причины ее отъезда. Ей было тяжело думать, что Доминик может счесть ее неблагодарной. Но леди Резерфорд была права, отъезд должен быть тайным. Если Доминик узнает, он поедет за Констанцией. Когда Доминик считал, что он прав, он мог быть очень упрямым. До Лондона, конечно, недалеко, но верхом он нагонит карету прежде, чем она въедет в город.
Если же Констанция уедет рано утром, Доминик не сразу хватится ее. Как только она окажется в Лондоне, предупредит слуг, что она не примет лорда Лейтона, а через день-два уже будет на пути к тете Деборе. Там ее Доминик не найдет.
Потом, позже, подумала Констанция, она напишет ему письмо. Или она может сделать это сейчас и отдать письмо горничной, велев передать его лорду Лейтону не раньше полудня. Впрочем, это может быть небезопасно. Если Доминик начнет искать ее раньше и примется расспрашивать слуг, горничная может отдать ему письмо. Нет, лучше ничего не писать, пока она не доберется до Лондона.
Ее отъезд, конечно, рассердит его. Констанция ненавистна была сама мысль о том, что Доминик может плохо подумать о ней, но это был самый лучший выход. А может быть, подумала Констанция, она просто льстит себе, думая, что Доминик бросится за ней в погоню. Он ведь хотел жениться на ней только из благородных побуждений, а не потому, что любит ее. Может быть, он даже будет счастлив, обнаружив, что Констанция уехала и он свободен от всяких обязательств по отношению к ней.
С такими невеселыми мыслями Констанция начала готовиться ко сну. Она вынула из волос шпильки и причесалась, потом сняла платье и надела ночную сорочку. Усевшись на кровать, она подтянула колени к груди, обхватила их руками и задумалась. Разумеется, все ее мысли витали вокруг Доминика. Она вспомнила все, что произошло между ними. Что бы ни случилось потом, ничто не перечеркнет воспоминания о том, как они занимались любовью. Констанция любила Доминика всем сердцем, и самые счастливые моменты ее жизни она пережила в ее объятиях.
Вдруг Констанция поняла, что не может уехать, не увидев Доминика хотя бы раз, не пережив еще раз сладостные минуты. Она встала, накинула пеньюар и завязала пояс на талии. Она решила пойти к нему. Не важно, какое будущее ждет ее, она не может не воспользоваться последним шансом увидеть Доминика.
Взяв свечу с туалетного столика, Констанция зажгла ее от масляной лампы, открыла дверь и выскользнула из комнаты. В коридоре было темно, все двери были закрыты. До Констанции не доносилось ни звука. Пока она укладывала вещи, все уже, наверное, легли спать.
Стараясь не шуметь и прикрывая свечу рукой, Констанция прошла по коридору. Остановившись перед дверью в комнату Доминика, она оглянулась. Сначала хотела постучать, но потом решила, что безопаснее будет просто повернуть ручку и войти. Наверное, это не очень вежливо, подумала Констанция с легкой улыбкой, но она надеялась, что сможет убедить Доминика не обращать на это внимания.
Тихо повернув ручку, Констанция открыла дверь и проскользнула в комнату.
— Какого черта!
Доминик стоял у постели и при звуке открывающейся двери обернулся. Увидев Констанцию, он расслабился и разжал кулаки.
— Констанция… что ты здесь делаешь?
Доминик уже начал раздеваться, на нем были только бриджи. Констанция ощутила уже знакомое ей томление.
— Я хотела видеть тебя, — тихо ответила она, ставя свечу на комод.
— Ты не должна здесь находиться. Кто-нибудь может увидеть тебя.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
Констанция потянулась к ленте, стягивавшей пеньюар на талии, и с несвойственной ей прежде смелостью потянула за нее. Легкий пеньюар соскользнул на пол.
Взгляд Доминика последовал за пеньюаром, а потом вернулся к лицу Констанции. Даже при тусклом свете свечей она видела вспыхнувшее в его глазах желание.
— Нет, — ответил он хрипло, — нет, я не хочу, чтобы ты уходила.
Он подошел к Констанции и, протянув руку, повернул ключ в двери за ее спиной. Он стоял совсем близко от нее. Констанция видела его обнаженную грудь и крепкие мускулы плеч. Доминик склонился к ней, сделав глубокий вдох.
— Ты чудесно пахнешь, — сказал он, и трепет в его голосе взволновал Констанцию.
Она прильнула к Доминику, он коснулся губами ее волос. Его руки нежно держали Констанцию за плечи.
— Ты уверена? — спросил он. — Ты думаешь… это правильно? Я не хочу причинить тебе боль.
— Ты не причинишь мне боль, я хочу быть с тобой.
Она отстранилась и взглянула Доминику в глаза. Он смотрел на нее, и его взгляд был полон нежности.
— Я хочу тебя, — сказала она.
Он сжал зубы и чуть слышно застонал. Его руки скользнули по ее телу, притянули ее к себе. Склонившись, Доминик коснулся губами шелковистой кожи ее шеи.
— Ах, Констанция, Констанция, ты рушишь все мои планы, — прошептал он, и она ощутила на своей коже его теплое дыхание.
Его губы скользили по ее шее, одной рукой он откинул ее волосы и целовал, едва касаясь кожи. От этих легких как перышко, дразнящих поцелуев у Констанции закружилась голова. Доминик коснулся губами мочки ее уха и принялся посасывать ее.
